– А волки видать до ума не очень-то, – смыкал глаза Горшок.

– Пока в отчий дом не воротимся, мечи с пояса не снимать даже в бане. Это нам обоим мой ратный наказ, – вместо пожеланий на ночь проговорил Кий.

Утро было прохладным, утренние лучи солнца лишь изредка доставали до самого низа, а от теней матушка земля прогревалась очень медленно. Кий проснулся первым. Вспомнив вчерашний ужин, он тряхнул головой, словно хотел отмести те события, которые теперь казались скорее забавными, нежели ужасными. Внизу, под верками, где-то журчал ручей. Князь спрыгнул с ивы, пошёл на приятный плеск воды, и набрал ей походную кожаную флягу. Продирал глаза и Горшок. Потягиваясь, хохмач едва не свалился, удержав равновесие. Когда он спустился и попил холодной бодрящей воды из ручья, где встретил своего друга, странники решили выдвигаться в путь.

Шли они дальше, широкими нескончаемыми тропами. И сколько бы они ни шли, леса нисколько не заканчивались. Иногда они набредали на лесосеки с кучей порубанных, да попиленных пней. Было теперь до жути непривычно оказываться на открытом пространстве. Деревья, что опоясывали такие лесные дыры, казались громадными стенами. Попадались и склоны, и овраги, и возвышенности, и торчащие из земли обширные камни, но лес оставался повсюду.

Так брели они вдвоём, под стрекотание кузнечиков, треск стрекоз, покуда не повстречали молодую девушку, спокойно идущую им навстречу с лукошком на локте. В таком белом платье, расписанном зелёными листьями и дикими красными ягодами, издали её можно было и не заметить среди деревьев и кустов. Волосы её были просто собраны в длинный русый хвост, а голова и вовсе ничем не покрыта. Видимо здешние женщины, волосы собирали лишь за делом, а просто и вовсе ходили с распущенными.

– Гляди, князь, девица! – схватил за плечо Кия Горшок, тыча вперёд пальцем другой руки.

– Тихо. Напугаешь, – успокоил удивление друга Кий. – Это для тебя тут лес. А девица просто погулять вышла. Ей дремучая глухомань – это крылечко соседское. Привыкай.

– То-то же, – улыбнулся Горшок, – древляне наверно детей полем пугают.

– Да уж, – поддержал Кий, – а пугало огородное это чудище страшенное, – рассмеялись они оба.

Услышав задорный молодецкий смех, девушка посмотрела вперёд и увидела двух витязей, идущих по тропе. И что это за одежды на них такие! Видывала она на ярмарке славян из разных земель, и у всех наряды отличались, хоть и были во многом схожи. Но у этих путешественников! Были они не то следопыты, не то воины, не то артисты.

– Здравствуй, сестрица! – все же радостно, от долгожданной встречи с человеком, а не очередным зайцем, поприветствовал незнакомку Горшок.

– И вы здравствуйте, – ответила она, но глядя не на Горшка, а отчего-то на Кия.

– Долго ли нам до деревни ближней идти? Подскажи пожалуйста, – спросил князь.

– А разве сами не видите? Под ногами, на тропе, следов больше чем в конюшне.

– Значит в ту сторону? – Кий сделал вид, будто не заметил подшучивание над своей оплошностью.

– Угу, – коротко, слегка безразлично, кивнула девушка и отвернулась, словно вспоминая, куда шла.

– А говорят древляне на медведях ездят, и коней совсем не видали, – пошутил, то ли отыгрался за следы и конюшню Горшок.

– Чего? – повернулась девушка.

– Спасибо тебе, – ответил за Горшка Кий и подтолкнул друга вперёд.

Идя дальше, дорога становилась шире, всё чаще попадались люди, возвращающиеся домой, с большими корзинами лесных груш, малины, красной смородины, земляники, белых грибов, подосиновиков и маслят. Несли мешки с добычей охотники, с колчанами стрел за спиной, держа в руках длинные тугие луки. Среди стволов деревьев, которые в этом месте уже росли не так часто, на широком старом вязе путники прочитали надпись со стрелкой: «Грёзы».

– Красивое название деревни, – подумал Кий. – Дивно, какого это, жить всегда в лесу?

Поодаль, начали виднеться избы древлян. Видеть хаты в лесу нашим путешественникам уже доводилось, то охотничьи домики, то боярские поместья, то жилища отшельников. Однако они ещё ни разу не видели целой деревни посреди леса. На каждой крыше росли травы, цветы и даже порой, кое-где торчали кусты. И вовсе не из-за того, что избы были ветхими, старыми, или заброшенными, нет. Древляне так специально укладывали землю поверх своих домов, что бы из них могло расти то, что ветром принесло по зёрнышку.

Шли они по улицам, или точнее по тропинкам, между цветущих, или просто растущих крыш. Вверху, на толстых ветках, сидели, никого не боясь, ещё сонные филины. Для них, время ночной охоты ещё не наступило. А наши странники были уже очень охотливы перекусить. Как раз, надпись «таверна» словно сама пригласила их зайти.

– Здравия вам путники, – громко поприветствовал из-за стойки человек в поварском переднике. – Издалека ли путь держите? – спросил он, видимо, не собираясь подходить к Кию и Горшку, которые уже уселись за стол около оконца.

– Здравия тебе хозяин. Нет, не издали, мы из земель полян, – ответил Кий.

– «Земли», светлый Кий, это когда видать куда идёшь, куда не глянь. А у древлян наверно карту с собой всегда носить надобно, – пошутил Горшок.

– Да, по лесам ходить привычка нужна, это правда. Будите ли чего ужинать? Зайчатина, лосятина, кабан запечённый, куропатки.

– Кабана? – наклонился к Кию в своей широкой улыбке Горшок.

– Только самого злого, – сразу же согласился князь со своим другом.

Дикий кабан оказался гораздо вкуснее свинок, что запекали они дома. Хлеб у древлян был чёрствым, не сдобным, такой сгодился бы только на сухари для кваса, которого совсем в таверне не оказалось. Это и так понятно, мукой здешний люд не богат, хлеба пекут мало, и то одного сорта. Для кваса и кусочка не найдётся. Зато отваров на ягодах, подслащенных диким мёдом, было вдоволь. А орехи в широком подносе на трактирной стойке лежали и вовсе бесплатно.

За окном вечерело. Доедая кабанчика, и допивая малиновый отвар, друзья услышали звонкие переборы гуслей. Мелодия лилась по деревне как весенний ручей, то замедляясь, то вновь набирая силу. Мелодия не была похожа на те, под которые водят хоровод, или устраивают пляски. Не была она и той, что слагается о подвигах геройских. Она заставляла сердце биться сильнее.

– Расскажу я вам былину, о том, как потерял навек покой.

О том, как жду я встречи той,

Как жажду я её порой.

Увидеть Адварпену, лишь на миг дотронуться рукой.

Её руки.

Это был голос молодого юноши, красивый мягкий. Струны дрогнули вновь. От музыки хотелось закрыть глаза и вдыхать свежий ветер.

– Кто этот гусляр? – постарался сказать, как можно короче и тише Кий, чтобы ни отрываться от волны переборов.

– Это Демьян, – посмотрел на Кия и, с какой-то непонятной грустью, опустил вниз глаза хозяин таверны.

– Пойдём, – постучал по руке князь, на секунду ставшего серьёзным и задумчивым, Горшка.

Ища место, откуда заполнялась музыкой деревня, обходя хаты и старые деревья, наши странники увидели нескольких юношей и аж целый цветник молодых красавиц. Все девицы были, как на подбор, с расплетёнными длинными волосами. Их прямые русые локоны свободно спадали до самых поясов. На каждом белом платье, до самого пола, красовались вышитые листья, ветки, цветы, или деревья. Молодые парни и девушки полукругом обступили гусляра, который сидел на ступеньках своего дома и продолжал играть.

– И нет прекраснее на белом свете её очей.

Мне Адварпена всех милей,

Мечтаю лишь о ней.

Ты моё пристрастие и муза всех ночей.

Бессонных.

Дальше снова продолжилась завораживающая и немного грустная мелодия. Два друга почти было дошли до вечернего представления, но вдруг на их пути оказалась девушка, стоявшая около берёзки поодаль от слушающих. Её плечи вздрагивали, а платочком она вытирала свой аккуратный носик и красивые серо-голубые глаза, покрасневшие от горьких слёз.