Четвертое. Безусловно, ненормальное явление с тем, что здесь еще в ряде частей не установлена связь, по этому вопросу тов. Крючёнкину с его штабом придется проявить большие темпы изворотливости. У меня все. Иванов.
Николаев: – Тов. Иванов, Бурдейного поставить там, где я сказал. По остальным вопросам хорошенько разберитесь с тов. Крючёнкиным. Точно установите, где какие части находятся, и решение Крючёнкина с Вашими исчерпывающими предложениями мне доложите. Имейте в виду, чтобы войска успели сесть на рубеже к утру.
Неотложное распоряжение Крючёнкин пусть отдает немедленно. Все, если нет вопросов, идите работайте. Николаев. 10.7.43 г., 00.15.
Иванов: – Вопросов нет, сейчас еще раз все уточним и разберемся, и будет принято решение. Иванов.
Николаев: – Будьте здоровы, желаю успеха»[43].
Причина того, что против отвода 2 гв. Ттк возражал и С. П. Иванов, кроется в его личной ответственности за оборону этого района. По распоряжению И. В. Сталина еще 6 июля он выехал к В. Д. Крючёнкину «на подмогу». Поэтому как представитель штаба фронта и старший воинский начальник лично отвечал за устойчивость обороны рубежей армии. Последние два дня именно на левом фланге 69 А (на стыке ее с 7 гв. А) 3 тк АГ «Кемпф» проявлял высокую активность. Здесь войска фронта хотя и медленно, но отходили, неся значительные потери, и Тацинский корпус мог стать сильным резервом на случай прорыва. На правом же фланге армии оперативная обстановка пока была достаточно спокойной. И главное, С. П. Иванов знал, что к Прохоровке уже подошла 5 гв. ТА, поэтому понимал, что в случае осложнений в этом районе ее корпуса без особых усилий закроют там брешь.
Для Н. Ф. Ватутина такой подход был неприемлем, т. к. ресурсы Ставки были не безграничны, поэтому две свежие армии фронт получил только под конкретные задачи. Поэтому следовало семь раз подумать, прежде чем бросить их в бой. Да и не мог генерал армии пока свободно ими распоряжаться, т. к. обе армии предназначались для более масштабного дела, каковым будет, как он надеялся, контрудар 12 июля. Поэтому он требовал от командармов, чтобы они обходились имевшимися силами и строили оборону, опираясь в том числе и на взаимопомощь. Это ясно просматривается в его диалоге с генерал-лейтенантом М. С. Шумиловым, командующим 7 гв. А, переговоры с которым завершились чуть раньше:
«Степной[44]:-…Сегодняшнее действие противника оцениваю следующим образом: противник, проведя четыре дня упорных боев, понеся потери и, кроме того, измотав танки, сегодняшний день приводил себя и материальную часть в порядок, и назавтра ожидаю его активных действий:
1. На севере, против Горячева.
2. Против свх. Батрацкая Дача и южнее.
3. В районе Гремячий, свх. «Поляна».
При наступлении в последних двух направлениях противник ставит себе задачу: выйти на реку Корень, закрепиться на западном берегу этой реки, обеспечивая себе маневр на север.
Прошу утвердить мое решение на завтрашний день: продолжать обороняться на занимаемом армией рубеже, не допуская выхода противника на реку Корень.
За сегодняшний день боя, 9.7., уничтожено до двух тысяч солдат и офицеров противника, 23 танка, 10 пулеметов, сбито 5 самолетов. Трофей: захвачено два самоходных орудия, из которых после захвата немедленно был открыт огонь по противнику. В числе пленных офицер и два унтер-офицера, принадлежащих 8 ак, которые захвачены при следующих обстоятельствах: ехали из Харькова на бронемашине в Крутой Лог и везли авиапочту, но, не найдя своей части в Крутом Логе, поехали дальше и попали на нашу засаду. Бронемашина была подбита, они – захвачены. Эти пленные подтверждают наличие шестой и седьмой танковых дивизий перед фронтом армии. Все.
Николаев: – Тов. Степной, Ваши предложения я утверждаю. Действуйте, как решили, и обязательно подготовьте активные действия на 11 июля. Соображения мне доложите. Имейте в виду, что противник сосредоточил крупные танковые силы на флангах Крючен кина и не исключено, что 10 июля он будет нажимать на фланге Крючёнкина. У меня есть большие опасения за Крючёнкина, поэтому на завтра Вы должны иметь очень сильным свой правый фланг (стык с 35 гв. ск 69А. – 3. В.) с тем, чтобы могли помочь Крючёнкину сильным огнем, если потребуется, то и контратаками, и маневром ваших противотанковых средств.
Тесно увяжите действия вашего правого фланга с левым крылом Крючёнкина и ни в коем случае не допустите прорыв противника на вашем стыке с Крючёнкиным (выделил – 3. В.)»[45].
А теперь посмотрим, какие задачи на 10 июля своим дивизиям поставил обергруппенфюрер СС П. Хауссер? Главной целью его корпуса был прорыв третьей (тыловой) армейской полосы на всю глубину в течение ближайших суток и выход на линию: ст. Прохоровка – выс. 252, 4 (2.5 км к северо-востоку) – Береговое – выс. 243, 5 (2 километра к северо-западу от Корытное) – Карташёвка. Следовательно, в зависимости от расположения дивизий корпусу СС предстояло продвинуться на 12–14 км. Если исходить из его темпа наступления в первые двое суток операции «Цитадель», эти задачи не являлись запредельными и были вполне по силам. Однако к исходу 9 июля было ясно, что после пяти суток ожесточенных боев преодолеть новый укрепленный рубеж в течение лишь светлого времени 10 июля его войска уже не в состоянии. Особенно если учесть, что к этому моменту существенно (на 30 %) сократилась численность 8 ак, который всегда играл очень важную роль при преодолении эшелонированной обороны. Поэтому основные боевые действия в этот день развернутся в первой трети тыловой полосы (1,5–2 км от переднего края) на участке: Васильевка – свх. «Комсомолец» – выс. 241, 6 – х. Ивановский Выселок, а также в излучине р. Псёл: х. Ключи – выс. 226, 6.
К утру 10 июля 2 тк СС был готов к выполнению задач, поставленных в приказе № 5, его боевое построение напоминало трезубец, направленный на Прохоровку и прилегающий к ней район. На левом фланге располагалась мд СС «Мертвая голова». Моторизованная дивизия вермахта не была рассчитана на форсирование водной преграды, для этого у нее не было необходимых частей и подразделений, но П. Хауссера ситуация вынуждала ставить и такие задачи. Ее командир бригаденфюрер СС М. Зимон (Max Simon) получил приказ: создать плацдарм на северном берегу р. Псёл, а затем прорваться к Карташевке и, с разворотом направо, с северо-востока к Прохоровке. Захват местности восточнее и северо-восточнее дороги Карташёвка – Прохоровка для корпуса был очень важен. Контроль над этим районом позволял нанести удар сразу в двух важных направлениях. Во-первых, по флангам резервов (гвардейских армий), подходивших к станции. Во-вторых, на запад, в тыл 6 гв. А (23 гв. ск) и 1ТА (31 тк), и тем самым обеспечить поддержку 48 тк, после того как он отбросит группировку советских войск из излучины Пены. Причем, даже если оба варианта осуществить не удастся, захват высот в излучине Псёла был важен в качестве страховочного варианта в ходе уже планировавшегося окружения части сил 69А в междуречье Северского и Липового Донца.
В центре боевого построения корпуса находилась мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер»[46] оберфюрера СС Т. Виша (Theodor Wisch). Именно ей предстояло овладеть самой Прохоровкой и тем самым создать условия для нанесения удара в тыл 48 ск 69 А (располагавшегося в междуречье Донца) и помочь мд СС «Мертвая голова» с форсированием реки. В документах штаба 2 тк СС задача по захвату районом Прохоровки в качестве перспективной ставилась не раз, но самостоятельной целью станция никогда не была, т. е. «задачей дня» для целого корпуса 4 ТА, максимум – ее должна была взять часть сил мд СС «Дас Райх». А как главная цель практически всего 2 тк СС впервые она обозначена в приказе П. Хауссера от 9 июля 1943 г. Т. Виш, после получения 8 июля предварительной ориентировки о планируемом захвате Прохоровки силами его дивизии, сразу же приступил к подготовке атаки вдоль грейдерной дороги с. Яковлево – ст. Прохоровка, которая на протяжении примерно 9 км шла параллельно железнодорожной дороге Белгород – Курск. Как мы увидим далее, проводилась эта подготовка всесторонне и очень хитроумно.
