И тут врач порекомендовал (не издевательство ли?):
- Если хотите поскорее выйти из женских болячек, не отвергайте сексуального общения с мужчинами.
Это ее просто взбесило:
- Прямо сейчас? В девять утра? Я готова! Только где эти жаждущие?
Пожал плечами, мол, его дело лечить, ее - лечиться.
- А что, иных лекарств не предусмотрено?..
Похоже, пришла пора завести альфонса (хотя бы для здоровья)...
Мужикам легче покупать любовь, и они постоянно пользуются этим.
Как это несправедливо!
Представила себе картину...
Улица красных фонарей - огромные витрины, в них мужчины без одежд со всеми неутешительными подробностями. Придирчиво выбираешь, взвешиваешь, щупаешь, примеряешь, прицениваешься - потеха!..
***
...Время не знает удержу!
Она не заметила, как изменилась, и не только внешне.
Что уже любит другие книги, кино, музыку, живопись...
Что не любит смотреть фильмы и читать книги о любви и страсти, ей стали интересней детективы и исторические романы...
Что балету предпочитает оперу, не потому, что перестала понимать язык танца, ее стала раздражать бесстыдно обозначенная мужественность танцоров, хотя раньше живо интересовала...
Что эротика вызывает недоумение, а порно - отторжение!..
Что предпочитает пейзажи и натюрморты, а ежели живопись и скульптура, то без 'ню', за исключением разве что Рубенса - там она как в зеркале видела себя.
Что так любимая ею ранее 'Вечная весна' Родена уже не тешит воображение!..
На мужчин стала смотреть с равнодушным безразличием и пользовала их разве что в качестве грузчиков, сантехников, ремонтников.
И как же теперь выводили ее из себя 'случайные' мужские касания в транспорте, указывающие на не до конца еще утерянный к ней мужской интерес...
- Каков смысл семейной жизни? - задавала сама себе вопрос (не прожив в ней и дня), - когда дети уже выросли, твой спутник по совместной жизни никак не вдохновляет, образ мысли, логика его жизни невнятны, и лишь один внешний вид раздражает, а неопрятность вызывает брезгливость и отторжение.
Поменялась она и к себе - утром могла надеть несвежее белье, небрежно наносила макияж, реже красила волосы, стала неприхотлива в одежде, наплевала на фигуру, перестала ограничивать себя в еде, не желая лишиться едва ли не последней радости в жизни. Мысли и намерения сосредоточила вокруг себя (любимой) - каков стол, стул, где болит, как победить бессонницу, что приготовить вкусненькое...
Ей стало казаться, что с возрастом нивелируются различия между мужчиной и женщиной, идет стремительное сближение внешних и внутренних признаков - мужская внешность, характер как бы приобретают бабью неопределенность, женские же - суровость, мужественность, неприступность...
***
...По мере того, как ее подруги разводились и возвращались к своему изначальному статусу, их встречи стали чаще.
Как-то они, дружившие вчетвером еще с институтских времен, впервые за много лет собрались вместе в ресторане. Отмечали юбилей (полтинник) одной из них.
Все - незамужние, трое - разведенных и она, что никогда не была связана узами Гименея. Она слыла дурнушкой среди них, но сейчас все как-то уравнялось. Красивые растеряли привлекательность, ей же терять было нечего.
С каждой выпитой рюмкой разведенные все сильней чихвостили бывших своих мужей, лишь она молчала. Они завидовали ей, что не обременена детьми, внуками, что не воюет за жилплощадь, она - им.
Пили за именинницу, ее детей и недавно появившегося внука, ну и, конечно же, за любовь, которой хоть и не были обделены, не перестали еще желать. Зарделись, похорошели (так им казалось), стали посматривать по сторонам - ну где там страждущие?..
Дождались!
Зазвучала музыка, к их столику направился невысокий подтянутый седовласый мужчина - в самый раз!
Какими бы подругами не были женщины, они - всегда соперницы, когда дело касается выбора между ними. Встрепенулись, выгнули спинки, втянули животы. Следуя сложившейся традиции, она (некрасивая) уступила и на сей раз.
Ну и кто та счастливица?
Каково же было изумление трех прекрасных (в прошлом) дам, когда мужчина остановил свой выбор на ней - дурнушке!
Еще и кочевряжится, нос воротит!
Наконец, она трудно оторвала свой зад от стула и нехотя понесла его к центру зала - ей действительно не очень хотелось танцевать, да еще с таким крохой.
На каблуках она была явно выше и крупнее своего кавалера и со стороны казалась роскошной мухой, вокруг которой мельтешит комарик, не верящий в неожиданно свалившееся на него счастье...
В следующий раз он вновь пригласил ее, вызвав теперь уже раздражение у подруг, и лишь, когда и их стали приглашать его сотрапезники, успокоились, не подозревая, что произошло это по ее настоятельной просьбе.
К закрытию ресторана на четверых дам остался все тот же кавалер. Он развез их по домам, последней проводил ее.
