В супермаркете блуждала долго. Выглядела я сонной, да ещё здесь играла медленная музыка, словно специально включенная, чтобы я походила дольше среди прилавков и вышла с большим количеством покупок. Но так как финансовые возможности у меня ограниченные, супермаркет выпустил меня с пакетом, в котором лежали десяток яиц, сосиски, кефир, масло, батон и кошачий корм. Ну, ещё пакетик кофе и горький шоколад, который я собиралась съесть сегодня вечером.

Домой идти не хотелось, бесцельно бродить по городу было не уютно, и я, не зная куда податься, дошла до ближайшей

остановки, остановилась там и сделала вид, будто жду автобус.

Незаметно для окружающих блуждая по ним скучающим взглядом, я думала о том, что Алекс даже не звонит. Глупая, как он мог позвонить, если я отключила телефон? Достаю его из кармана джинсов, но передумала и не стала включать.

Уже возвращаясь, домой, – к слову сказать, пешком, так что дома я должна была быть только вечером, спроси меня кто, почему я не дождалась автобуса, не знаю, что бы ответила, – я вдруг замерла, даже дыхание задержала, увидев впереди…

Из одного подъезда вышел высокий темноволосый мужчина, и сердце у меня стало отбивать бешеный ритм.

Мужчина, держа бутылку с вином, покачиваясь, шёл в мою сторону, и я узнавала в его внешности и движениях своего отца. На мгновение мне показалось, что это он и есть, впервые я видела настолько похожего на него человека! Сразу вспомнился какой-то фильм про восставших с могил мертвецов, а этот человек надвигался на меня, делая странные, неуверенные, резкие шаги. Мне хотелось броситься бежать, но я посторонилась, сжавшись в комок, и только когда он прошёл мимо, спешно зашагала прочь, стараясь поминутно не оглядываться и на ходу включая телефон, стала набирать номер Алекса. Прежде чем из динамиков вырвалась мелодия гудков, я опять отключила мобильный, решив не сходить с ума, и поспешила домой.

Мне хотелось придти, устроиться поудобнее в кресле, забраться под плед, открыть интересную книгу и так, не думая ни о чём плохом, просидеть до ночи. Но одновременно с этим, после ужасной встречи с «призраком» моего отца, домой мне не хотелось. Как представлю, что придётся идти мимо кладбища, на меня накатывает гнетущая тоска.

Я шла мимо серых, одинаковых, высоких домов, скамеек и деревьев, безликих прохожих, что, как тени сновали вокруг, и казалось, что всё это мне снится, что на самом деле нет, не было ничего того, что превратило мою жизнь в кошмар.

Захотелось проснуться, узнать, что моя жизнь иная, увидеть улыбающуюся маму, собраться в школу, забыть этот сон. Но проснуться мне не суждено. Правда горька, вот она, моя реальность.

Домой я добралась уставшая и мрачная. Каким-то чудом кроссовок натёр мне пятку, так что в придачу ко всему я ещё и хромала полдороги. Наклеив пластырь на мозоль, сделав себе яичницу, сварив кофе, покормив кота, убрав на кухне и поняв, что в доме опять пропал свет, я легла спать. Конечно, очень долго не могла заснуть. Лежала и злая на всех и вся, смотрела в потолок. Долго ворочалась, спихивала с подушки котёнка, который норовил обязательно попасть мне в ухо хвостом, и только после нескольких мучительных часов, наконец, заснула.

И естественно, весь прошедший, разбитый день, завершил своим аккордом ночной кошмар. К счастью, что мне снилось, я не помню, вот только проснулась от собственного крика. Было ещё темно и я, на удивление быстро, вновь провалилась в сон.

========== Глава двенадцатая. 12 ==========

Что было на следующий день говорить вообще не стоит. На улице солнечно, тихо и очень скучно. Дома тихо, пасмурно и тоскливо. Думаю, этим всё сказано.

Книга меня стала раздражать, чай осточертел, аппетита не было, а рыжий комок шерсти, устроившись на спинке дивана, не пожелав меня развлекать, мирно дрых укрыв хвостом свою мордочку.

Идти мне некуда, да и не хочется, впрочем от мысли, что я вот так, ничего не делая просижу дома, становилось тошно.

Просто выйти и пройтись по улице я не решалась, соседей видеть не хотелось так же сильно, как и кладбище, раскинутое недалеко от моего дома.

Желание включить телефон я упорно игнорировала. И после долгих мучительных часов, когда меня, казалось, съела тоска и уже обгладывала мои косточки, наступил ненавистный мне вечер.

Я вздрогнула, услышав шум остановившейся у двора машины, и насторожилась.

В дверь постучали, я подошла, спросила кто и, не услышав ответ, признаюсь, струсила, но в следующий миг за дверью раздался голос Алекса:

– Алли, открой!

Только я отомкнула замок, как он влетел в коридор и прижал меня к себе. Я слышала, как бьётся его сердце…

– Почему у тебя телефон не работает? Я волновался, – тихо проговорил он, не разнимая объятий. – Прости меня… Не злись, прошу. Я эгоист, знаю. Часто не думаю о других, а касательно тебя мне вообще трудно что-либо понять, как бы ни старался! Потому что моя жизнь совершенно на твою не похожа. Ты говори мне, если я где-то не прав, только не злись…

Он взглянул на меня, я подняла на него глаза, увидела разбитую губу и бровь заклеенную пластырем, синяк сбоку на лбу, блестящие зелёные глаза, растерянные и чуть испуганные, от того, что Алекс заметил мои слёзы, непонятно почему катящиеся по щекам.

Он обнял меня крепче, затем поцеловал, ощущая на губах солоноватый вкус слёз.

Мы оказались в спальне. Мне показалось, что я утонула в кровати, даже дыхание перебило. У Алекса были тёплые руки…

Лицо его я видела размытым, мне мешали слёзы, я всё ещё беззвучно плакала.

Ночью, обняв его и положив голову ему на плечо, я смотрела, как он пальцем рисует на моей руке узоры.

Мне было хорошо с ним, уютно и, как ни удивительно, спокойно.

Не хотелось ни о чём говорить, да вообще ничего больше не хотелось, кроме того, чтобы время застыло.

И надо было ему всё испортить фразой:

– Как-нибудь на кладбище ночью погулять сходим?

– Ты идиот, Алекс, – констатировала я, и услышала его обиженное сопение.

========== Глава тринадцатая. 11 ==========

Он опять придирчивым взглядом изучал мою кухню, но на этот раз я была спокойней, ведь недавно сделала во всём доме уборку.

И всё же, какой Алекс наглый! Мог бы хоть не так явно показывать своё отношение к моему дому! Серьёзно, в его взгляде стояла даже некая опаска с брезгливостью. Может его заржавелый кран так смутил?

Мы пили чай с круассанами, которые Алекс вчера принёс в высоком бумажном пакете. Не удивительно, что я их не заметила, как вспомню своё недавнее состояние, неловко становится.

А круассаны мягкие, свежие, с варёной сгущенкой и апельсиновым джемом. Последнее – это мои любимые.

Но как бы хорошо мы ни сидели и о каких бы весёлых глупостях ни говорили, я не выдержала и задала давно интересующий меня вопрос:

– Слушай, а насколько Рози к вам приехала?

– С чего это ты про неё? – не понял он, а затем на его лице появилась самодовольная ухмылка. – Ревнуешь, что ли?

– Делать мне больше нечего, – и чтобы не продолжать этот провокационный разговор, я откусила большой кусок круассана.

– Она завтра уезжает, – Алекс налил себе чай. – Я и не знал, что она приедет, родители знали, но не рассказали мне, хотели сюрприз сделать. Помнишь, она позвонила тогда? Так вот, мне в тот раз даже в голову не пришло, что её слова: «скоро я тебя очень сильно удивлю», действительно исполнятся.

– Почему вы расстались? – вырвалось у меня практически против воли.

С минуту Алекс сидел, не шевелясь, как-то хмуро на меня глядя, а потом передёрнул плечами и вернул себе безмятежный вид.

– Не знаю даже, с ней как-то однообразно было, она лезла ко мне постоянно… Не знаю, в общем. Это тебе Карина про меня с Рози наговорила, да? Нужно малой всё-таки язык отрезать…

После мы ещё долго разговаривали, но к этой теме уже не возвращались. А к обеду Алекс засобирался домой.

– Я сегодня уже не приду, наверное, завтра вечером увидимся. Нужно с Рози проститься, да и с семьёй побыть, а то они обижаются, – и, поцеловав меня в щёку, он вышел из дома.