– Чего сидишь, – грубо прикрикнул он на Валю, – иди за ведром.

И опять Вале пришлось мыть, и даже стирать. Пока она наводила порядок. Дима сидел с мрачным видом и пил. Изредка косо на нее поглядывая.

– Ладно, Валюша, давай собирайся – и домой. Мне надо еще с другом поговорить, дело есть, – сказал он сквозь зубы.

Валя оделась и как тень вышмыгнула из комнаты. Пока она шла до остановки, чувства такие неприятные, такие гадкие терзали ее. В-первых, было очень больно физически, она еле шла; во-вторых, все это не было похоже на любовь; в-третьих, обидно.

Не так она себе все представляла. А еще ей было обидно, что она не испытала никаких приятных чувств, как и сама не вызвала в нем таких же.

Она тихонько выпила чаю с родителями. Они пообсуждали какие-то несущественные проблемы, мама в своем репертуаре, рассказал подробности из жизни своих коллег. Папа молча кивал и, как обычно, не слушал.

А в девять часов раздался звонок.

– Дочка, это тебя, – прокричала мама из коридора. – Молодой человек, сказала она тихонечко, передавая дочке трубку, и подмигнула.

У Вали сжалось сердце, когда она услышала такой родной и любимый голос.

– Привет Валентина, – сказал Дмитрий.– Прости если что не так. Я был слишком ошарашен. Ты подарила мне невинность.

– Да что ты, – залепетала девушка, – все хорошо. Я…я люблю тебя.

Дмитрий на том конце провода откашлялся.

– И я тебя.

Они помолчали.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Дима.

– Болит… там, – ответила Валя смущаясь.– Но слышу твой голос, и мне становится легче.

– Выздоравливай, любимая,– сказал Дмитрий и отключился.

Так и начали они общаться. Он звонил по вечерам, они болтали ни о чем. Вале было отрадно слышать его голос. Единственно, что смущало, разговаривали они теперь недолго. Пара минут и все. И, примерно через месяц после произошедшего, состоялся их последний разговор. Дмитрий траурным голосом сообщил, что возвращается к жене, так как сыну нужно расти с отцом.

– Это психолог сказал, – завершил тираду чужой муж.

– Ах, ну раз психолог, тогда понятно, – прошелестела Валя, – прощай.

– Прощай, любимая, я никогда тебя не забуду, – сказал Дмитрий и отключился.

Валя так и стояла с трубкой в руке, слушая короткие гудки. Потом опомнилась, положила ее на телефон. Подошла к окну и долго наблюдала, как равнодушная зима засыпает снегом их двор…

***

Виктор и Соня молчали. Валя заговорила первой.

– Видите, какая любовь у меня получилась,– вздохнула она в который раз за день.

– Причем здесь любовь, ей здесь даже не пахнет, – поморщился Виктор.

– Ккак!!! – Валя даже задохнулась от возмущения.– Он просто не мог забыть свой долг. Долг отца, что может быть важнее для мужчины.

– Просто ты ему не подошла. Ты не такая любовница, которую он искал. Ему была нужна легкая шалавистая девица, любящая погулять и выпить. А если еще и при деньгах – просто супер, – выпалил Виктор.

– Но он же звонил мне, говорил о любви, – возмутилась Валя. Она чувствовала себя очень оскорбленной, и жалела, что рассказала свою «трепетную» историю таким «черствым» людям.

– Детка, он боялся, что ты на него заявление напишешь, ждал, когда у тебя все заживет, – сказал Виктор и с сочувствием посмотрел на Валю.

– Заявление? Какое? – Валя округлила глаза.

– Об изнасиловании, конечно. Кто тебя знает. Оскорбилась и написала. Полно таких случаев. Может, ничего и не доказали бы, но сама подумай, мотаться по милициям гораздо неприятней, чем с тобой по телефону трепаться.

Валины глаза начали наполняться слезами, но она сдержалась и не заревела. Только шмыгнула носом.

– Какие два тяжелых дня, – прошептала она непослушным голосом.

– Радуйся, что ничем не заразилась от этого урода. И, что он попьяни не может довести начатое до конца. А то бы залетела от этого упыря– алкаша.– Цинично заметил Виктор.

– Хм, а ты прав, – подала голос Соня.

– Какие же девчонки дуры, – усмехнулся Виктор, по-доброму разглядывая Валю.– Собирайтесь, пойдем обедать. И жизнь сразу наладится после украинского борща, – он подмигнул Соне.

Валя нехотя собирала вещи. Она была обессилена после всех событий. Больше всего на свете ей хотелось забраться с ногами на кровать, закрыть дверь и сидеть, глядя в окно. А в доме тишина – родители на работе, в институт не надо – каникулы. Валя тряхнула головой, прогоняя наваждение – в тети Вериной квартире полно чужих людей, и Соньку никуда не денешь.

– Да, дела, а надолго они приехали, на весь месяц? – спросил Виктор.

Валя вздрогнула и обнаружила себя идущей по дороге, а впереди спины Сони и Виктора. Оказывается, подруга уже подробным образом изложила ему всю их жилищную проблему.

– Да вы не переживайте, – увещевал Виктор, – подумаешь, на балконе, зато на свежем воздухе.

«Да, очень чуткий молодой человек, – подумала Валя, – его на балкон, да еще и Сонькой в обнимку. Хотя, от такой перспективы он бы был не прочь отказаться», – и Валька нервно хохотнула.

Виктор и Соня остановились и обернулись.

– Ты над чем смеешься? – спросила подруга.

– Да, так, – отмахнулась Валя, – не обращай внимания.

Они продолжили путь. Парочка впереди болтала о чем-то несерьезном и таком неинтересном для Вали, в ее нынешнем состоянии, что она полностью ушла в свои мысли. Весь ее мир был разрушен. С одной стороны, она была неглупая, даже очень умная и понимала, что как бы не был циничен Виктор – он был прав. Если не на сто, то девяносто процентов точно. А с другой стороны, признаться себе в этом не хотелось, все-таки это ее первая любовь, больше того, ее первый мужчина. Неужели она настолько плоха? Почему так получилось? У Вали не находилось ответов на эти вопросы, а душа болела нестерпимо. Казалось, что сердце должно разорваться от боли и перестать биться, но нет оно билось в спокойном режиме, явно не обращая внимания, да то, что душа не совсем здорова. И почему-то желудок остался холоден к психологическим терзанием и просил, даже требовал обеда.

– Вот, – показал рукой Виктор, – вот эта столовка, в которой подают самый-пресамый вкусный борщ.

Валя вздохнула с облегчением. Сейчас утихомирится прожорливый желудок, и она всласть отдастся страданиям, не отвлекаясь на голодные спазмы.

Они прошли к прилавку. Несколько салатов стыдливо жались друг к другу за стеклом, от котлов с горячим шел неубедительный парок, прозрачно намекая на то, что горячее совсем не горячее.

– Мне салат с морковкой, – сказал Виктор, – и борщик украинский.

– Борща нет, – равнодушно сказала полная буфетчица.

– Как нет, – взревел Виктор.

– Так и нет, – в том же тоне сказала буфетчица, – все съели.

– А что есть? – подала голос Соня.

– Борщ зеленый, – ответила женщина, запуская огромный половник в кастрюлю.

– Щи, что ли? – уточнила Валя.

Буфетчица кивнула.

– Давайте, щи, – кивнула Валя, – И на второе гречка, я смотрю там, – она показала пальцем на соседнюю кастрюлю,– так вот, гречки и котлету какую-нибудь, побольше. А лучше две.

Женщина одобрительно посмотрела на Валю и начала накладывать. Виктор с Соней переглянулись и тоже сделали заказ. Соня, как обычно взяла только пюре без каких-либо гарниров и салат из морковки.

– Ты почему так мало ешь? – спросил Виктор.

Соня пожала плечами. Но за нее охотно ответила Валя.

– Фигуру свою драгоценную бережет – это раз. Деньги – два. А еще, – Валя понизила голос и наклонилась к Виктору поближе, – самое главное – она брезгует.

– Брезгует? – парень удивленно вскинул брови.

– О, да, – сказала Валя, – она как-то сказала мне, что боится выловить в супе тряпку, которой вытирают со стола.

Хоть борща не было в меню, цвет свеклы за столом все-таки присутствовал. Соня покраснела до корней волос, даже ее русая челка приобрела рыжеватый оттенок. Виктор с Валей весело хихикали, а Соня пыталась справиться со смущением и возмущением.