Пока это все, что я могла вспомнить из курса хирургии и первой помощи, а дальше… Разберемся на месте.

– Может, переместить Босса на кухонный стол? – предложил блондинчик. – Там светлее.

– Да, так будет лучше, – согласилась я и очередной раз полезла в сумку. Там у меня должна быть маска и запечатанная упаковка стерильных перчаток. Еще ампула лидокаина и шприц. Я всегда носила с собой мини-аптечку, на случай всяких чрезвычайных ситуаций, но надеялась, что она мне никогда не пригодится. Ошиблась.

– Где у вас тут ванная, руки помыть? – спросила потом у пробегающего мимо блондина.

– Один санузел прямо за кухней, еще есть гостевой на втором этаже, – ответил тот.

На второй этаж подниматься мне было ни к чему, на первом же ванную нашла быстро. Темно-синяя плитка, позолоченная сантехника, душевая… Стильно, дорого, как и остальной интерьер дома. Пока тщательно намыливала руки, бросила на себя взгляд в зеркало. Да уж, паника на лице. И растрепанная такая… А это что? Я присмотрелась получше: уж не седой ли волос? Нет, слава богу, просто блик. Но как бы после сегодняшней «операции» на самом деле не поседеть. А для нас, брюнеток, седина порой похуже морщин: сразу видна, и краска не каждая ее возьмет.

«О чем я думаю?» – в следующую минуту одернула себя. На кону моя жизнь и жизнь этого «Босса», а я о седине сокрушаюсь… Очень к месту.

Вернувшись из ванной, я еще нашла в сумке резинку, что убрать волосы в хвост. Дополнительно протерла руки антисептическим гелем, надела перчатки и маску.

В кухне пострадавшего уже разместили на столе, сняли с него пальто и даже разрезали рубашку, открывая доступ к ране. Оперативно. Но, главное, чтобы ничего не повредили ему, таская туда-сюда.

– Он в сознании? – спросила я, подходя ближе.

– Вроде да, – ответил Волк.

– Вы слышите меня? – сама поинтересовалась я, наклоняясь над «пациентом». Тот открыл помутневшие от боли глаза («Серые», – невольно отметила я), сглотнул и кивнул. – Хорошо. Можете двигать руками, ногами?

– Да, – хрипло проговорил он и пошевелил пальцами на руках. – Ноги тоже слушаются…

Что ж, хороший знак. Значит, позвоночник не поврежден. Пульс? Слабый, но более-менее ровный… Дышит тоже без свистов, хоть и отрывисто. Легкое, похоже, тоже не задето.

– Накройте его одеялом, хотя бы до пояса, – вспомнила еще я. – Кровопотеря большая, надо согреть его побыстрее. И мне нужен помощник. Возможно, придется держать его.

– Терминатор, давай ты, – махнул головой Волк, и водитель-амбал послушно и все так же молча подошел к столу.

Я на мгновение закрыла глаза, собираясь духом. Ну что, «Босс»? Если умрем, то вместе…

– Антисептик? – обернулась потом к Волку.

– Только водка, – он показал на разделочный стол, где стояло две бутылки недешевого алкоголя. Рядом лежали бинты. От электрического чайника шел густой пар. О, и «грушу» где-то нашли…

– Откройте водку и плесните мне на руки, да, прямо на перчатки, – потребовала я. Больше всего я страшилась заражения крови в таких нестерильных условиях. – Что с пинцетом?

– Нашли только пассатижи, – блондин продемонстрировал мне инструмент.

– Вы издеваетесь? – простонала я. – Несите мою сумку. Там должен быть косметический пинцет.

Из-за перчаток рыскать в сумке я уже не могла, поэтому поручила это блондину. Сама же за в это время вколола больному лидокаин и стала промывать рану. Я сомневалась, что той дозы обезболивающего, что была у меня, хватит для полной анестезии. Но хотя бы притупит боль. Рана оказалась на сантиметров десять выше от сердца, ближе к плечу, и хорошо бы, если пуля застряла где-нибудь в мягких тканях…

Так, теперь обработать вокруг антисептиком… Лучше обложить рану салфетками…

– Дайте бинты, водку…

Мне протянули все, что просила.

– Пинцет нашли? Давайте…– я взяла его аккуратно за кончик. – Теперь поднесите зажигалку…

А что делать? Приходится проводить обеззараживание инструмента как в полевых условиях, когда каждая минута на счету. Нет времени даже на кипячение… Только бы перчатки не подпалить.

– Еще облейте водкой спринцовку, она мне сейчас будет нужна…

Я с трудом уняла дрожь в руках, когда пришла пора приступать к главному. От вида раны, скорее похожей на фарш, мутило. Не знаю, как заставила себя раздвинуть ее края и начать отсасывать кровь спринцовкой, осушая. Не видела, кто был на подхвате и подавал мне тот или иной предмет. Мужчина на столе время от времени морщился, стискивал зубы, стонал и рычал. Все-таки анестезия недостаточно сильная… Мне было жаль его, но и себя не меньше: казалось, вот-вот хлопнусь в обморок от переизбытка напряжения. Когда пришло время искать пулю, я несколько секунд медлила, решаясь.

– Теперь придется подержать его, – посмотрела я на Терминатора-водителя, затем обратилась к Боссу: – Терпите, сейчас начнется самое неприятное…

Сделала глубокий вдох и на выдохе запустила пальцы в рану. Босс дернулся и попытался выгнуться дугой, но Терминатор его удержал.

– Тише, спокойней…– шептала я то ли ему, то ли себе, пытаясь нащупать пулю и не спутать ее с осколком кости.

Есть! У меня даже слезы на глаза навернулись от облегчения. Осталось только достать ее…

Ну, с богом! Только бы получилось ее выковырять. А еще не занести инфекцию этим далеким от хирургической стерилизации инструментом. Босс снова зашевелился, когда пинцет проник в рану. Но я бросила предупреждающий взгляд на Терминатора, и тот сильнее пригвоздил его к столу.

Сейчас не торопясь пробираемся внутрь… Осторожней…

– Да! – вырвалось у меня, когда удалось зацепить металлический кончик.

Аккуратно вытягиваем… Аккуратно… Все! Я продемонстрировала пулю зрителям. Блондин сразу заулыбался. Губы Терминатора тоже дрогнули в улыбке, в глазах же Волка промелькнуло облегчение. Он забрал у меня пулю и стал рассматривать ее на свету. Я же вернулась к пациенту. Нужно еще немного почистить рану от мелких частиц… А еще… Дренаж для оттока «раневого детрита», проще говоря, сукровицы – эта информация всплыла как-то сама собой. Но где его взять в этих условиях? И тут снова проснулась моя память, подсказывая, что можно использовать для этого резинку от перчатки. Кажется, слышала об этом от одной знакомой, работающей в больнице. А вот при каких обстоятельствах был разговор – тут уж не помню. Ну и бог с ним, главное, результат.

Я очередной раз обратилась к блондину, прося ножницы. Сняла одну перчатку и отрезала тонкую полоску. Надеюсь, по длине хватит. И снова пришлось лезть в рану и пытаться установить этот самодельный дренаж. Господи, неужели это все делаю я, собственными руками? Представляю лицо моего преподавателя по хирургии, увидь он меня сейчас. Сказал бы: «Скворцова? Не верю!» Да что там, я сама не верю…

Теперь осталось наложить тугую повязку, чтоб не выпал дренаж.

– А зашивать вы разве не будете? – сунулся обеспокоенный блондин.

– Пулевые раны не зашиваются, – ответила я несколько раздраженно. Лезет тут под руку… – Только если бы пришлось расширять ее с помощью надреза…

– Как так? Почему? – удивился тот. – Может, лучше зашить?

– Слушайте, кто из нас врач, а? – не вытерпев, вспылила я.

А Волк неожиданно поддержал меня:

– Отстань от доктора.

– Молчу, – тот пожал плечами и отошел.

– Повязку нужно менять один-два раза в день, следить, как отделяемого из раны много, – сказала я, когда все было сделано. – Если все хорошо, через некоторое время можно будет реже. И антибиотики… Сейчас я вам выпишу на них рецепт. Начинайте колоть как можно быстрее, чтобы не возникло осложнений. Антисептики тоже купите в аптеке. Обезболивающее не забудьте. На это я тоже выпишу рецепт… В общем, за раненным сейчас нужен тщательный уход. И все же рекомендую показать вашего… Босса, – я слегка запнулась на этом обращении, – специалисту. Тоже как можно быстрее…

Волк выслушал все это молча, без единой эмоции. Кивнул, только когда я протянула ему выписанные рецепты, потом сказал сухое: