Надежда улетела в Гамбург рано утром, не позволила мне даже проводить её, сказала только, что это по работе, поступило очень интересное предложение. Конкретнее она сообщит позже. Она уехала, пока я ещё спал. Утром я только прочитал её записку, которую она оставила мне на кухонном столе.

–Вернись, – я сразу же позвонил ей по телефону. Она сбросила мой вызов. Я перезвонил, она уже выключила телефон. Надежда всегда останется Надеждой. Она позвонит мне сама, когда решит, что это сейчас необходимо. Не просто волнение за мое здоровье двигало ею, когда она просила меня пройти обследование, но и желание меня отвлечь, чтобы спокойно улететь в Германию, пока я буду заниматься своим здоровьем. Все наши многолетние труды моя жена ставила под угрозу. Сколько будет стоить эта операция, и на какую сумму она оформила кредит, мне оставалось только догадываться.

Правда, в этом было и хорошая сторона для меня. Я снова смог окунуться в свои поездки, уйти в них с головой без страха, что Надя что-нибудь придумает, чтобы проконтролировать меня. Я делал остановки, только чтобы отвечать на звонки жены, которая звонила, чтобы узнать, чем я занят и как идут дела в магазинах, хотя сама наверняка каждый день получала необходимые отчеты от бухгалтера.

Россия огромная, Россия необъятная. Сколько всего прекрасного было о тебе написано, но каждый раз ты лежишь перед глазами неповторимой красотой своих простых пейзажей. Сколько раз я просто ехал и наслаждался теми картинами, которые открывались мне. Как часто я думал, почему за повседневными делами мы не обращаем на эту красоту никакого внимания. То одинокие молодые березки притаились на снежных склонах равнин, а вот целые рощи сосен, скрывающие какие-то секреты в темноте своей листвы. Плоскогорья с маленькими домиками, похожие скорее на игрушки или нескончаемые поля, которые уходили далеко за горизонт. То очертания неровной реки, застывшая подо льдом, ускользает в тени деревьев. А иногда бывало, меня сопровождала целая громада облаков, которые закрывали солнце, но на рассвете они по-особенному переливались всеми оттенками багряного цвета, казалось, будто самый умелый художник нарисовал столь восхитительный авангардный пейзаж. Я смотрел, любовался, отдыхал, и отключался от всех проблем, как будто они оставались за окном машины, а я стремительно мчался от них. Я опять был наедине с собой, природой, и будничная суета переставала отвлекать меня. Особенно я любил небольшие снегопады, которые позволяли мне в тон погоде не о чём не думать, придаваться меланхолии, и просто следить за дорогой.

Верил ли я, что Надежда привезет мне в своем животе малыша и её поездка в Европу будет успешной? Нет. Я уже верил в свой рок. Рок одиночества и ненужности своего существования, который преследовал меня с самого моего детства. И неважно находился ли я в убогой пропитой квартире или наоборот окруженный роскошью, я оставался, все также одинок.

IV

И правы те люди, которые утверждают, что когда ты ничего в этой жизни не ожидаешь, обязательно появляется что-то или кто-то, кто способен перевернуть и изменить её безвозвратно. Постоянно пытаясь все контролировать, но обязательно упустив из виду, то, что какие-то маленькие события способны изменить всю нашу действительность, и абсолютно без нашего на то ведома. Целая цепочка невиданных и неподконтрольных никому действий, несущая в своем потоке нежданные перемены.

Я хорошо помню, что был апрель. Сухой, оттаявший, вредно-непогодный весенний месяц. Природа, застывшая в ожидании тепла и солнечного света. Люди, наконец, потихоньку отогревались и снимали тяжелые верхние одежды. Всё кругом застыло в ожидании тепла: люди, природа, животные и птицы. Этот прекрасный миг предвкушения, когда все должно меняться в долгожданную лучшую сторону. Только я одинокий и потерянный, за рулем своей машины, как последнее спасение от одиночества, окончательно смирился с тягостью своей бездарной судьбы. Я не ждал тепла, мне было все равно, белый ли пейзаж за окном или зеленый, мир терял для меня свою привлекательность. Но бывают такие дни, когда солнце перестает скрываться за тучами, и тогда она озаряет своим жизненным светом промерзшие одинокие деревья и почерневшую голую землю. Вскоре количество таких дней увеличивается, и потянуться первые зеленые ростки, а на деревьях станут появляться долгожданные почки. В один из таких дней, я неожиданно остановился на машине, увидев удивительно красивое место. Это было озеро, скрытое летом бесконечной листвой, а сейчас открывалось вовсю ширь своей красотой и прозрачностью вод, где его не прикрывали зеленые ели. Я вышел из машины и вздохнул воздуха, этот аромат свежести, дыма костра, едкого запаха ели, такой сладкий одурманивший воздух поры пробуждения.

Так я понял, что наступил апрель – весенний, ещё пока не зеленый, послеснежный, но уже теплый и оживающий. Солнце греет неистово, призывая все вокруг пробуждаться от зимнего сна. Я хорошо помню, что постояв у бархатистой глади водоема, надышавший вдоволь свежего воздуха, я впервые за долгое время хорошо уснул. Наконец, я перестал шататься из комнаты в комнату с зажженной сигаретой в руках, при этом безотчетно заглядывая в ящики, рассматривая старые фотографии в рамках. Иногда я брал книжку, и не читал, а просто листал, мне даже читать казалось скучно, даже там я не находил ответов на мучившие меня вопросы.

На следующее утро мне предстояло ехать на прием к врачу. Я собрался, причесался, не смог сдержать улыбку контрольной смс от жены: «Павлик в 11.30 тебя ждет доктор Наумов. Не опаздывай. Удачи!» Я даже как обычно попал в привычную пробку на выезде с шоссе, но приехал даже чуть пораньше нужного времени. В уютном светлом холле клиники, который контрастно отличался от наших советских коридоров в городских поликлинках, стояли два удобных маленьких диванчика, светло-голубого цвета. Между ними помещался стеклянный столик с разбросанными номерами разнообразных журналов. Единственное большое окно покрывала белая тюль. Между диванами стояли красивые акации в больших горшках и украшали комнату. Весь интерьер был выдержан в серых приглушенных тонах и удачно гармонировал с нежным цветом диванов. Я сел на диван и заметил, что напротив меня на другой стороне комнаты на таком же диване, на самом краю, сидела молодая женщина.

Аня, Анечка… Я часто вспоминаю этот миг, миллион раз покручиваю его в голове, как что-то самое невероятное произошедшее в моей жизни! То ярчайшее созвездие, а может и целая галактика, которая образовалась где-то в далекой вселенной и по невероятным обстоятельствам соединила нас в едино. Как же я благодарен всем силам небесным за эту величайшую встречу, но…

Она сидела, немного сгорбившись, глаза опустила в пол. Я сразу обратил внимание на необычайную бледность её кожи. Вся её фигурка имела вид такой хрупкости, как будто это фарфоровая статуэтка. Казалось, что она как нифма из сказок, прилетала с бесконечной грустью в своем сердце. Такая печальная и одинокая она была. Тоскливый взгляд в пустоту. Неожиданно она поглотила все мое внимание: с одной стороны мне хотелось растормошить её, а с другой стороны, я увидел едва уловимое необычайное родство душ с ней! Точнее я его ощутил, это родное для меня состояние тоски, одиночества и непонимания. Мне показалась, что никого прекраснее я не встречал, такая загадочная и печальная она была, и чем-то непреодолимо меня притягивала. В то же время никогда я не видел прекраснее образа, если только на картинах великих художников, изображающих фей и волшебниц.

Сколько я ни пытался – не мог заставить отвести свой взгляд от неё! Мой взгляд как магнитом притянулся к ней. Я пытался рассмотреть картины на стене, но глаза упорно возвращались к ней. На девушке было обычное трикотажное платье серого цвета, я, кажется, сумел запомнить каждую складочку, на талии его опоясывал белый ремень. Туфли черного цвета, чей цвет поблек от частого пребывания на солнце. Она неожиданно подняла глаза, только осознав, что здесь есть ещё кто-то кроме неё. Эти невероятно красивые зеленые глаза с лёгким желтоватым оттенком, глаза как море, как океан, и я погружался в них полностью.