От сестры с братом я сочувствия не ждала, проще снег зимой выпросить. Но деньги на мнимое обследование и мнимое лечение они должны были дать, родная кровь все-таки, не бросать же в беде. На мой взгляд, выходка довольно невинная. И Катя, и Дима хорошо зарабатывают. Даже очень хорошо. А я – нет. За последний год я сменила семь работ, и найти восьмую не смогла. После смерти родителей деньги просить было не у кого, Катя с Димой просто так не помогали, пытались воспитать. Мой парень Миша тоже безработный, он временами работает на себя несколько месяцев, реализовывает какие-то проекты по выигранным тендерам, потом выгорает, и следующие несколько месяцев живет на заработанные деньги, стараясь растянуть их на максимально длительный срок.

В общем, положиться мне было не на кого, кроме брата с сестрой. Которые раскошелятся только по серьезному поводу. Катьку, ту и по серьезному поводу довольно трудно раскошелить. Крайне прижимистая мадам. Нужна была веская причина, и умнее я ничего не придумала. Такой был план.

– А что с работой? – спросил Дима, когда зашел в комнату и присел на краешек моей кровати, держа в руках чашку. Катя уже рассказала ему мою историю и сварила Диме кофе,

– Тебе оплатят больничный? – спросил он.

– Нет, я не работаю. Уволилась два месяца назад.

– Почему?

– Моя начальница на меня наорала, потому что, как ей показалось, я грубо ответила клиентке. На самом деле я ответила не грубо, а немного резко, потому что эта клиентка мне нахамила. И сказала, чтобы я…

– Я бы тоже наорала на свою подчиненную, если бы она грубо ответила клиенту, – вмешалась Катя, – клиент всегда прав.

– И путь хамят и оскорбляют?

– И пусть хамят, твое дело молча обслужить, тебе за это и платили. Еще за вежливость и приветливость.

Я решила промолчать. С Катей спорить бесполезно, она тоже всегда права. Как клиент, ожидающий приветливости и вежливости в ответ на хамство.

– Так и что говорит доктор? Какой прогноз? – спросил Дима.

– Диагноз еще не поставлен. Нужно полное комплексное медицинское обследование, чтобы поставить диагноз и назначить лечение.

– Ладно, – ответил Дима, – обследование я оплачу, а ты пока присмотришь, – обратился он к Кате.

– Подожди, – ответила Катя, – клиника, в которую обратилась Диана, пользуется плохой репутацией. Я почитала отзывы. Пишут, что они выкачивают деньги с пациентов на ненужные обследования, и только после этого назначают лечение, не факт, что эффективное. Нужно как минимум второе мнение. Давайте я отвезу Диану к еще одному врачу завтра утром. Сегодня поищу по рекомендациям и поспрашиваю на работе. И еще нужно записаться на прием к врачу поликлиники, по полису. Тоже лишним не будет.

– Доктор сказал поторопиться, – сказала я, – говорит, опасно терять время.

– Один день погоды не сделает. Доктор может торопиться получить лишние деньги за ненужную диагностику.

Я снова промолчала, обдумывая ситуацию. Вечно бдительная Катька путает мне все карты. Я не планировала проходить обследование, хотела взять деньги у брата и соврать, что обследование ничего не выявило. Сказать, мол, уф, ложная тревога. Второе мнение мне было не нужно. Я шумно вздохнула, закатила глаза и откинулась на подушку.

– Может, и правда, пусть уже завтра пройдет обследование? – предложил Дима, трогая мой лоб, – ну что нового скажут другие доктора? Только время потеряем.

– Ничего с ней не случится за один день. Пройдет обследование послезавтра. Ты начинаешь трепыхаться над Дианой, как родители? Потакать ей? – завелась Катя, – я еще не исключила, что она притворяется. Давай-ка обратимся к проверенным, надежным врачам с хорошей репутацией, с хорошими рекомендациями. Один день погоды не сделает, выживет. Если бы всё было так серьезно, как Диана говорит, ее из клиники бы не выпустили. Оставили бы на госпитализацию.

Дима возмущенно повернулся к Кате.

– Ты правда думаешь, что кому-то есть дело? – ответил он немного на повышенном тоне, – ты новости читаешь хоть иногда? Видела, как люди загибаются без помощи? Всем наплевать. Я писал статью в блоге о случаях равнодушия и халатности, которые мне присылали подписчики, читала? И мне до сих пор пишут комментарии с подобными примерами.

– Только не наша Диана. Она-то не загнется, всегда найдет, кому поплакаться. Тебе, например. Наивному.

Они спорили и кричали друг на друга около получаса, пока я не всхлипнула. Мне так стало саму себя жалко. Ведь я и правда могла серьезно заболеть, и что тогда?

– Ты чего? – спросила Катя.

– Маму вспомнила.

– Неисправима, – медленно повернула голову на Диму Катя, округлив глаза, – вот-вот тридцать стукнет, а всё еще инфантильная. Как пятилетняя.

– Мне тридцать стукнет только через три с половиной года, – огрызнулась я, – не вот-вот.

– Отстань от нее, человек болеет, – заступился Димка, – ты можешь хоть раз быть помягче к сестре?

– Я могу вообще ее не трогать. Если такой жалостливый, возись с ней сам.

– Как скажешь.

Катя фыркнула, нервно убрала с лица упавшую прядь волос, рывком встала, схватила свою сумку и торопливо вышла, с грохотом захлопнув дверь. Я выдохнула. Бдительная, недоверчивая и вечно подозрительная Катька отвалилась, с Димой попроще будет договориться.

– Сколько стоит обследование? – спросил он, снова трогая мой лоб.

Я назвала цифру. Дима присвистнул, доставая бумажник.

– Часть наличными, часть на карту, идет? Столько наличных с собой нет.

– Идет, – ответила я.

– Доберешься завтра до клиники сама? У меня завтра съемки, никак не вырваться.

– Да, Мишка поможет.

Закрыв за Димой дверь, я позвонила Мише.

– Ну что, провернула? – спросил он.

– Да. Я богата. Месяца на три безбедной жизни хватит. Скоро будешь?

– Через час.

Мы с Мишей провели тихий домашний вечерок.

– Она не может знать наверняка. Что, если бы у меня и впрямь было бы что-то серьезное? Черствые, недоверчивые, замороженные, рациональные женщины, как моя Катя, – вот проблема современности, – говорила я, пока мариновала курицу.

– Или моя последняя начальница, Марина Викторовна, которая не удосужилась разобраться, не заступилась за меня. Сразу встала на сторону неадекватной и хамоватой клиентки. Припадочная. Даже не выслушав. Хватит, – остановила я Мишу, который наливал мне вино в бокал, когда мы уселись ужинать, – еще и наорала на меня, как обычно. Постоянно орала, Миш. Как только голос не сорвала.

– У них в голове вечно стучат молоточки: деньги, деньги, – показала я, легонько постучав по виску и убирая посуду со стола, – больше ничего их не волнует. Ты доел? Убирать тарелку?

– Они всего добились сами, это да, – сплюнула я зубную пасту, когда мы чистили зубы на ночь, – считают себя такими сильными, непобедимыми. Но по дороге к этой самодостаточности растеряли чуткость, эмпатию, умение сопереживать. Стали холодными стервами, вот и всё.

– И да, наверное, Катька со многим может справиться сама, – продолжала я, расстилая постель перед тем, как уложиться спать, – но это единственное, что у нее осталось. Никакой мягкости, никакой женственности, никакой деликатности. Ледышка, даже глыба льда. Катькотрон восемь тысяч одиннадцать.

– Ну ты выговорилась? – спросил Миша, закрывая глаза.

Наутро Миша позавтракал и уехал в свой офис, у него был период подъема, и он начал реализовывать новый проект по выигранному тендеру.

А я записалась на прием к Петру Николаевичу. По дороге я не цеплялась за людей, мне было не до этого, но в приемной подкосилась и упала на диван.

– Петр Николаевич готов Вас принять, – любезно сообщила администратор.

Я поблагодарила и зашла в кабинет доктора.

– Что Вы решили? – спросил он, как обычно сердечно меня поприветствовав, – назначим дату обследования? С учетом обстоятельств можем провести обследование уже сегодня. Опасно терять время.

– Возникли некоторые затруднения с финансами, придется подождать пару дней. Я пришла не с этим. Хотела уточнить: тот диагноз, который Вы подозреваете, он может быть наследственным?