"Накаркал", — пронеслось в голове. Дезинтегратор был на поясе, подхватив свои копья, поспешил к месту сбора воинов.

— Враги, враги, — кричали воины, уже практически добежав до нас. Незнание языка очень затрудняет общение: откуда идут, сколько их, чем вооружены. Как задать все эти вопросы, если твои познания языка крайне скудные?

Схватив несколько камней, я положил их под ногами, указывая пальцем, спросил:

— Много их?

Дозорные поняли: присев, набрали пригоршню камней и высыпали рядом с моими. Ответ был четкий: врагов много. Сражаться с ними в открытом бою-обречь себя на поражение. Конечно, мой дезинтегратор стоит десяток таких орд, но заряд в нем невосполним. А я уже дважды стрелял, и пару раз использовал функцию сварки. Надо видеть своими глазами, чтобы оценить количество врагов и выбрать тактику. Показав жестами, чтобы за мной не шли, побежал на кряж. Территория вблизи просматривалась хорошо, дикарей в зоне видимости не было. Быстро поднявшись наверх, осмотрелся, чуть не свалившись от удивления.

Враги шли открыто, не таясь. Но меня удивило не это, а четкая походная колонна по три человека. Дикари находились на расстоянии около трехсот метров, и шли неспеша. Впереди, на лошади ехал мужчина, одетый в серо-грязную рубаху и штаны. «Всадник», — я почувствовал, как начинают потеть руки. А вдруг это Русы, которые расширяют зону влияния, продвигаясь на север. Это надо выяснить как можно скорее: спустившись вниз, остановился на открытом пространстве. Неприятель или друг, остававшийся для меня еще загадкой, появился из-за излучины реки, спустя пять минут. Всадник натянул поводья, останавливая лошадь: между нами, расстояние не больше ста метров. Пехота, послушно остановилась за всадником, ставя копья на землю. Мне не было слышно, что всадник сказал своим воинам, но пришпорив лошадь, он трусцой направился ко мне.

Я демонстративно положил свои копья на землю, и показал руки без оружия. Всадник остановил лошадь в десяти метрах: это был полукровка, в этом не оставалось сомнений. Примерно лет тридцати пяти, загорелый мужчина с черными короткими волосами. Он сидел на лошади. Изучая меня глазами, его правая рука держала короткий дротик, но агрессии он не проявлял. Лошадь беспокойно перебирала ногами, вздрогнув от моего голоса, едва не сорвалась в сторону.

— Ты Рус? Откуда ты?

Мой вопрос всадник не понял, он даже привстал и наклонился, чтобы лучше расслышать. Я повторил вопрос, отчетливо выговаривая каждое слово. Всадник все равно не понял, в свою очередь он обратился ко мне с короткой фразой. Язык мне был незнаком, хотя в речи показалось, что проскальзывают сильно искаженные английские слова. Мужчина повторил фразу еще раз, и он устремил взгляд за мою спину. Опасаясь подвоха, я мельком взглянул за спину, едва не задохнувшись от возмущения: со стороны деревни шла Ната, ее распушенные отросшие волосы рассыпались по плечам, но правая рука была на поясе.

Всадник был ошеломлен зрелищем: вряд ли ему удавалось видеть девушку в комбинезоне серебристого цвета. Он сказал еще одну короткую фразу и вновь, мне почудились знакомые слова.

— Он спрашивает кто я и откуда появилась здесь, — перевела Ната, останавливаясь рядом со мной.

— Что за язык, — еще до ответа Наты, я интуитивно знал ответ.

— Сильно искаженный язык Франко-Германской Унии, у них два языка, я знаю оба, — Ната еще выговаривала последние слова, когда рванув дезинтегратор, я нажал на гашетку. Ярко-желтый шар срезал плечо всадника, встав на дыбы, лошадь сбросила его на землю и умчалась назад. Пехота противника, стоявшая в ста метрах от нас, ощетинилась и легким бегом, не нарушая рядов бросилась вперед. Выстрел Наты попал точно в середину первого ряда. Моментально развернувшись, враги бросились бежать, скатываясь вниз к реке и прячась за деревьями. Три человеческих тела остались лежать там, где неприятель предпринял атаку.

— Ната, отступаем, — я схватил девушку и потащил назад.

— Он живой Макс, его надо спасти, — девушка ринулась вперед к упавшему всаднику. Выстрел из дезинтегратора, снес ему часть плеча, оголив ключицу. Кровь из раны практически не шла: плазма коагулировала сосуды, но всадник все равно был обречен.

— Возьми его оружие, — дал указание Нате, сам, подхватив бессознательного противника, закинул на плечо. Надо привести его в чувство и допросить, прежде чем полукровка немец двинет копыта.

Глава 16. Барбаросса каменного века

Бегом за Натой, вбежал на территорию деревни, с полумертвым врагом на плече. Остававшиеся в деревне десять воинов, высыпали мне навстречу ощетинившись копьями и натягивая луки, чтобы отсечь преследование. Но погони не было: даже дисциплинированным воинам, при смерти своего предводителя нужно время, чтобы осознать случившееся и найти в себе решимость воевать. А ярко-желтый кусок плазмы, посланный Натой, лучший аргумент, чтобы охладить пыл наиболее ретивых. Осторожно снял с плеча раненого, посадил его прислонив спиной к стене землянки.

— Зар, - подзываю к себе своего оруженосца из Элтов,- надо выставить дозор на вершине кряжа, чтобы отслеживать передвижения врагов. После выстрела Наты они бросились бежать, прикрываясь берегами реки, но нет гарантии, что не соберутся и решат атаковать. Зар меня понял, в отсутствие сына старца Пиго, его авторитет незыблем: он близок к самому Айя. Трое воинов, выслушав его указание, трусят к кряжу, пока я стараюсь привести раненого в чувство. Рана ужасная: края опалены плазмой, превратив ткани в обугленное мясо. Рука держится за счет мягких тканей, вся группа мышц плечевого пояса, практически сгорела. Трапециевидной мышцы справа нет, только остался задний лоскут, куски ключицы сохранились лишь у места прикрепления к грудине и плечу. Если бы не высокая температура, раненый уже умер бы за счет кровотечения.

— Ната, мне нужна твоя помощь. Сейчас приведу его в сознание, у нас всего пара минут, прежде чем он отключится от болевого шока. Мне надо знать их планы и численность, а также, где дислоцированы главные силы. И еще, Ната, узнай, не было ли у них столкновений с Русами живущими на западном побережье Средиземного моря. Ты готова, тебя не стошнит? — Вопрос был не праздный, от раненого полукровки несло тошнотворным запахом горелого мяса. Элты, столпившись чуть поодаль, с любопытством разглядывали страшную рану, выражая эмоции удивленными восклицаниями.

— Готова, все нормально, Макс, — Ната подошла и наклонилась, разглядывая рану.

Я зажал нос раненому, прикрывая рот ладонью. Мозг, не получая кислорода сразу отреагировал: мужчина застонал, открывая мутные глаза голубого цвета. "Красивые глаза у подонка«,- поймал себя на мысли, что раненый как мужчина, скорее всего пользовался успехом у женщин.

— Спрашивай, Ната, пока он не отключился.

Первые секунд десять, раненый старался осознать, где он очутился: его глаза бегали от одного лица к другому. Услышав вопрос на немецком, он вздрогнул и выдавил короткую фразу в ответ.

— Он говорит, что мы пожалеем, — перевела Ната.

— Не теряй время на перевод, спрашивай его о том, что я тебе говорил. Если будет что-то важное, переведешь.

Между Натой и «фрицем» завязался разговор: раненый на удивление отвечал неплохо, порой переспрашивая. Говорила больше Ната, но и мужчина не оставался в долгу, порой выдавая длинные тирады. Прошло уже пять минут, а допрос продолжался с успехом.

— Он отказывается говорить насчет своих сил и места, где находятся их главные военные силы, — прервала допрос Ната, обернувшись ко мне. Я лихорадочно размышлял, чем можно испугать умирающего, чтобы развязать ему язык. Взгляд упал на тесемку на шее, расстегнутая рубаха давала увидеть небольшой крестик на шее.

— Ната, спроси его, христианин он или нет. И скажи ему, что, если он откажется отвечать, вместо христианского погребения, я отдам его дикарям. Соври, что они людоеды, на него должно подействовать.

Ната неплохо знала, что такое христианство и погребения, но в ее мире давно практиковалась только кремация. Дав ей короткие пояснения, пощупал пульс раненого. Жизнь уходила из него с каждой минутой: нитевидный пульс еле прощупывался. Было чудо, что мужчина еще жив.