И это окончательно разбило Таню. Ее всю.

Хаос. Как точно было сказано. Этот хаос тоже бушует внутри нее.

***

Ночь спустилась на землю черным шелком, но Таня, смотрящая в окно, чувствовала, что ее совсем не тянет в сон. Луна проникала в полутьму комнаты, а мысли не давали сомкнуть глаз.

Пустой взгляд изучал межзвездные пространства в открытом небе.

Халат прикрывал тело, расслабленное горячей водой, а волосы, уже высохшие, слегка завились на концах. Фигуристка представляла, что находится в полном одиночестве, точно бы заточенная в неприступной башне.

Но продолжалось это недолго.

Дверь с шорохом отодвинулась. Кто-то перешагнул через порог. Таня знала, что на нее смотрят.

— Еще не ложилась?

Плисецкому показалось, что он зря зашел сюда.

— Хорошего тебе сна. Завтра мы встретимся со следователями.

Но он не успел задвинуть дверцу.

— Юрий, — слабым движением губ. — Подожди. Побудь со мной немного.

Теперь они делили между собой два молчания: ее — осторожное, и его — напряженное.

Делили темноту, разбавленную лунным светом.

Таня первая нарушила устой тишины:

— Почему все изменилось?

Плисецкий удивленно взглянул не нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Цели… Я помню, сколько стремилась к победам, забывая о самом главном - о себе, о семье, о том, что чувствую по-настоящему.

Никифорова уткнулась лбом в грудь тренера и провела кончиком носа по выступающим ключицам, выдыхая в них шепотом:

— А когда исчез папа, я всё ещё думала о тренировках. Я пыталась отвлечь себя от тревоги, когда его искала полиция. Я хотела доказать самой себе, что не сломаюсь, даже если в жизни что-то пойдёт не так. Я всё ещё двигалась к своей мечте.

Таня обнимала Плисецкого. Когда он слушал её, то казалось, что к нему вернулась прежняя теплота.

Никифорова выговаривала слова сквозь комок, сжигающий горло. В этом огне, как свернувшаяся бумага, исчезали окончания.

— Мне кажется, я уже окончательно потерялась. Я боюсь за отца, боюсь за маму… И боюсь за себя.

Это было выше ее сил. Настолько выше, что она бы и не дотянулась сама.

Разомкнув руки, Таня сделала шаг назад, пересекая границу тени и света. Как вдруг… тренер осторожно притянул ее за плечи.

Прядь светлых волос коснулась ее щеки. Между губами — застывший сантиметр. Девушка больше не могла отдалиться, а Юрий с легкостью читал недосказанное в глазах.

— Помни, что ты не одна.

Он медленно, мягко прильнул к её губам, и девушка вздрогнула. Их плечи и руки соприкоснулись. Таня, не в силах отойти, растворилась в этой темноте. А Юрий — не совладав, увлек девушку в это забытье.

И все, что на них давило, вытеснялось само собой.

— Юра… — прошептал ослабший голос.

Теряясь в чувствах, Таня услышала звук нежного дыхания, коснувшегося ее лица.

Захватывая ее губы, обжигая, Юрий вливал свои чувства и срывал выдохи. Руки влюбившихся соприкоснулись, нежно провели пальцами и, как в манер цветка, сомкнулись.

В тишине были слышны два учащенных, прерывистых дыхания.

========== Глава 15 ==========

Комментарий к Глава 15

Вот я и вернулась, ребят) все, теперь у меня уйма свободного времени для творчества)

Вам желаю приятного чтения) если будут опечатки или ошибки, буду рада, что исправите)

Звонок раздался тогда, когда за окном поднимающееся солнце выпивало остатки предутренней дымки и пускало по краю неба прозрачно-мглистое зарево.

Лежащий в кровати заворочался под шелест одеяла.

Рука нащупала в волнах постели мобильный.

— Ты так и не выведал, где дочь Никифорова? — послышался монотонный вопрос.

Осознав, кто позвонил ему, проснувшийся зевнул и спокойно, чуть сонно ответил:

— Я ищу ее до сих пор. Мне пока не очень везет.

— Значит, плохо ищешь. Оглянись вокруг.

- Я найду её, непременно.

— Время не терпит. Она нужна нам срочно. Иначе этот Виктор не вылезет из своей норы. Ориентируйся и ищи. Как только найдешь, я назову свое местонахождение.

Солнце карабкалось по розоватому горизонту. Проснувшийся опять улегся в постель, но только сна не было. Глаза смотрели на потолок. В голове — лишь одни планы, раздумья…

***

По коридору уже начал кто-то проходить. В Ю-топии всегда привыкли вставать ни свет ни заря.

Вставшим с утра пораньше оказался Юри, знавший, что русским фигуристам нужно вылетать. Пробравшись к комнате, японец отодвинул сёдзи.

Шепот Кацуки, заглянувшего в комнату, разорвал тишину.

— Таня-тян… А-а! — Мужчина уже готов был закричать, потому что увиденное он не ожидал никогда. — Юри-кун?! Что вы тут делаете?..

Русский лежал на боку, подперев голову рукой. Все так же была обнажена мужская грудь с рельефно очерченными мышцами на руках и животе.

Но самое неожиданное… что он находился рядом со спящей Таней на одном футоне. Она не была раздета, но была вместе… с Плисецким.

Плисецкий, завидев, что их покой нарушен, прищурил глаза и процедил сквозь зубы, будто пес, почуявший присутствие чужака:

— Тс! И чтобы ни слова не проронил.

Возражать Кацуки не собирался, лишь бросил растерянный взгляд, прежде чем задвинуть сёдзи.

Юрий вздохнул, проведя рукой по волосам и откинув их назад. Взгляд опять прикован к девушке, объятой безмятежным сном.

Подумать только. То, что произошло вчера… Они оба позволили этому случиться.

Юрий водил пальцами по ее лицу и волосам.

В теле оставалась легкость, а грудь вбирала утренний воздух.

Юрий почувствовал движение, но пальцев не убрал.

Таня проснулась. Когда она ощутила приятное касание к лицу, увидела тренера.

На губах расцвела улыбка.

Плисецкий скользил кончиками пальцев по щеке.

— Юра… — девушка посмотрела на него.

С Плисецким она чувствовала себя как цветок, расправляющий лепестки в лучах солнца.

Они никуда не спешили. Таня гладила мужчину по лицу, прижимаясь к груди.

— Ты такой красивый…

Ее голос обнял все буквы с самой последней нежностью, которую можно проявить.

Таня мазнула губами по его губам. И снова ощущала, что таяла.

Юрий засмеялся.

***

Когда он вышел из комнаты, в коридоре его дожидался разозленный японец. Зная этого фигуриста, как облупленного, русский сделал несколько шагов.

Два мужских плеча почти соприкоснулись, когда Плисецкий остановился и бросил привычный пронзительный взгляд из-под светлой челки.

— Все, что ты сейчас видел — взял и забыл. Это тебя никаким боком не касается.

Если бы он знал, что дела обстоят иначе…

Кацуки резко повернул голову.

— Юри-кун, я имею к этому отношение, и еще какое. Ты не имеешь право решать за меня, что мне делать. Таня - дочь Виктора, и я тоже в ответе за неё, пока Виктора ищут. Она — ваша ученица.

— Кацудон, не тебе лезть в мою жизнь.

— Она вам по-настоящему нравится? Или вы просто решили обмануть девочку? Соблазнить ее, а потом…

Русский свел брови к переносице.

— Я человек в здравом уме. И идти на такую мерзость… у меня даже в мыслях не было. Может я и похож на дамского угодника. Думай, как тебе хочется. Но то, что я чувствую к ней, гораздо сильнее, чем думал. И чего тогда греха таить, я не смог побороть в себе это. Надеюсь, больше вопросов не возникнет?

— Но ведь Таня… — не оступался Кацуки, — её отец всегда переживал, кто будет её половиной. А вы…

— Тот самый ужасный Плисецкий

Юри имел желание сказать, но его останавливало. В этот раз уверенность и храбрость свернулись в ком и еще крепче сжались.

***

Всё внимание ыло переключено пока что на телефон. Ничего вокруг не замечая, Юрий, конечно же, вздрогнул, когда услышал над головой:

— Пошли обедать.

Девушка, с самого утра светящаяся, словно солнце, наклонилась к Юрию и

поцеловала его в щеку.

Как ни странно, Плисецкий продолжал что-то строчить в телефоне, хоть и улыбнулся.

Ему было непривычно, что Таня теперь для него ближе.