– Ну, конечно, Кэйд, – тепло улыбнулась ему девушка. – Чуть позже. Я хочу еще кое с кем поговорить.

– Я напомню тебе! – улыбнулся он и замешался в толпе гостей, бросив напоследок, – А пока пойду выручу Арину из плена библиотекаря – мистера…как его там?!

Алета еще раз медленно осмотрела зал, гостей, и на этот раз отыскала среди них еще одно дорогое лицо. Ясная улыбка сделала девушку еще красивее, глаза засияли при мысли о том, как обрадуется он, увидев ее, каким огнем вспыхнут его зеленые глаза, в притягательной улыбке изогнутся губы. Сегодня сбудутся все ее мечты, Алета давно ждала этого вечера. Сегодня она будет веселиться и танцевать, с Кэйдом и со всеми подряд, кто пригласит, но чаще всего с ним. А потом они останутся наедине на прохладной террасе, под сине-черным небосводом. И под шелест тополиных листьев и шепот летнего ветерка он прошепчет ей те самые, нежные, желанные слова…и она будет счастлива.

Алета улыбнулась еще ослепительнее, тряхнула локонами волос и, не медля больше ни секунды, спустилась в бальный зал.

– Знаешь, дорогой, я сегодня видела во сне Аманду, – Ирина лежала, закинув руки за голову, и смотрела на мужа, собирающегося на работу. Слова жены заставили его отложить приготовление необходимых бумаг и присесть рядом с ней на постель.

– Аманду? – он взволнованно смотрел на нее. – Ты уже очень давно не вспоминала о ней.

– Да, – кивнула женщина. – Я даже не думала о ней. Сначала эти проблемы с Анжи, потом твой бизнес.…Знаешь, мы должны съездить туда.

Матвей вздохнул.

– Конечно, но…но я сейчас не могу, Ира. Ну,…ты же сама все понимаешь, – улыбнулся он, и она подумала о том, что ее муж мало изменился за эти без малого тридцать лет. Седина на висках придавала ему солидности, которая была необходима в облике такого преуспевающего владельца мебельной фабрики, каким был Матвей Северов. А еще из его черных глаз исчезло то постоянное выражение настороженности, что было в юности, в те времена, когда он не мог спать спокойно, если рядом не было оружия или хотя бы приличной палки. Теперь взгляд его светился спокойствием и уверенностью. Впрочем, Матвей мог бы то же самое сказать о жене.

Конечно, годы оставили на ней свой отпечаток, не могли пройти бесследно. Но длинные светлые волосы были все также прекрасны, а взор небесно-голубых глаз поражал безмятежностью и чистотой. Поэт сказал бы: «глаза ребенка, не знавшего горя и зла…», но Матвей лучше, чем кто-либо знал, что они видели и горе и зло. И до сих пор жена оставалась самой красивой женщиной для него, самым родным и близким человеком. Если бы она захотела, он отвез бы ее куда угодно, на ранчо в Техас или на край света – все равно, и наплевал бы на все дела, и Ирина прекрасно знала об этом.

– Понимаю, – задумчиво проговорила она. – Ты не можешь сейчас оставить фабрику.

– Да, но, если хочешь, мы съездим туда через пару недель, когда я немного поразгребусь с делами.

Ирина нежно рассмеялась.

– Сомневаюсь, что тебе удастся «разделаться» с твоими делами за пару недель, – сказала она, но в ее голосе не было упрека, только смех. – Ладно, отложим это. Но тогда может быть стоит отправить туда Александра? Конечно, он ни разу не был там, с тех пор как мы последний раз были в Техасе (кстати, он тогда был слишком мал, чтобы что-то помнить), но он знает не только понаслышке о жизни на ранчо, подобных «Магнолии». Может, пришло время рассказать ему…?

– О чем? – удивился Матвей. – Что же тебе такое приснилось, что ты так встревожилась?

– Сначала мне снился поезд, пустой…я иду по вагонам, но никого не вижу, и мне страшно…потом тополь…помнишь, тот тополь на опушке леса у реки?

– Да, конечно. Но что в этом странного?

– Мне снилось, что кто-то хочет его срубить, и он уже начинает клониться к земле, и тут я услышала крик, полный боли и тоски…это был голос Мэри.

– О, Господи! – Матвей встревожено смотрел на жену. – Но у них все хорошо, Ира, ведь совсем недавно Леон звонил мне, да и всего неделю назад ты получила письмо от Мэри.

– Да, и думаю, мы зря не поехали к ним на праздник всей семьей. Это все верно, но…но ведь несчастье может произойти в один час, даже миг…

– Не надо, Ирочка, ты зря изводишь себя подобными мыслями и без особых причин. Если хочешь, я пошлю телеграмму или позвоню Леону, но я уверен, что у них все хорошо, и ты напрасно волнуешься.

На губах Ирины появилась слабая улыбка, но в глазах не исчезала задумчивость.

– И потом, – продолжал Матвей, – я не понимаю, причем здесь наш сын?

– Ну, я же рассказывала тебе о предсказании Аманды.

– Ах да.…Кстати, ты же сказала, что видела во сне Аманду?

– Да. Она приснилась мне уже под утро, после всех этих кошмаров. Она была такой же, какой мы ее увидели в первый раз, в той же лиловой накидке, такая же красивая, как тогда. Сначала мы с ней стояли на улице, а рядом горело здание – высокое здание, большое как небоскребы Нью-Йорка, горело беззвучно, и Аманда сказала: «Ты помнишь…?» Я сразу вспомнила ее слова об огне, который может дать жизнь, а может и забрать ее, но ответить не успела. Через секунду мы уже стояли в поле, на ней уже не было накидки, только легкий сарафан, она улыбнулась мне и сказала: «Здравствуй, красавица! Вижу, не забыла ты еще цыганку. Но не все в жизни получается так, как хочется…» Я спросила ее, что она хочет этим сказать, но она лишь улыбнулась и спросила: « Помнишь мое предсказание, красавица?» Я кивнула. «Я рада, потому что пришло время», – продолжала она. «Ты скоро сама все поймешь. Ну, что ж, удачи тебе. А мне пора идти, я должна встретить Мэри. Я передам ей привет от тебя. Прощай», Она отвернулась и пошла прочь. Я шагнула было следом, хотела расспросить, но она обернулась и сказала резко: «Стой, где стоишь. Рано тебе еще туда…» И пошла дальше, а я…я проснулась.

Ирина немного помолчала. Матвей тоже молчал, пораженный ее словами. Она вдруг посмотрела на мужа, в глазах снова появилась печаль.

– Ты пошли телеграмму Леону, Матвей, только…думаю, ответа мы уже не дождемся…

Алета и Кэйд встретились снова случайно, на вокзале в Чарльстоне. Она отправлялась домой на каникулы, он по делам приезжал на неделю в Чарльстон и теперь тоже ехал домой.

Алета и Кэйд были неразлучными друзьями еще со школьных лет. Он на несколько лет старше Алеты, и всегда опекал девочку, пожалуй, заботливей, чем старший брат. У них никогда не было секретов друг от друга, и соседи часто, смеясь, говорили родителям Алеты, что девочка, похоже, заранее нашла себе мужа.

Став взрослее, Кэйд, как и многие другие парни округи, начал ухаживать за девушкой, но оба знали, что это чисто символически, не всерьез. Обоих вполне устраивала дружба, но дружеские отношения никто из окружающих не понял бы и не принял. И поэтому Алета и Кэйд затеяли эту игру, постоянно подыгрывая друг другу.

Встретившись на вокзале, друзья тут же разговорились, благо до отправления поезда оставалось еще около часа. Кэйд был единственным сыном в семье, их ранчо было ближайшим к «Магнолии», хотя их владения были гораздо меньше. Оно называлось «Кипарис», потому что сам дом почти полностью окружали эти красивые деревья. Сейчас управлением ранчо занимался Кэйд, отец его отошел от дел, но помогал сыну советами. Впрочем, родители ковбоя теперь редко бывали дома. Они любили путешествовать и в настоящее время находились в Египте.

Кэйд с восхищением смотрел в прелестные глаза, пытаясь отогнать тут же вспыхнувшее воспоминание о другой сестре.

– Кэйд, я так рада, что ты здесь! – воскликнула Алета. – Я соскучилась по дому, по родным лицам.

– Я тоже рад тебя видеть, моя милая Алета. Ты сегодня изумительно красива, впрочем, как и всегда.

– Ох, Кэйд! Заткнись, пожалуйста, – рассмеялась девушка. – Лучше расскажи мне новости.

– Вот так всегда, – с комическим выражением лица вздохнул Кэйд и продолжил уже серьезно. – Но я не знаю, что тебе рассказать. Ничего особенного у нас не произошло. И потом, я ведь тоже уже неделю не был дома. Хотя кое-что могу рассказать: в баре «Звездочка» недавно была драка.