Денис с удовольствием принял участие в этом мероприятии. Во-первых, немного отдохнуть просто так, глазея на окружающий мир, во-вторых, места за Гатчиной он знал более чем хорошо. Во время своей службы в спецвойсках, куда он пошел по собственной воле, уже отучившись почти четыре курса в Университете, район Сяськелево и Той-ворово, окружающие их леса, поля и болота он узнал более чем досконально. Программа обучения включала бегание, прыгание, лазание днем и ночью с полной выкладкой, что очень способствовало прояснению мозговой деятельности и вбивалось до полного автоматизма. После года таких «развлечений» джунгли Центральной Америки или Африки воспринимались совершенно спокойно. Больше неприятностей доставляли, пожалуй, прививки от всяких экзотических болезней, но если относиться ко всему философски, то и это пережить можно. Для выполнения кино – и фотофиксации под будущий проект и подготовки топографической съемки был еще прихвачен парнишка Саша, увешанный фото-, кино– и видеоаппаратурой. Денис его знал – парень толковый, учился в киноинженерном, подрабатывал у Антона, выполняя кое-какие заказы. Легальные, разумеется. Антон не стремился прославить свое имя в веках по роду той деятельности, которой приходилось заниматься. Подъехав к развилке, остановились. Дальше уже начиналась «наша земля», как сообщил Армагеддонец, объезжавший эти места с чиновником областного правительства. Денис вылез из машины, встал рядом с Ортопедом и примкнувшим к ним Стоматологом и, разминая слегка затекшие ноги, с удовольствием огляделся.

– Вот смотрю я, – Дениса опять потянуло на лирику, – знакомые места для меня пошли, вроде бы и пятнадцати лет как не было, а сейчас в казарму поторопиться придется! Ведь тяжело было физически до невозможности, а вспомнить все равно приятно, молодость ни на что променять нельзя. Давайте отсюда и начнем панорамы снимать, а я на карте буду отмечать, что и где, все-таки привязку к местности здесь делать учили, так что вроде боевой опыт получается.

Парниша на заднем сиденье засопел и начал распаковывать аппаратуру.

Целый день, проведенный на природе, кроме массы положительный эмоций и окончательного решения строить коттеджный городок (если подражать классикам – Нью-Гатчину) с автодромом мирового уровня, ипподромом лучше, чем в какой-то там занюханной Англии, олимпийской деревней, международным выставочным центром и, естественно, с коттеджами, достойно отражающими характер и размах братков, возбудил у большинства из них зверский аппетит. Тут мнение коллектива слегка разделилось. Большинство сразу же отправилось к заведенью «У Литуса», процитировав его директору Виле-ну желательный расклад блюд.

Ортопед же со Стоматологом и примкнувший к ним Рыбаков решили заехать в Гатчину, где надо было перетереть один небольшой, но важный вопрос с человеком Хоттабыча, а потом по домам, поелику в связи с предстоящими «каникулами» у Миши и Стаса оказалась масса дел, да и Денис решил не откладывать анализ полученной за день информации. Договорились встретиться в кафе-баре, несколько легкомысленно именуемом «У Павлуши» и контролируемом Хоттабычем.

Саши, естественно, там не было, но один из его помощников, специально вызванный на эту встречу и теперь скучавший за столиком, узнал дорогих гостей, тут же радостно вскочил, усадил к себе и процитировал бармену весьма внушительный список того, что, по его мнению, могло благотворно воздействовать на организмы прибывших. Последние, естественно, не изображали из себя кисейных барышень и воздали столу должное. Поговорили о сегодняшнем положении дел, обсудили распределение ролей по контролю над Гатчинским рынком, рестораном и несколькими строениями, оказавшимися бесхозными в результате полного вытеснения «чехов»*. Правда, в данном случае это было не совсем точно. Гатчинский рынок держала весьма пестрая международная группа с преобладанием выходцев с Кавказа. Были там, конечно, и чистокровные славяне, но на вторых ролях. Сейчас они, не имея опыта и связей, пытались захватить кусок явно не по их зубам, что весьма печалило почтенных братанов. Глупость и беспредел еще никогда пользы не приносили, и все это следовало загасить на корню. Быстро решили стратегические вопросы, поделились тонкостями обращения со все более наглеющими барыгами и чиновниками, обсудили не совсем понятную кампанию правительства по пресечению так называемой «криминально организованной» деятельности.

– Лучше бы они в зеркало посмотрели, – заявил Ортопед, – ведь теперь разговариваешь с чинушей, и этот фрукт, слушая тебя, даже не понимает, что же он делать должен. Впечатление такое, что набрали то ли родственников, то ли знакомых, бывших в резерве… ну, там, в дурдомах или школах для умственно отсталых. Я им должен объяснять, что они подписать или прозвонить обязаны. А вот насчет деньги смекают быстро: сразу запузыривают охренительную сумму – независимо от задачи: то ли ларек передвинуть, то ли рынок построить.

– Просто кровососы какие-то, – согласился дружественный браток. – Саня уже тоже начал отсев среди них производить, всех кормить – разоришься, да и западло это!

– А что вы хотели, – включился в обсуждение Денис, – есть закон Мэрфи, который гласит: «Уровень профессиональной подготовки чиновников обратно пропорционален их количеству». А у нас только в процессе сокращения бюрократического аппарата, как верещали в правительстве, за последние годы их число увеличилось на тридцать процентов. Вот и лезут, как клопы голодные, на тепленькие места. Не успевают даже научиться хоть чему-нибудь. Вот ведь бедненькие!

– Всех бы к ногтю, – кровожадно заявил доселе молчавший Стоматолог.

– Ну, не совсем так, – возразил Денис, – без грамотного управления не то что государство, но и бригада не сможет работать.

Братаны согласно кивнули.

После сердечного прощания Стас, Денис и Михаил продолжили путь.

Ортопед вопреки обычаю не торопился, о чем-то размышлял.

Рыбаков прикидывал, не подремать ли на сытый желудок, как Михаил вдруг встрепенулся и спросил: – Все-таки я не понимаю, а кто же во всем этом виноват? Ну не поверю я, чтобы все в России были уж такими идиотами. Не иначе, как забугорная сволочь орудует, и я подозреваю даже кто!

– Мишель! Ты опять за свое, – сонливость у Дениса прошла враз. – Я же тебе говорил, меньше слушай доморощенных политиков у Гостинки. У них все просто, главное вдарить покрепче, не вникая в суть проблемы. А ты с их куцыми идейками носишься, как еврей с писаной торой! Ортопед даже слегка притормозил, открыл было рот, закрыл, пару секунд подумал и попросил: «Повтори, я чой-то не врубаюсь».

– Повторяю, – занудливым голосом сказал Денис, – носишься с их идейками, как еврей с писаной торой.

– По-моему, как дурак с писаной торбой, – неуверенно возразил Михаил.

– Увы, – Денис сел на любимого конька, – тут неправ не только ты, но и все, кто последние лет сто-сто пятьдесят это говорит. Мыслим логически. Торба – это мешок. И расписывать мешок раньше не пришло бы на ум самому последнему дураку. Это сейчас на рюкзаках появились всякие надписи, картинки, фенечки и так далее. Сие говорит лишь о том, что степень идиотизма населения возрастает. Я не говорю о бредовости надписей или об убогом смысле картинок. А мое прочтение пословицы – классическое и имеет вполне логическое обоснование.

– Ну и какое же? – спросил Ортопед.

– Понимаешь, Мишель, – продолжил Денис, – у иудеев есть очень хорошая черта – это въедливость, или более просто – четкое понимание цели и пути ее достижения. Тут с ними конкурировать бессмысленно, выживать они могут, только неукоснительно выполняя веками сложившиеся правила. Правила, которые в основном изложены в Торе. Конечно, фанатичное выполнение всех правил вряд ли сейчас вообще возможно, но сохранить стараются все. Это и не дает иудаизму развалиться, причем уже не первое тысячелетие. А как лучше всего сохранить и понять учение? Да просто переписать основные тезисы, а лучше основополагающий документ целиком, а не полагаться на его не всегда правильно изложение кем-то другим. Что, собственно, они и делают. Заодно свой родной язык не забывают. Где бы ни жил, на каком бы языке ни говорил, а перепишешь под руководством ребе страниц эдак тысячи полторы да еще без ошибок – навсегда запомнишь! У левитов – это одно из колен (родов по-нашему), кои были как бы наследственными хранителями закона – Торы, это вообще обязательно. У других – как почетная обязанность хотя бы что-то переписать. Ну а если ты всю Тору переписал – почет тебе и уважение!