Илюша поднял голову наверх.

– Петь, спускайся.

И вот они уже вдвоем стоят внизу колодца и чиркают спичками пытаясь рассмотреть, что ждет их в темноте.

Постояли-постояли, и маленькими шажочками двинулись в темноту.

Никаких поворотов они не нашли. А потолок становился все ниже и ниже, пока идти дальше не стало никакой возможности. Над ними шумели машины, они поняли, что стоят под улицей Каховской. Спички кончились и довольные собой и собственной храбростью, они двинулись назад к открытому люку.

Уже почти дошли, когда свет померк и они услышали голоса. Кто-то спускался вниз по лестнице.

Друзья и рады были бы убежать или спрятаться. Но куда тут побежишь? И спрятаться негде.

Так они и стояли парализованные страхом.

Зажегся фонарик.

– А это еще кто? – Раздался знакомый голос.

– Д-д-да это сикильдявки из второго под-д-д-д-дъезда.

Алик заика и Тоха стояли перед ними и светили им в глаза фонариком.

– Блиииин! Я те-те-тебе говорил, что бы ты сюда не лазил! По морд-д-д-дасам захотел?

Алик, несмотря на заикание, был многословен и, говорить любил затейливо.

– Т-т-т-ты чего? На гандбол попер? – Он несколько месяцев прозанимался в спортивной секции, после чего у него появилась привычка сутулиться, покачивать при ходьбе плечами и бить малышню при любом удобном случае.

Вот и сейчас, он ударил Илюшу по лицу правой рукой.

– Алик, ты ему челюсть свернул. Надо выправить. – И уже Тоха, левой рукой бьет его по лицу.

Так они забавлялись некоторое время. Илюша не плакал. Было не сильно-то и больно, но ужасно обидно.

Особенно потому, что никто его ни о чем не предупреждал. Ведь он вчера приехал и только что узнал про этот тоннель.

Но ничего этого он не сказал. И Петька не сказал. Он прикрыл бы его от пуль, отдал бы ему свое сердце. Вызвал бы за него на дуэль сто гвардейцев кардинала сразу, и умер бы с улыбкой на лице, пронзенный сотней шпаг. Но тут было другое. Алик и Тоха были на четыре года старше. Какие уж тут гвардейцы. Тут он ничего и сделать не мог. – И шпаги нет. – думал он тоскливо. – Да, и не развернешься здесь со шпагой.

И Илюше было тоскливо. И болела у него челюсть. Он мял, в испуге, пакет. Он не жалел челюсть. Челюсть что? – Пройдет! А за пакет достанется дома. – А рубль-то! – Промелькнуло у него в голове. – Отнимут ведь! – и он рефлекторно сунул руку в карман, где лежал бумажный, аккуратно сложенный, рубль.

– П-п-погоди, Тоха! – Алик схватил руку с зажатым в ней рублем. – Т-т-ты где это взял?

Илюша пытался вырвать руку и спасти деньги, но сил не хватало.

– Это мое. Меня мама за хлебом послала! – Он все был готов потерпеть, унижение и боль, но за деньги с него сильно спросят – это он понимал и уже плакал.

– Блин, это же наш рубль! – Подключился Тоха – Мы его здесь спрятали.

– Т-т-точно. Вид-д-д-дишь, у него уголок надорван. – Алик внимательно рассмотрел рубль и указал на совершенно не надорванный уголок. – Я его специально здесь спрятал, чт-т-то бы не потерять.

– Так ты еще и вор. Знаешь, что за такое бывает? Алик, выдай ему еще раз.

Опять Илюшу бьют по лицу, рубль уже в руках у Антохи, и назад его он не вернет сколько ни плачь.

– А ну валите от-т-тсюда! Если наябед-д-дничаете, на улице лучше не показывайтесь

Мальчики вылезли наверх, подгоняемые пинками. Во дворе было сумрачно. Солнце скрылось за тучами, как будто не желая видеть слезы Илюши.

Они долго бродили вокруг дома, сходили к голубятне, покрутились вокруг булочной. Петя даже пытался просить у прохожих по две копейки, на телефон, надеясь насобирать целый рубль, но какая-то сердитая тетенька наругалась на них, пообещав, что пожалуется их родителям. И они убежали во двор.

– Что же делать – Вздохнул Илюша.

– Ну, скажи, что потерял. Только не говори про Тоху с Аликом. – Попросил Петя. – Тебе-то хорошо, а я сними в одной школе учусь.

Илюша вздохнул еще раз. Если сказать, что рубль отняли, придется рассказать и про то, что вместо магазина он полез в тоннель. Как ни крути, по любому накажут. Да и страшно. Алика с Тохой все боятся, и весь двор будет его презирать – Никто не любит ябед.

– Скажу, что потерял. – Вздохнул он еще раз.

– А знаешь, что надо сделать?

Илюша замер. Неужели выход есть? Он смотрел на друга, надеясь, что то, что-то придумал. У самого у него никаких идей не было, так он был растерян и напуган.

– Надо позвать Горна Груса!

– Кого?

– Мне в пионерском лагере ребята рассказывали. Есть такой волшебник, он по ночам превращается в черного дракона и летает над городом. Его никто не видит. Он может все-все! Если его позвать и сказать, кто тебя обидел, то он непременно того накажет.

Только надо оставить на ночь окно открытым и произнести заклинание.

– Какое заклинание? – спросил шепотом Илюша

– Сейчас .... Дай вспомнить.

Они уже подошли к подъезду, а Петька все не мог припомнить заклинание.

– Вспоминай же. Меня может из дома неделю не выпустят.

– Да, как же …

– Ну!

– Илья! – К ним шла его мама, которой надоело ждать хлеба к завтраку, и она вышла из дома что бы найти сына во дворе.

– Сейчас я огребу подзатыльников. – И он вжал голову в плечи.

– Вспомнил – И Петя затараторил заклинание.

Я опять в беду попал,

Я окно открыл, не спал.

Среди тысячи окон,

выбери мое, дракон!

Прилетай ко мне Горн Грус -

Дам оплату оплату на твой вкус.

Средь песков, среди снегов,

Разыщи моих врагов.

Петя повторял заклинание, еще и еще раз, пока мама не увела Илюшу домой, по дороге выдавая ему подзатыльники.

Глава вторая.

Досталось бедному Илье в тот вечер изрядно.

Ни мама, ни отчим не поверили в то что деньги он потерял.

И вот он стоит посреди большой комнате, а мама вдохновенно рассказывает ему о том, как тяжело достаются деньги. Иногда вступает и отчим.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.