Это был тот же пейзаж, что и всегда, от сезона к сезону менялись только цвета. В остальном в этих краях ничего никогда не менялось. И, возможно, именно поэтому восемь лет назад я решила остаться в Лоуэр Виллидж.

Майк свернул на аллею, ведущую к моему дому, посмотрел прямо перед собой и расправил плечи. Он продолжал молчаливо вести машину, но было ясно, что его что-то беспокоит, и я знала, что именно.

Мне нужно было с ним поговорить. Я должна была объяснить свои мотивы, и должна сделать это немедленно.

Когда колёса джипа остановились, Майк даже не выключил двигатель. Он хотел уйти (это было очевидно), но я не могла просто так отпустить его.

— Шарли, милая, почему бы тебе не зайти в дом? Мне нужно кое-что сказать дяде Майку.

Дочь кивнула и направилась к веранде. Ключ был спрятан, как обычно, под вазой с цветами у входа; Шарли без труда воспользовалась им. Когда дверь за ней закрылась, я перевела дыхание и повернулась к нему лицом.

— Майк, нам нужно поговорить о сегодняшнем утре.

Одной рукой он потёр лицо, другая рука лежала на руле.

— Почему ты хочешь сделать всё более неловким? Разве мы не можем просто забыть об этом?

Его глаза на мгновение остановились на мне, а затем вернулись к исследованию точки за лобовым стеклом. Мы зашли в тупик, и я не знала, как подступиться.

— Пожалуйста… не обращайся со мной так.

— Как? Я не понимаю.

— Ты воздвиг стену, Майк, и я не знаю, как её преодолеть. Я понимаю, ты разочарован, но… ты не можешь вот так взять и отрезать меня. Ты мой лучший друг, и ты очень важен для меня.

Он поморщился и покачал головой.

— Майк, пожалуйста, посмотри на меня.

Он неохотно повернулся, но в конце концов сдался.

Его глаза были такого ярко-голубого цвета, что почти гипнотизировали. Без всяких сомнений, Майк был красив. Я провела рукой по его щеке, в ответ он прижался к моей ладони. Его кожа была гладкой и мягкой, без намёка на бороду.

— Не сердись на меня…

— Я на тебя не сержусь, — сказал он, отступая. — Скорее на самого себя. Джо, я понимаю, что не должен испытывать то, что чувствую. И осознаю, что неправильно ожидать от тебя взаимности, но я не могу заставить себя не делать этого. — Он вцепился обеими руками в волосы и опустил лоб на руль. — Я не могу больше сдерживаться. Уже много лет притворяюсь, что просто дружу с тобой, но реальность такова, что я влюблён в тебя. Влюблён уже давно. Думаю, я потерял рассудок с того момента, когда впервые тебя увидел на обочине дороги похожую на потерявшегося щенка.

— Майк… — Мой голос прозвучал дрожащим шёпотом.

— Не жалей меня, пожалуйста. Ненавижу, когда меня жалеют.

— Я не сочувствую, просто это… Мне так жаль…

— Тебе жаль? Серьёзно, Джо?

— Да, мне жаль, потому что не могу быть той женщиной, которую ты хочешь видеть рядом. Мне очень жаль, потому что ты заслуживаешь, а я не в состоянии тебе это дать.

Чувствовала, как в уголках глаз собираются слёзы. Я понимала, рано или поздно мы доберёмся до этого момента, но по глупости надеялась, что он никогда не случится.

Я подняла взгляд, пытаясь сдержать эту жидкую массу, давящую на ресницы, и повернулась к окну. Шейн стоял у своего дома и внимательно смотрел на меня. Он был серьёзен, хмурился. И как бы неуместна ни была ситуация, у меня дико забилось сердце, по венам быстрее побежала кровь. Я сглотнула удушье, охватившее горло, и продолжила.

— Даже если между нами не сложится так, как ты хочешь, я не могу представить, что потеряю тебя. Знаю, с моей стороны — это эгоистично, но, пожалуйста, позволь мне продолжать быть твоим другом.

— Подруга… — тихо повторил он.

— Лучшая, что ты можешь найти, — ответила я, стараясь не споткнуться о собственные слова.

— А что насчёт него?

— О чём ты говоришь?

Майк кивнул и указал на мужчину по другую сторону ограды.

— Что для тебя значит он?

— При чём тут он?

— Не знаю, ты мне скажи! Ты покраснела, как только заметила, что он смотрит на нас.

— Неправда, я не краснела.

— Да, это правда. Ты покраснела и теперь не можешь смотреть мне в глаза. Такое происходит, когда ты нервничаешь или лжёшь, так что…

— Между нами абсолютно ничего нет, Майк, и уж точно не из-за него я не…

— Ты не хочешь меня, верно? Именно это ты собиралась сказать?

— Нет, Майк, не это.

— Неважно. Смысл остаётся прежний. А теперь, извини, но мне на самом деле нужно домой. Через несколько часов я должен быть на службе, и не могу опоздать.

— Майк…

— Доброго вечера, Джоанна.

Он отмахнулся от меня с несвойственной ему холодностью, но я прекрасно понимала, что это говорит его уязвлённая гордость. Майк был совсем не таким.

Я бросила на него последний умоляющий взгляд, но он не повернулся в мою сторону. Майк продолжал смотреть на владения Фостера, с силой обхватив руками руль и сжимая челюсти.

— Доброго вечера, — пробормотала я ровным голосом, прежде чем выйти из машины и направиться к дому.

Глава 17

Шейн

Всё, я закончил.

После нескольких месяцев работы над старым домом, переделки прохудившейся крыши, укрепления каждого повреждённого угла (заменил даже все столбы в заборе).

Я потёр ладони о бёдра и наклонился, чтобы собрать инструменты. Достигая век, по лбу пробежала струйка пота. Я устал, но не настолько, чтобы помешать себе заглянуть через забор. Мой взгляд стал блуждать по её дому и остановился на джипе Уолкера. Джоанна сидела рядом с ним, казалось, они разговаривали.

Я мгновенно отвёл взгляд, словно нарушил какой-то божественный закон. Не следует мне смотреть на неё, как и не должен был к ней приближаться. Я продолжил складывать свои вещи, намереваясь отнести их обратно в старый сарай, и сам того не желая, обнаружил, что снова смотрю на неё. Но на этот раз Джоанна тоже устремила на меня свой взгляд.

От волнения внутри у меня появилось беспокойство. Это было похоже на дрожь, которая пробиралась под кожу и всегда достигала одного и того же места: середины брюшины.

Моё настроение отправилось в свободное падение, и это не было чем-то новым. В последние недели оно колебалось между праздностью и беспокойством, и на это была только одна причина. Поэтому держаться на расстоянии от Джоанны и её маленькой девочки — лучшее, что можно было сделать. Тем не менее какая-то глупая часть меня не могла этого принять: эти двое стали навязчивой идеей.

Я проигнорировал пристальный взгляд её нефритовых глаз и пошёл к задней части дома. Дверь сарая оказалась открыта, и свет позднего вечера прорезал тьму, как меч. Было достаточно подойти ближе, чтобы понять — там кто-то есть. Тот, кого, совершенно необъяснимым образом, я начал день за днём ждать с нетерпением, хотя внезапно этот человечек перестал приходить.

Я осторожно ступил на пыльный пол и мои губы скривила улыбка. На мою собственность пробралась упрямая девочка с веснушками и била кулаком по боксёрской груше.

Шарли была невероятно одарённой. У неё получался неплохой хук. И когда она особенно злилась, её джебу мог позавидовать боец среднего веса, хотя малышка была в наилегчайшем весе.

Я приостановился и прислонился плечом к дверному косяку, чтобы понаблюдать за ней, держа в одной руке ящик с инструментами, а другой медленно поглаживая заросший подбородок.

Не в первый раз я наблюдал это шоу без её ведома. После того как объяснил Шарли, что сильные удары служили для меня своего рода отдушиной, она тоже начала это делать, втайне от всех, конечно, а я продолжал делать вид, что ничего не знаю.

Правый. Левый

Правый. Левый

Я в сотый раз провёл рукой по подбородку и вздохнул. Судя по наносимым ударам, скорее всего, Шарли была в ярости, но я не хотел, чтобы она навредила себе.

— Держи запястье прямо, если не хочешь его вывихнуть.

Шарли испуганно вздрогнула и медленно повернулась, устремив на меня горький взгляд.

— Ты не можешь в такой манере наносить удары, — продолжил я. Бросив ящик с инструментами, я направился к ней. — Тебе необходимо быть осторожной и стараться держать кулак закрытым, чтобы большой палец оставался снаружи. При ударе запястье должно находиться на одной линии с кистью и локтем, а толчок должен начинаться от плеча. Вот так!