Глаза незнакомца горели ярким огнем, от которого у меня на душе вдруг стало тепло, нервозность ушла, усталость постепенно покидала мое тело. Я почувствовал, как нас стало соединять что-то неведомое и теплое, то чувство, которое ощущаешь всем организмом, каждой своей клеточкой. Неосознанно я стал испытывать к этому незнакомцу теплые чувства, правда, еще не поняв до конца почему. «А человек ли это?»

Монах смотрел с участием и заботой, видимо, после многодневных переходов и карабканья по горным тропам мой внешний вид выдавал страшную усталость. Отойдя от первоначального шока, я первым делом захотел спросить: «Вы кто?» Но взгляд человека, сидевшего в позе лотоса, остановил мой вопрос. Под силой его чар в моем сознании происходили какие-то перемены, понять которые я пока не мог.

Время замерло, лампады постепенно затухали, отбрасывая тени на внутреннее убранство храма. Я больше не видел ничего вокруг себя, только глаза незнакомца, которые, казалось, горели во тьме.

Так, сидя друг напротив друга на приличном расстоянии, не сказав больше ни слова, мы провели долгую беседу. Он смотрел мне в глаза и читал мои мысли, проникался моими сомнениями и переживаниями, а я чувствовал, как на душе у меня становится легче. Невидимая мощная энергия заряжала меня, под взглядом таинственного ламы, которого поначалу я принял за восковую фигуру, все мои внутренние сомнения, затаенные страхи постепенно выходили наружу. Его глаза читали прошлое и узнавали мои тайны, спрятанные в дальних уголках души.

От ламы исходил непонятный невидимый ручеек, который незаметно вливался в мое подсознание теплой, ласкающей струей. Я не понимал свои ощущения, весь мир сконцентрировался для меня в стенах этого древнего храма. Не было больших городов, забот, связанных с работой, личной жизнью… Не было ничего – только этот взгляд, читающий мои мысли, очищая мое подсознание от собранного за всю жизнь хлама.

Передо мной вихрем проносились сцены из прошлого, воспоминания, которые я так старательно пытался забыть. Они сидели во мне страшной кровоточащей занозой, вызывая периодически приступы стыда и ненависти к самому себе, разрывая душу до дикой боли. Но сейчас я видел их по-другому. Некогда ядовитые воспоминания появлялись на короткое время, ярко вспыхивали и незаметно затухали, затем появлялись новые, освещая прошлое, и снова медленно угасали, чтобы уйти от меня навсегда. В полной прострации я почувствовал, что вся та боль и страдания, которые не давали мне покоя, медленно покидают мое воспаленное сознание, теперь я прощался со многими ужасами, которые так сильно давили на меня. Все уходило куда-то спокойно, с величественным великодушием.

Время утратило надо мной контроль. Не важно было, день сейчас или ночь, утро или вечер, лето или зима. Это не имело никакого значения. Я не помнил, сколько времени просидел в темном храме, не видел ничего, только яркие, наполненные теплотой глаза ламы. Теперь это был весь мой мир.

Солнечный луч грел лицо, яркие блики били по закрытым векам. Я ощутил себя на вершине блаженства, полностью спокойным и в гармонии с самим собой. Открыл глаза. Ничего не помня, долго не мог понять, где я. Осмотревшись, я увидел вокруг себя деревянные стены, некрашеный пол из грубо сколоченных досок, небольшой столик, кувшин с водой на нем и тонкий коврик в углу. Я лежал на кровати, вместо матраса был мешок из белой ткани, набитый обычной соломой, подушка и шерстяное одеяло, были такими же. В комнате чувствовалась прохлада. Лишь яркий сноп лучей пробивался в окно, заливая комнату ярким светом нового дня. «Интересно, сколько сейчас времени?» Я выглянул в узкое окно и тут же замер. Ошеломленный стоял и смотрел вдаль, на этот необыкновенный мир, нечто потрясающее, фантастическое и неземное. Величественные Гималаи выросли передо мной, одна из вершин восьмитысячников, мощным колоссом возвышавшаяся над всем миром где-то совсем рядом, устремилась в бесконечную голубую даль неба гигантской белоснежной макушкой, сияющей золотым отблеском. «Почему я не видел всей этой красоты, когда направлялся к храму?» Для меня это осталось загадкой. Гиганты были рядом, а я их не заметил. Но потом, подумав, понял: величественные Гималаи можно созерцать только утром, в хорошую ясную погоду, все остальное время белоснежные вершины закрываются от остального мира пеленой белых облаков и туманов.

Я не мог оторвать взгляда от открывшейся мне фантастической картины с самыми высокими горами на земле. Лучи солнца освещали вершину гиганта, придавая ей незабываемое свечение, создавалось ощущение, что я попал на другую планету. «Где я?» – пронеслось в моей голове. Стал вспоминать вчерашний день. Долгий переход по тропам, потом подъем в гору, золотой купол храма. Я хорошо помнил, как поднимался в древний, заброшенный в горах монастырь. Помню, как зашел в собор, его старинные своды, статую невозмутимого Будды и фигуру, поначалу показавшуюся мне восковой. Потом фигура открыла глаза и посмотрела на меня. А дальше начался мир приключений.

Прежде чем войти в храм, я летел девять часов самолетом, потом ехал двенадцать часов на автобусе до столицы провинции, оттуда еще шестнадцать часов трясся на старом потрепанном автобусе по горной дороге. Это была не трасса, а скорее не очень широкая каменная грунтовая дорога, прорытая кем-то в горах. Даже для одной машины было мало места, а две могли разъехаться только на особых прорубленных в скалах площадках. Иногда мне казалось, что автобус вот-вот упадет в пропасть. Старую колымагу колыхало из стороны в сторону, еще один такой скачок – и автобус может опрокинуться в глубокую пропасть, поэтому было как-то не до лицезрения красот высокогорья.

В салоне ехало не так много людей, и они с любопытством поглядывали на меня. На улице было жарко, почти тридцать градусов, поэтому я был в футболке и шортах. Сильно проголодавшись, на одной из остановок быстренько перекусил местной еды. И немного не рассчитал своих возможностей. Антисанитария там была просто ужасная. Организм, привыкший к стерильной цивилизованности, не выдержал и сильно отравился. Всю дорогу меня тошнило, до 38 градусов поднялась температура. К тому же мы въехали в зону высокогорья. Когда добрались до крошечного городка Джонсон, я еле стоял на ногах. Голова кружилась, меня сильно била лихорадка. Остановившись в гостинице, понял, что поездка сорвалась: в таком паршивом состоянии дальше путешествовать не смогу. Когда засыпал в маленькой комнатушке гостевого домика, меня не покидало чувство обиды: «Почему так получилось, что мечта не сбудется и все тайное и загадочное пройдет мимо меня?»

Ночь была ужасная, меня колотил озноб, температура зашкаливала, все время тошнило и рвало. Но рано утром я почувствовал облегчение и, набравшись сил, отправился в самое трудное и, наверное, самое загадочное путешествие в своей жизни.

Ходить много я привык, моя физическая подготовка позволяла переносить большие нагрузки. Но на высоте более четырех тысяч пятьсот метров все воспринимается по-другому. Мир вокруг совсем другой. Бесподобная красота окружающих высокогорных плато, глубокие расщелины и весело журчащие ручейки, но больше всего завораживало небо. Огромное пространство голубого света часто закрывалось тучами, через которые просвечивали лучи солнца, переливавшиеся от золотисто-белых, пурпурных, фиолетово-оранжевых до малиново-желтых оттенков. Такой игры красок на небе я не видел больше нигде.

Поднимаясь по козьей тропе на очередную гору, поражаясь необычной природе, испытываешь невероятное чувство свободы. Бесконечный простор, уходящий за горизонт. Свежий воздух и всепоглощающая панорама гор. Особенно поражает ветер. Он, как коварный охотник, затаится и ждет свою жертву. В горах узкие тропы, и идти по ним трудно. В это время года погода, как правило, спокойна, вокруг тишина. Ты поднимаешься по тропе, но как только вступаешь на самый опасный ее участок, затаившийся охотник внезапно набрасывается на тебя. Ветер вдруг налетит на путника резким порывом, прошьет его насквозь ледяными иголками и долго-долго мотает на опасном участке, потом, видимо устав и получив удовольствие от своего коварства, внезапно исчезает, ненадолго оставляя человека наедине с теплым солнцем, чтобы потом вновь совершить нападение.