– Может, это колечко продать можно, – предположил «сорока», доставая артефакт из кармана.
– О, оно у тебя с собой, – оживился наводчик. – Дай-ка хоть посмотрю, из-за чего этого латорианина убили.
Орисс протянул ему кольцо, и между ними снова повисла тишина. Виралл разглядывал кольцо всего пару минут, но его взгляд становился всё более удивлённым. Видимо, он никак не мог понять, что же такого ценного есть в этой побрякушке. Наводчик даже попробовал надеть кольцо, но ничего не изменилось. Орисс посоветовал ему не слишком доверять незнакомой вещи, на что Виралл лишь махнул рукой и продолжил с интересом рассматривать кольцо, но этот самый интерес достаточно быстро испарился.
– Так что насчёт продажи? – повторил Орисс своё предложение, поняв, что его собеседник, наконец, изучил артефакт со всех сторон.
– А кому ты собрался его продавать? – спросил в ответ наводчик. – Я знаю, что эту штуку можно отдать скупщикам подобного дерьма – они хорошие деньги за них предлагают. Но единственный такой скупщик, которого я знаю, сейчас не в Кемендуме. Слушай, а колечко никаких странностей не вытворяло? А то, я почти уверен, что оно непростое.
– За это не переживай, – успокоил его Орисс. – Эта штука – точно артефакт. Вот только силу его я не понял.
– Значит, волшебный барьер оно поставить не может, – заключил Виралл, возвращая кольцо собеседнику. – А то я видел однажды нечто подобное…
– Нет, эта побрякушка так не работает, – помотал головой наёмник. – Когда я зашёл в дом полукровки, кольцо начало вибрировать и светиться, хрен его знает с чего. А когда я подошёл к самому полукровке – это кольцо чуть ли не на куски разлетелось и светилось похлеще факела.
Несмотря на непонятное поведение артефакта, его сила очень заинтересовала Виралла. Он попросил Орисса восстановить события в мельчайших подробностях. Наёмник изо всех сил напрягал память, чтобы ничего не упустить, однако это было сложно, потому что он понятия не имел, что из этого является важным, а что нет. Тем не менее, Орисс рассказал всё, что смог выудить из своей головы. Наводчик задумался на некоторое время, но так и не высказал ни одной идеи. Вираллу не хотелось признавать, что он не знает, как поступать в этой ситуации. Пока он уяснил для себя лишь то, что он должен найти тех, кто убил заказчика-полукровку.
– Слушай, а может кузнецу его отдать? – предложил Орисс. – Конечно, он даже тысячи кларонов14 нам не предложит, но хотя бы избавимся от кольца.
– Не знаю. Поступай, как хочешь – считай это наградой за задание, раз уж ничего другого я тебе предложить не могу, – буркнул в ответ Виралл, но внезапно ухмыльнулся. – Погоди-ка. Ты что, всё-таки поверил в примету? Испугался?
– Конечно, аж два раза, – огрызнулся наёмник. – Примета или не примета, но всё это мне не очень понравилось, знаешь ли.
– Хах, не обижайся, малыш, я не хотел тебя обидеть, – продолжал ухмыляться наводчик. – Ладно, Орисс, хватит с меня на сегодня проблем. Да и с тебя тоже. Надо выяснить, что за подонки угробили нашего полукровку – терпеть не могу заниматься подобными делами. Погуляй пока, я тебе сообщу, если что накопаю.
– А с кольцом-то что делать? – это был единственный вопрос, на который так и не был дан ответ.
– Решай сам, – пожал плечами Виралл. – Говорю ж, награда это твоя. Пойду я. Не завязывай с поисковыми заказами, а то их и так некому выполнять – все наши сразу в штаны делают, стоит мне только заикнуться об этом.
– Пошёл-ка ты, – проворчал в ответ Орисс. – В следующий раз – сто раз подумаю, прежде чем соглашаться.
***
Погода ничуть не улучшилась, когда Орисс покинул «сорочье гнездо». К усилившемуся холоду добавилась метель, швыряющая острые снежинки прямо в лицо. Орисс накинул капюшон и поднял шарф до носа, чтобы защитить от мороза хотя бы половину лица. Проклятый снег упорно летел точно в область глаз, поэтому приходилось щуриться. Негромко хрустя свежим снежным покровом, наёмник отправился в западную часть города. Ветер, будто почувствовав смену направления, стал дуть на восток. Орисс грубо отозвался в сторону погоды у себя в голове, слегка наклонив тело, подставляя под летящие снежинки макушку, защищённую капюшоном.
Наёмник был не единственным, кто ходил по улице в столь ужасную погоду. Горожане тащили дрова для затопки печей, катили телеги с продуктами. Однако даже надоедливая детвора не носилась по мостовой – видимо, такой холод для них был слишком тяжёлым испытанием. Некоторые мальчишки, всё-таки, были вне дома и помогали взрослым, но по своей воле они бы точно этого не сделали – лишь уважение к своим родителям заставляло их пойти наперекор своим желаниям. Хуже всего приходилось гонцам, которые были вынуждены доставлять письма в любую погоду. Из-за того, что они быстро передвигались, им даже в мороз было жарко, но раздеваться они не собирались, опасаясь подхватить простуду.
Где-то впереди послышалось пение. Подняв голову, Орисс увидел слева от себя огромный храм, около входа которого собралась небольшая кучка людей. Священники тоже были способны читать свои проповеди в любую погоду, будь снаружи хоть метель, хоть гроза, хоть ураган. Сам храм был посвящён великомученице Виргане Непорочной. Орисс всегда подвергал сомнению то, что она действительно была непорочной, потому как, по легенде, у неё был сын. Однажды наёмник мимоходом высказал вслух свои сомнения, не заметив, что рядом проходил один из послушников храма Вирганы. Тот разговор был одним из самых тяжёлых в его жизни.
Однако же сейчас его никто не уговаривал раскаяться во всех своих грехах, поэтому Орисс беспрепятственно прошёл мимо храма. Наёмник не вслушивался в речь проповедника – лишь скользнул беглым взглядом по собравшимся людям. Они стояли без курток, шуб или любой другой тёплой одежды и поэтому все люди без исключения дрожали, словно листы осенью. Особенно жалко было детей, которых родители потащили с собой на проповедь – у одного мальчика руки побелели настолько, что невольно пробегала мысль, будто они заледенели.
«Совсем уже головы нет, что ли? – яростно пронеслось в голове Орисса. – Хрен с ним, что себя не жалеете – детей хоть пощадите. Они ж не так легко мороз переносят, как взрослая женщина, которая жила больше тысячи лет назад».
Наёмник не высказал своих мыслей вслух, потому что это всё равно ничего не изменит. Как бы ему не было жалко детей – взрослых фанатиков ничто не убедит в их неправоте. Вновь пробежав злобным взглядом по толпе, Орисс мельком скользнул глазами по самому храму. Большое здание из серого камня с высоко расположенными окнами было увенчано красивыми остроконечными башенками наверху с вычурным обрамлением рам и самой крыши. Волей-неволей, но даже Орисс всегда восхищался подобными сооружениями – смотря на эту красоту, страшно подумать, во сколько денег обошлось строительство этого храма. Эта религиозная постройка была не единственной – в Атфельде было, как минимум, ещё три церкви, однако храм Вирганы Непорочной был самым большим из них.
Орисс внезапно почувствовал какой-то толчок в спину. Резко обернувшись, он столкнулся взглядом с мальчонкой лет десяти, в глазах которого появилось некое подобие страха, едва он увидел значок сороки на плаще. Отец мальчика, идущий рядом, подозвал сына к себе в грубой форме, недобро посматривая на наёмника. Наблюдая эту недолгую картину, Орисс почувствовал себя плохо. Что-то кольнуло в области сердца, и наёмник стиснул зубы, чтобы сдержать вздох печали. Каждый раз, видя перед собой нечто подобное, старая рана даёт о себе знать. В такие моменты наёмник был готов отдать всё, лишь бы на миг очутиться в теле ребёнка под крышей дома своих родителей. Но эти мгновения быстро прекращались, потому Орисс судорожно сглотнул и продолжил свой путь.
В скором времени перед ним предстало небольшое кирпичное здание. Фонарь над дверью и пёстрые решётки красного цвета на окнах давали понять, что людям, уважающим свою честь, здесь делать было нечего. Очень обрадовавшись, что холод остался позади, Орисс открыл дверь и вошёл внутрь.
