— Ох… Да, возможно…

Я выдохнула комок разочарования, о котором даже не подозревала.

— Тогда… спасибо за… что вернул их мне. Можешь положить куда-нибудь, я потом заберу.

Шейн поднялся по ступенькам веранды и положил эту звенящую связку на столик. Разочарование, ранее сдерживаемое глупыми эмоциями, заставляло меня игнорировать мужчину, игнорировать даже тот факт, что его присутствие заставляло моё сердце радостно биться. Опустив голову, плотно сжав губы и устремив взгляд на пассажирское сиденье, я начала возиться с коробкой из типографии. Попыталась её поднять, но сказать «неженское дело» было бы просто эвфемизмом.

Она была тяжёлая, очень тяжёлая.

— Оставь, я сам!

Его рука неожиданно коснулась основания моей спины, и я вздрогнула, позволив коробке упасть обратно на сиденье.

— Нет необходимости, что…

— Я возьму! — убеждённо повторил он.

— Хорошо… ну… тогда спасибо. — Не поднимая на него глаз, я отошла в сторону и посмотрела, как Шейн наклонился, чтобы взять коробку.

— Чёрт, тяжёлая! Что здесь, камни?

— Это флаеры, — уточнила я.

— Флаеры? И что ты должна с ними делать?

— Мне нужно их раздать. — Я последовала за ним к дому, следуя по пятам. — Скоро будет фестиваль, и в этом году мы решили сделать всё по-крупному. Если пойдёт так, как я надеюсь, мы сможем использовать выручку для дела, которое мне очень дорого. Хочу собрать большую сумму, чтобы можно было отремонтировать часть библиотеки.

Шейн повернулся и посмотрел на меня, приподняв бровь.

— Почему ты хочешь её отремонтировать? Я думал, библиотека уже в порядке. Разве ты не работаешь там?

— Да, конечно, но у меня есть проект, который мне очень важен; чтобы его реализовать, нужно больше места. Библиотека находится в старом здании, в нём много помещений, которые непригодны для использования и в настоящее время закрыты для публики.

— Извини, ты могла бы… — Шейн указал на всё ещё закрытую дверь и поднял одно колено, помогая себе выдержать вес коробки.

— О, конечно, прости меня! — Я порылась в сумочке, достала ключ и распахнула дверь, впуская его внутрь. Шейн немного огляделся, затем подошёл к кухонной столешнице.

— Можно я её сюда поставлю?

— Да, да, конечно.

Я кое-что отодвинула и освободила место, после чего сразу отошла, не глядя ему в глаза. С гораздо большим нетерпением, чем нужно, я избавилась от куртки и повесила её в прихожей. Я нервничала, как глупая девчонка. Согнув пальцы, щёлкнула костяшками и, стояла, раскачиваясь, переминая вес с ноги на ногу.

Мы были двумя взрослыми людьми, которые уже взяли друг от друга больше, чем следовало, и всё же этим утром, стоя перед ним, я чувствовала себя крайне неловко.

— Ну… тогда… спасибо за помощь. — Я провела рукой по волосам, словно этот жест имел силу хоть немного меня успокоить.

— Долг.

Шейн не шелохнулся, молча смотрел на меня, размышляя или, возможно, замечая что-то необычное: хмурый взгляд, надутые губы, а по центру бровей залегла глубокая морщина.

— Что такое? — нервно спросила я.

— Ничего. — Он облизал губы, потёр нос тыльной стороной ладони, и снова спрятал руку в карман джинсов. — Послушай… я тут подумал… — сказал он, отклоняясь назад и прислоняясь к столу. — Тебе понадобится целая жизнь, чтобы распространить всё это.

— Вероятно.

— Если хочешь… в смысле… если тебе нужна помощь…

В неверии мои глаза выпучились, а рот широко раскрылся.

— Но, возможно, это не очень хорошая идея. Сделай вид, что я ничего не говорил. Мне пора.

— Нет, подожди! — Я схватила его за руку и заставила остановиться. — Подожди секунду, не уходи.

Мы были близко, так близко, что наши тела снова прижались друг к другу. Я проглотила бешеные удары своего сердца и почувствовала, как быстро течёт кровь, казалось она вибрирует. Я понятия не имела, что делаю и куда приведёт нас это безумие, мне было всё равно. Плевать, и всё тут.

Руки, гораздо более смелые, чем я могла себе представить, начали двигаться сами по себе. Одной рукой я с осторожностью задела его щёку, провела костяшками пальцев по линии челюсти, проверяя её грубость, небритость, густые, крючковатые ресницы, форму носа и, наконец, губы, искривлённые в суровом хмуром выражении. Мои пальцы исследовали каждую деталь, сосредоточившись на его лице, на мелочах, которые я никогда не имела возможности наблюдать так близко.

— Что ты делаешь?

— Ничего, — успокоила я его, поднеся указательный палец ко рту. — Просто смотрю на тебя.

Кончики пальцев двигались осторожно, почти боязливо, но намерения отказываться от этого исследования не было. Я коснулась едва приоткрытых век и прижалась губами к его губам.

Запах Шейна сбил меня с ног. Он имел вкус табака, одеколона и мужчины; смесь настолько насыщенная, что у меня закружилась голова. Сначала это была простая ласка, не более чем трепет крыльев, быстрый и бесстрастный, но затем она превратилась в нечто иное. Его рот погружался в мой снова и снова, то яростный, то нежный, то нуждающийся, то почти голодный.

Чувствовала, как роятся бабочки, сердце колотилось, а дыхание срывалось, настолько я была потеряна в этом поцелуе. Было не так, как в предыдущие разы, не было страсти, продиктованной ненавистью, или ярости, вызванной желанием, этот поцелуй был… чем-то другим.

Это было начало, возможность, отдалённый проблеск света для двух душ, которые научились жить в тени своих демонов и страхов.

— Что я делаю?! — испуганно спросил он про себя. Шейн отшатнулся, а его челюсти сжались до дрожи. Он покачал головой, скорее испуганный, чем недоверчивый, скорее огорчённый, чем удивлённый, и на его лицо опустилась маска непостижимой решимости. Мужчина начал оживлённо двигаться, его руки сжались в кулаки, ноги застыли как брёвна, а взгляд устремился вперёд.

Он остановился перед окном.

Его тёмная фигура была барьером против остального мира, даже свет, казалось, боялся проникать внутрь. Лучи почти не просачивались, просто гладили контуры: широкие плечи, опухшие от усталости руки и чётко очерченную талию.

— Эй… — прошептала я, подходя ближе. Шейн не ответил. Он стоял перед окном, и я не знала, что мужчина мог видеть: то ли то, что действительно было по ту сторону, то ли просто то, что вертелось в его мыслях. — Что случилось?

Он покачал головой, его грудь набухла, как тучи, наполненные дождём и градом.

— Не спрашивай меня. Не спрашивай меня ни о чём.

Тон голоса звучал мрачно, устало, словно Шейн нёс слишком тяжёлую ношу для одинокого мужчины. Я прижалась к нему со спины, лбом к лопаткам и ладонями к животу. Продолжая обнимать, я дышала сквозь толстые переплетения его свитера. Почувствовала, как Шейн напрягся, словно нерв под нагрузкой, а затем поддался, почти задрожал. Я провела ладонью по его груди и прислушалась. Слушала, как дико, беспорядочно бьётся его сердце, словно он бежал с бешеной скоростью по тропинке в гору. Шейн был рядом, но в то же время далеко… потерянный в своих мыслях, потерянный в сплетениях прошлого, которое сломало его, но которое он никогда не сможет отпустить.

Глава 22

Шейн

Она медленно открыла глаза, всё ещё сонливые и усталые. Я смотрел на неё, наблюдая за каждым неуклюжим движением — за тем, как потёрла рукой лицо, на складки простыни, отпечатавшиеся на коже, и на взъерошенные волосы.

— Не смотри на меня так, — пробормотала она, поворачиваясь набок. — Ты же знаешь, с утра я ужасно выгляжу.

— Так считаешь? Я так не думаю.

Я придвинулся к ней сбоку, прижимая её спину к своей груди и вдыхая сквозь волосы.

— Шейн… — упрекнула меня с улыбкой на губах. Потом она повернулась спиной на матрас и устремила на меня взгляд. Она улыбалась и смотрела на меня таким взглядом, который заставлял почувствовать себя самым удачливым мужчиной в мире.

— Что такое? Что я сделал?

— Ничего… — Она стала ласкать моё лицо, нежно прикасаясь к щеке, проверила подушечками пальцев каждую черту и каждую линию. — Просто… Я люблю тебя.