После включения лазера Свиридов садился рядом с этой избушкой на улице, немного в стороне, и Потап командовал:

– Первый образец пошел!

Луч лазера упирался в корпус, Свиридов закрывал глаза и через минуту раздавался голос Баранова:

– Бобик сдох, конец режима!

После отключения лазера образец снимали с помоста и передавали в отдел Потаповича – бывший отдел Потаповича, которым теперь руководил один из его учеников. Там образец вскрывали, препарировали, устанавливали причину потери им работоспособности и марки электронных компонентов, вышедших из строя. По возможности определяли и структуру повреждения внутренних частей транзисторных узлов и больших интегральных схем – а это было далеко не просто.

Как шутил Свиридов – мне легче сжечь микросхему, чем вам найти место повреждения. Правда, он почти всегда точно указывал место повреждения, чем вызывал суеверный трепет и даже ужас у м.н.с.-ов и более старших сотрудников.

Трудности возникли именно там, где их ожидали.

С образцами, защищенными танталовыми экранами, Свиридову сходу разделаться не удавалось. Но после «консилиума» стали пробовать сложные варианты воздействия – сложными их называл Свиридов, тем более, что никто из присутствующих все равно не понимал, каким образом Свиридов разрушал электронные блоки.

Принимались самые экстравагантные предложения, и одно из них принадлежало Виолетте.

– Толя, а если бы можно было бы …

– Тота, давай, давай!

– Если бы ты сперва мог мысленно модифицировать тантал …

– Ну-ка, Александр Гаврилович, куда можно модифицировать тантал?

– Витя, подумай по таблице – ты же ее помнишь …

– Виола помнит лучше … Как, Виола?

– Я вспоминаю … Нет, там надо не так … Толя, дай руку!

И Виолетта приложила ладонь Свиридова к своему лбу.

– Ну, ты даешь, подруга … – прошептал Свиридов, закрывая глаза. И все <люди> ощутили взрыв мыслей Свиридова и Виолетты, мгновенно образовался единый «квазимозг» – это было ново для всех, и этот «квазимозг» выдал такое …

Все отходили от нового для всех единения интеллектов несколько минут, и каждый выключался по-своему.

Карцева обнимала Баранова и успокаивала его, а он – ее.

Потапович пытался проткнуть пальцем металлическую обшивку прибора …

Одна Виолетта, которую к этой всеобщей творческой системе подключил Свиридов, круглыми от ужаса глазами смотрела то на Виктора Скворцова, то на Свиридова, а потом спряталась в объятиях Виктора.

– Будем пробовать, Толя? – спросил Потапович. – Как мне перестроить лазер?

– Это тебе скажет Тота. Богиня царствует и правит. Действуй, Тота!

После нескольких неудачных попыток экранированный прибор сдался и испустил дух, и на этом работы были прерваны на день.

Отдыхал Свиридов, трудились аналитики у Верещатской, занимался расчетами Потапович, Скворцов прогуливал Виолу по дорожкам леса.

Да и других работ было достаточно – экспериментальной проверки идей Виолетты никто не отменял …

СБОРКА

Детали, изготовленные на заводе Дерендяева, подгоняли вручную лучшие слесари, добиваясь микронной точности, и только после этого собирали очередной излучатель.

После сборки третьего экземпляра стали устанавливать магниты и магнитные катушки, стали обвязывать линии и присоединять к линиям управления, которые вели еще от старой «сотой Аннушки».

– Тестировать будем? – спросила Лена Долгополова у Виолетты. – Излучатель-то новый, аналогов ему нет.

– Нет, будем включать напрямую без проверки. Я так решила.

– Есть включать без проверки. Что загрузить в поле?

– Воду.

Виолетта сама села за пульт оператора и сама набрала программу и нажала кнопку «пуск». Замигали лампочки, побежала стрелка секундомера, и не успела стрелка обежать половину круга как Виолетта выключила установку.

– Посмотрите, что там получилось.

Вскрыли опечатанное помещение, вынули кювету из излучателя.

– Ну, что там, ребята?

– Анатолий Иванович, там ледышка! Температура около минус ста восьмидесяти градусов по старине Цельсию. Это невероятно, но это так!

– Виолетта, что ты задала?

– Я задала максимальное охлаждение образца, не менее ста восьмидесяти градусов минус.

– Ты это получила. Давай попробуем что-нибудь серьезное?

Установка послушно выдавала то, что задумывала Виолетта – около нее сидели все: Скворцов, Свиридов, Баранов, Потапович, Карцева, Долгополова, сменные операторы.

И все получалось – аналитики еле успевали работать, операторы менять образцы под излучателем, забывая опечатывать дверь, и только механик терпел – терпел …

– Стоп, Виолетта Вадимовна! Дальше работать нельзя – перегрев.

Виолетта с досадой нажала кнопку «стоп» и откинулась на спинку кресла.

– Ой, как же у меня спина занемела …

– Еще бы – ты гоняла установку пять часов без перерыва!

– Витя, забери Тоту и уложи ее в кровать! Не забудь сделать массаж …

РАБОТАЕМ!

Две серийные установки, которые работали на производство «нового бензина», подверглись реконструкции и на этих установках стали менять старые излучатели на новые, с шифром «ТОТА».

По старой памяти Михеич ворчал на Лену Долгополову, она ворчала на него, но это нисколько не мешало работе – все монтажники работали слаженно, иногда подначивая друг друга и вспоминая «скальпы».

Возвратили на старое место дисковый питатель, демонтированный после работ с кровью, но рядом монтировали дополнительные трубы для нового материала. Пока никто не называл ЭТО ВЕЩЕСТВО иначе, чем «новый материал».

– Волнуешься, Тота?

– Еще как, Толя! – и Виолетта на мгновение прижалась лбом к плечу Свиридова.

Скворцов шутливо погрозил ей пальцем и ласково обнял.

Установка заработала сразу, без дополнительной настройки, и прогнав несколько контрольных образцов Виолетта дала команду на рабочий режим. Операторы произвели перенастройку, она проверила ее сама … и обернулась к Свиридову.

– Командуйте, Виолетта Вадимовна! – кивнул ей Свиридов.

Нажата кнопка «пуск», негромко басовито подали голос трансформаторы, заработали приборы на щите оператора.

После наработки двух двадцатилитровых бутылей «нового материала» установку остановили, а материал отдали на анализ.

А Виолетта, не дожидаясь результатов анализов, скорректировала запись в рабочем журнале и снова дала команду «пуск».

Были наработаны еще сорок литров материала, и они тоже пошло на анализы.

Свиридов чувствовал за спокойной внешностью Виолетты высочайшее нервное напряжение, и как мог дистанционно снимал его.

Ему это удалось, а Виолетта недоверчиво взглянула на Свиридова и отрицательно покачала головой.

«Как это она почувствовала?» подумал Свиридов. «Неужели у нее прорезывается экстрасенсорные способности?»

Анализы, выполненные по полной программе, показали, что «новый материал» представляет собой топливо для двигателей внутреннего сгорания с разными октановыми числами – первая партия с октановым числом около 100, а вторая с октановым числом около 80.

Чуть позже Виолетта заменила программу и на установке была наработана первая партия заменителя дизельного топлива.

Вечером, после торжественного ужина, Галина Суковицина прогуливалась со Свиридовым по дорожкам между корпусами.

– Как хорошо! И даже не особенно холодно …

– Спасибо, Галя, что составила мне компанию. Одному гулять скучно …

– Что вы, командир! Это вам спасибо, что пригласили меня.

– Как у вас дела с Гладилкиным младшим? Или это секрет?

– Какие секреты могут быть от вас, командир! Это же смешно! Он мне нравится, кажется я ему – тоже. Как язвят пошляки – у нас конфетно-букетный период, хотя на самом деле это такое счастье …

– Я вам желаю, Галя …

– Спасибо, командир. А Виолетта Владимировна – ведь она изобрела что-то очень и очень важное, да?

– Да, Галя. Всю гениальность и грандиозность этого поймут не сразу, хотя она это понимает.