– Что сходится? – спросила Соня, умирая от жалости.
– Да всё, – ответила Валя, положив голову на скрещенные руки на столе, и разрыдалась в голос.
– Ну как, как я сама не догадалась,– всхлипывала Валя. – Верка же – Вероника, она так ненавидела это имя, что даже не представлялась так. А Дмитрий, он же…вот гад. Он поэтому и на первое свидание опоздал, и назначил его так далеко от дома.
– И все равно чуть с Веркой не пересёкся, – усмехнулась Соня, – прикинь, как он струхнул, разглядывая вас из-за киосков.
Официантки перешептывались и поглядывали на них с интересом.
– Может еще чайку за счет заведения? – спросила блондинка.
– Можно, – кивнула Валя.
Девушка принесла на подносе заварочный чайник, от которого шел ароматный дым. И стала аккуратно наливать в чашки.
– Не горюй, – сказала она Вале, – бросай козла, если еще не завязала с ним. Женатики гады такие. Я тоже два года маялась, думала, что жену решиться не может бросить. А он ребенка успел второго сделать, пока со мной миловался. А я…– лицо ее помрачнело, – аборт сделала. Он заставил: «не время пока, рано». Выходит, моего малыша на законного променял…
Валя, смотревшая на нее вовсе глаза, опять разрыдалась. Девушка тоже хлюпнула носом и ушла обратно. После того как чай был допит, а все слезы выплаканы, подруги пошли домой. Когда они открывали дверь в квартиру, то услышали, как надрывается телефон.
– Алло, – Валя схватила трубку.
– Валюша, где же вы ходите, – услышала она на том конце голос тети Веры.
– Гуляли, тетя, – ответила Валя.
– Валечка, завтра к вам квартиранты приедут, ты квартиру подготовь, – сказала тетка.
– Какие квартиранты, а мы же как? – опешила Валя.
– Ну, деточка, деньги нужны, не буду же я их с родной племянницы брать. Завтра приедут две пары. Ты ту, которая из Николаева засели в зал, а из Херсона – в маленькую комнату. Деньги они тебе отдадут – ты мене их почтовым переводом сразу вышли сюда. Адрес записывай…
– Тетя Вера, подожди, не части, – сказала Валя, – у тебя же две комнаты, а где мы с Сонькой жить будем? Бомжевать? То есть, как я понимаю, нам сейчас надо идти квартиру искать?
– Ни в коем разе, – залилась соловьем тетушка, – а балкон для чего? Ночи теплые, там вы как раз поместитесь. Да ты сейчас к соседке, тете Любе зайди, она еще не спит. Любаша все поможет устроить. Да, еще, – голос тети Веры стал строже, – ты смотри там за отдыхающими, убирай чистенько.
– Тетя Вера, – взревела Валя, – я тебе прислуга что ли?
– А ты думала в Крыму два месяца бесплатно жить? – удивилась тетка, – ладно ты, а подружка твоя мне кто?
Валя с остервенением шарахнула трубку на аппарат.
– Что?– спросила перепуганная Соня.
– Узнаю родную тетушку Верушку, – прорычала Валя, распахивая дверь.
Тетя Люба открыла сразу. Это была пожилая женщина с хитроватыми глазами, Вале она никогда особо не нравилась.
– Здравствуй, Валюша, – пойдем я тебе покажу, как вы устроитесь, – заверещала соседка, показывая хорошую осведомленность.
– Привет, Валя, – в дверях появился Саша – сын тети Любы. Двадцативосьмилетний, добродушный парень, Валя всегда была с ним в хороших отношениях. Они все вместе перешли в квартиру тети Веры.
– Доброго вечера Вам, девушка, – кивнул Саша Соне, – Александр.
– Софья, – в тон ему ответила Соня.
Они прошли к балкону.
– Да, добрая-предобрая у тебя тетушка, – сказал Саша, сооружая из свернутых в углу матрасов ложе для девушек.
– А мы не простудимся? – спросила Соня.
– Не должны, – откликнулся Саша, – сейчас тепло и на полу доски. Тетка Верка ваша всегда тут спит. Напустит жильцов, а сама здесь почти что все лето.
– Нет, я не понимаю, зачем она тогда меня приглашала, да так настойчиво, раз мне место только на балконе, – взорвалась Валя.
– А кто за гостями следить будет? Убирать? – ухмыльнулась тетя Люба, – меня просить – деньги платить надо, а ты, вроде как ей должна за крышу над головой.
– Да, за крышу балкона, – буркнула Валя.
Естественно, на первую ночь, пока никого не было, они устроились на кроватях.
– Да, выдался у меня денек, – ворчала Валя.
А Соня провалилась в сон тут же, как только легла.
Глава третья.
В пять утра раздался настойчивый стук в дверь. Валя сразу вскочила, а Соня, не пошелохнулась, доказывая, что ее не зря так назвали.
Валя открыла дверь, на пороге стояла семья: супруги лет тридцати и ребенок, по виду младший школьник.
– Здравствуйте, отрывисто сказал мужчина, – мы из Херсона. Вера Павловна должна была предупредить.
– Да-да, проходите,– Валя отошла вглубь коридора, пропуская гостей. – Вот это ваша комната, – показала она рукой на маленькую комнату, – располагайтесь, а я спать пойду. Разберетесь, что к чему, где ванна и где туалет.
– А кроватку для ребенка? – спросила женщина.
Валя почесала затылок, зашла в зал, пошарила по углам. Потом прошла в кладовку и выудила оттуда раскладушку и маленький матрасик. Разложила все это в зале.
Соня проснулась в семь утра, как обычно. Она никогда не разрешала себе валятся в кровати долго. Её очень обижали безобидные шуточки такого рода: «Ты Соня, значит, любишь поспать». И она даже в выходные вскакивала с постели рано.
– Ну, ты и соня, – съязвила Валя, сидящая в кресле с книгой.
– А сколько время, – Соня испуганно начала искать часы.
– Да время-то семь, просто я удивляюсь, как тебя наши гости не разбудили, – вздохнула Валя.
– Что уже приехали, – Соня пригорюнилась. Она не любила чужих людей, и спать на балконе ей совсем не хотелось.
– Херсонские, а из Николаева еще не прибыли, – не успела Валя произнести последнее слово, как в дверь раздался настойчивый стук.
– Накаркала, – проворчала Валя, и пошла открывать.
Туристами из Николаева оказалась молодая девушка, ровесница Сони и Вали и ее мама.
– Ой, как хорошо, что здесь девчонки молодые, – весело защебетала она, – меня Света зовут, а вас?
– Соня, – сказала Соня, проскальзывая в ванну.
– Валя, – ответила Валя, меняя простыни на кровати.
Захлопали двери, херсонские отдыхающие пытались прорваться в ванну, в которой крепко засела Соня.
Валя посмотрела на все это и вышла на лестничную клетку, немного подумала и нажала на звонок соседской двери.
Открыл заспанный Сашка. Валя толкнула его плечом и прошла на кухню. Села за стол и нахмурилась.
– Ты чего?– спросил сосед.
– Всю жизнь мечтала жить в общаге, – вздохнула Валя, – чего мне с ними делать-то теперь?
– А ты деньги взяла с них уже? – спросила тетя Люба, появляясь на пороге.
– Н-нет, точно, – Валя хлопнула себя по лбу, – тетка что-то говорила про деньги и почтовый перевод.
– Вот, – сказал тетя Люба, – поручила ребенку неученому такое важное дело. Скряга. Иди сейчас, возьми с них деньги.
– А сколько, – растерялась Валя.
Тетя Люба вздохнула, пошла в коридор. Зашуршала бумажками на полке, а когда нашла нужную, стала набирать номер, вращая со скрипом диск старого оранжевого телефона.
– Вера, здорово, я в любезностях не буду рассыпаться, сразу к делу, – загремел ее голос, – что Валюшке-то делать?
Потом начали доноситься всякого рода «ага», «угу».
– Добрая ты, Вера, ох, за разговор, кстати, вернешь мне по приезду, – сказала женщина и швырнула трубку на аппарат. Тот обиженно крякнул.
Тетя Люба вошла на кухню, держа в руках бумажку.
– Вот это возьмешь с Николаевских жильцов, – она ткнула своим толстым пальцем в верхнюю цифру, наклоняясь над Валей с бумажкой, – видишь, я здесь «Н» поставила, а это за Херсон, где буква «Х». Возьмешь сейчас деньги, и на почту. Херсон на недельку, но потом, может, продлит. Отправишь почтовый перевод вот по этому адресу.
– Ладно, а делать-то что мне с гостями, – Валя чувствовала, как на нее накатывает усталость, после вчерашней исповеди и утренних переживаний. Сашка гремел сковородками. Что-то мыл в раковине и весело напевал.
