Но сейчас дело обстоит иначе. Хоть у них и была неделя скомканных ухаживаний с попытками узнать друг друга поближе, она не слишком-то продвинулась, и теперь, сидя на брачном ложе, она очень хочет верить Локи, но не выходит. И в запертой комнате, наедине с ним отсутствие доверия даёт о себе знать беспочвенной (или нет?) тревогой.

– Что же тогда? – Локи смотрит на неё в ожидании, но лицо его перестаёт быть устрашающим и грозящим испепелить на месте любого сплетника, чьё имя она назовёт. Он подходит совсем близко, и ей приходится поднять голову, чтобы открыто и без утаек заглянуть ему в глаза.

– Я ведь вас почти не знаю, – хриплым голосом выдавливает она, понимая, как глупо звучат эти слова в свадебную ночь, которой и не случилось бы, если бы не её собственное предложение. И ведь правда, официально, конечно, замуж её позвал Локи, но на деле-то… Зато она говорит чистую правду.

Он коротко усмехается и приподнимает брови.

– Как и я тебя, между прочим.

– Но вы были женаты…

– И моя бывшая жена жива и здорова. Правда, проклинает меня пуще всего мира вместе взятого, – его губы расплываются в широкой, напускной улыбке, будто ненависть той женщины ему неприятна, но он привык скрывать это чувство. И в этот миг Сигюн начинает казаться, что у них гораздо больше общего, чем можно было предположить.

– Отчего же проклинает?

– Характерами не сошлись. Но я её не съел и не убил, хотя было за что, так что можешь не переживать, – он невесомым задорным движением прикасается к кончику её носа, прекращая тем самым разговоры о его прошлом.

Локи садится на корточки и смотрит снизу вверх, как она прежде смотрела на него. Он совершенно серьёзен и вглядывается в её лицо, будто силится по одному виду её глаз считать будущее, которое их ждёт. Увы, она не провидица, как и он – не провидец, и неизвестность тяготит. Она не знает, сможет ли выжить на пороховой бочке. Он не знает, кого вообще взял в жёны и сумеет ли когда-нибудь довериться ей. Но сегодня это и не важно. Сегодня им достаточно просто стать мужем и женой.

– Я буду очень много странствовать.

– Значит, мы не слишком устанем друг от друга.

– И я вряд ли буду верен тебе.

– Но тебе ведь достанет хитрости крутить интрижки так, чтобы я о них не знала?

– Я буду совершать то, что не угодно асам.

– И что бы ни случилось, я буду рядом. И ты никогда не останешься один против всех. А взамен…

– И что же у нас взамен?

– Взамен прошу не пользоваться мною, будто вещью. Мне хватило Фрейи. Теперь я хочу покоя. Чтобы никто не лез мне в душу, если я того не хочу, и чтобы никто не вынуждал меня поступать так, как я не желаю. За это я обещаю быть преданной тебе, куда бы не привели нити наших судеб.

«Глупая, глупая девочка», – думает он про себя и целует её. В будущем может произойти что угодно, но сейчас это странное создание принадлежит ему, а он вроде бы принадлежит ей, и в эту ночь ничто и никто, даже сама Смерть, не способно их разлучить.

И только Один знает, что она и впрямь сдержит слово. Восседая на Хлидскьяльве, он раскуривает трубку и тяжёлым взглядом смотрит вдаль, а в голове его глухо шипит голос вёльвы:

«Пленника видела

под Хвералундом,

обликом схожего

с Локи зловещим;

там Сигюн сидит,

о муже своём

горько печалясь, -

довольно ль вам этого?»