Кокон успел взметнуться вверх – а где-то внутри двигателя самолета взорвался пластит, и двигатель и весь самолет мгновенно превратились в облако обломков.

Из кабины успел вылететь летчик в скафандре на кресле-катапульте, из которого сперва вылетел вытяжной, а затем основной парашют.

В это время Свиридов уже занимался другим самолетом, и с тем произошло все тоже самое со взрывом и взлетом катапульты.

На всю эскадрилью у него ушло всего несколько минут, и ни один пилот не успел радировать на аэродром о происходящем – там получили лишь сигналы аварийных раций с кресел катапульт.

После этого Свиридов незримо присутствовал на экстренном заседании командования на аэродроме … тут Свиридов прервал сон, отключил «изображение» …

А этот сон начался не с начала события.

Его рука как наяву ощущала отдачу рукоятки «Беретты», из которой он выцеливал стоящих на тропе моджахедов, и точно попадал в переносицу.

Рядом грохотал пулемет, и моджахеды один за другим падали в пропасть.

Отдачу от выстрелов из разнообразного оружия Свиридов ощущал часто …

Но и сейчас, во сне, он физически почувствовал это усилие, удерживая точку прицеливания …

А это напоминало нечто сюрреалистическое – синевато-белый снег с геометрически ровными рядами антенных стоек, и это поле тянулось вдаль, к самому горизонту. Даже похрустывание снега очутилось во сне, хотя тогда он там по снегу не ходил.

Он перемещался между строениями, исследовал начинки приборов, снимал копии с документов, изымал из сейфов со сложнейшими замками и приспособлениями для подрыва рабочие журналы, а в тексте рабочих инструкциях обнаружил спецификации всех электронных компонентов – что значительно облегчило ему последующие манипуляции с этими электронными компонентами, которые составляли основу электронной начинки приборов …

Он запрограммировал выход из строя некоторых определенных полупроводниковых модулей при включении генераторов на полную мощность, что диагностировать и обнаружить после выхода их из строя было почти нереально …

А в Норвегии было совсем не так – фантазия местных инженеров была настолько великолепна, что найти искомые установки ему удалось далеко не сразу.

Но зато он порадовался этим сугубо прагматичным фантазиям, и как бы в ответ оставил свою ответную фантазию – после попытки пуска установка выходила бы из строя таким образом, что восстановлению она уже не подлежала …

А ведь тут, среди путаницы островов, было три таких установки …

НОВЫЙ ПРИСТУП

Приступ у Тони случился в лесу, когда она гуляла с Николенькой, и ей стоило немалого труда сообщить об этом Уле и, закатив коляску к ближайшей скамейке, лечь рядом под кустом. Уля в первый раз столкнулась с приступом у мамы Тони, хотя и знала об этой ее болезни.

Она сразу позвонила папе Толе и побежала в лес, но Свиридов опередил ее – он просто транспортировался прямо к Тоне.

Тоня лежала под кустом, сжавшись в комок, и было видно, что она изо всех сил сдерживается, чтобы не двигаться и не кричать. Она охватила руками прижатые к груди колени, и только по судорожным рывкам можно было судить о том, как ей трудно.

Рот ее был сжат, но отдельные звуки прорывались и сквозь сжатые губы.

Свиридов первым делом обхватил ее руками за голову и стал успокаивать, снимать спазм. Это ему удалось, хотя и не сразу. Но он успокоил Тоню, снял спазмы, блокирующие мышцы, унял болевые ощущения. Он гладил ее, тихо что-то говорил …

Через несколько минут Тоня уже могла говорить и с помощью Свиридова встала с земли.

И они вместе успокаивали стоящую около коляски Николеньки Улю, так в волнении и не присевшую на скамейку.

Свиридов усадил Тоню, сделал еще несколько движений ладонями около ее головы, полностью снимая нервное напряжение и стараясь окончательно успокоить ее.

А еще он пытался определить причину ее приступа, пользуясь Тониным информационным полем, и никак не мог что-либо найти …

Уже дома встревоженная Уля обнимала Тоню.

– Мама, как ты? Как ты себя чувствуешь? Что мне сделать?

– Все в порядке, Уленька, все в порядке … Не волнуйся, все прошло. Толя помог мне, и все прошло …

– Но может повториться?! Как быть … Мне страшно отпускать тебя … Как ты успела позвонить мне?

– Я мысленно позвала Толю …

– А вы с ним можете так … мысленно? Хорошо, что он был тут, а не в … командировке …

– Он умеет слышать мой … призыв опасности … Что было бы, если бы он был … в отлучке. Даже представить страшно!

Около бабушки вертелась Верочка, не очень понимающая происходящее, но все равно встревоженная и испуганная.

– Бабушка, что у тебя болит?

И один Николенька мирно посапывал в кроватке, поскольку время кормления еще не пришло …

А у Свиридова предстоял серьезный разговор с Гришей – тому предстояло бороться с приступами Тони в отсутствие отца …

ДОКТОР НАУК

После решения текущих вопросов слово попросил Свиридов.

– Обычно у нас после основных вопросов следует раздел «разное», то есть то, что никак не вписывается в остальные пункты. А я хочу поговорить … обсудить то, что считаю очень важным. Может быть, сделаем перерыв? А то все устали.

– Толя, ты обозначь тему, а потом мы сделает перерыв, чтобы осмыслить твою идею.

– Можно и так. Если в двух словах, то суть дела заключается в следующем. Стараниями доктора наук Виолетты Вадимовны мы пришли к совершенно иной конструкции – или конфигурации, как кому нравится – излучателя. Старый и новый – это совершенно различные конструкции. А поэтому что секретного в старом излучателе? Не пора ли его обнародовать с минимальной корректировкой?

– Во-первых, нужен перерыв. А во-вторых, Толя, хватит ругаться доктором наук – я и обидеться могу!

– Только попробуй! Перерыв! Кофе, чай, бублики и все, что найдете съестного …

Все разбрелись от стола, женщины занялись кофе, Скворцов успокаивал смущенно улыбающуюся Виолетту, Потап с Барановым обсуждали объем корректировки, а Лазарис жаловался Мари на Свиридова – объем рассекречиваемого материала был поистине необъятен …

Через некоторое время все расселись за стол снова, но молча.

– Кто начнет? Или точнее, кто возьмется за «роды» старой установки?

Сидящие переглядывались, но никто не начинал.

– Это должен сделать Петя Дормидонтов, – это негромко сказал Свиридов.

И только через пару минут Мальчик своим безапелляционным голосом повторил:

– Естественно, это должен сделать Петя Дормидонтов. Лучше него все мелочи установок не знает никто.

– Решаем? Решаем. Петя, дорогой, мы верим, что ты сумеешь «родить» несекретную старую установку …

– Как? Я никогда еще … не рожал. Может быть, кто-нибудь поделится опытом!?

Все засмеялись, но потом стали смотреть на Виолетту – из присутствующих женщин только она имела детей.

– И что вы на меня уставились? Мне, что, Пете рассказать, как это … происходит? Пойдем, Петя, я тебе все расскажу …

– Э-э, ты куда повел мою женщину!

Так, всеобщим смехом немного сняли напряжение, а потом Потап негромко сказал:

– Петь, а там не все так плохо. Например, магнитные катушки – там и сечение провода, и количество витков, и взаимная настройка катушек – это же все описывать не надо. А тонкостей взаимной настройки катушек ты даже не знаешь …

– А еще приемы и особенности фокусировки … – это сказала Полина Ерлыкина.

– Да мало ли еще что. Например, расчет мощности на объем или на вес образца – там же такого можно наколбасить! – это уже Свиридов.

– А вариации границ поля во времени? – это Лена Карцева.

– И вообще, Петя, у тебя такое обширное поле деятельности для фантазии … или умолчания, что можно только позавидовать, – это подвел итог академик Баранов.

– Петенька, ты меня не бросишь? Неужели бросишь меня одну на съедение этим акулам науки?

Виолетта так искусно изобразила испуг, что снова все весело рассмеялись …