И в самые ужасные моменты своей жизни Скорпиус предпочел бы это. Предпочел бы никогда не родиться, лишь бы не жить не своей жизнью. И не хотел такой судьбы для своих детей. И для этого нужно было срочно избавляться от помолвки с Фоули.

И тут ему мог помочь только Альбус. Почти каждый день Скорпиус стал уговаривать его начать проводить собственное расследование, подключать его многочисленную семью. Он знал, что Альбус остался единственным человеком в его жизни, который хочет помочь ему. Который тоже осуждает такой образ жизни.

Обращаясь с Фоули как с вещью и используя ее в своих целях, он ненавидел себя. Он осуждал Розье и Эйвери, которые не только одобряли его поведение, но и поступали со своими будущими невестами точно так же. И если бы не Альбус, Скорпиус тоже смирился бы с мыслью, что такое поведение норма. И самое ужасное, что оно было нормой. Для всех чистокровных семей.

Он не знал наверняка, изменял ли отец его матери, но мать сделала все, чтобы Скорпиус хотя бы верил, что у них в семье есть любовь. И Скорпиус верил.

Скорпиус был готов уже лично ехать в Министерство и смотреть, кто занимается этими расследованиями. Хотелось спасать свою жизнь, которой за семнадцать лет у него и не было. Хотелось лично убедиться, сколько людей там должны его деду и согласны на все его условия. Хотелось знать, кому можно доверять кроме Гарри Поттера.

Договор, заключенный между его дедом и Министром магии (уже бывшим), о сохранении чистоты крови. Скорпиус хотел порвать его в клочья, прекрасно зная, что это не поможет. Должно быть расторжение с обеих сторон. Но дед никогда не расторгнет его.

Гребаная проклятая чистая кровь. Пусть истребляют их всех. И не важно, кто за этим стоит. Чтобы это проклятие чистой крови закончилось. Чтобы больше не осталось в этом мире ни одного чистокровного волшебника. Чтобы все были полукровками.

Полукровка Уизли. С обычными родителями. Со средним достатком. И она была счастливее его. Во столько раз, сколько денег лежало в их сейфе в банке Гринготтс.

Он хотел ее жизнь. Все это время, высмеивая ее родителей, происхождение, поведение, всегда завидовал ей. В силу возраста он не мог смириться с тем, что у кого-то что-то лучше, чем у него. Поэтому всегда опускал ее. Она была не единственная, с кем он так поступал. Но именно она всегда позволяла себе отстаивать себя. Никогда не боялась его. И только сейчас его стало это восхищать. Если рядом с дедом он забивался, то рядом с Уизли чувствовал в себе тоже этот стержень. Но не мог им управлять.

Скорпиус внезапно подумал, что бы сказала мама, узнай, что он хочет сделать с собственным дедом. А Уизли? Какая у нее была удивительная душа. Даже такому монстру, как его дед, она вряд ли желала бы смерти. А Скорпиус считал, что он заслуживает мучительной смерти.

Из этих мыслей его достал стук в дверь.

— Привет, заходи, — улыбнулся Скорпиус Алу.

— Уютно тут у вас, — сказал Альбус, садясь на диван. — Твое?

Альбус кивнул на письмо.

— Уизли, — покачал головой Скорпиус, садясь на любимое кресло Розы. — Мои письма заканчивают свою жизнь в этом камине.

— Опять дед писал? — сочувственно спросил Альбус.

— Отец, — вздохнул Скорп. — Но там не было информации о том, что Добби свободен.

Альбус замолчал. Видел, что Скорпиус не хочет обсуждать эту тему.

— Ее правда так любят? — внезапно сам для себя спросил Скорпиус. — Уизли.

— Не думаю, что больше, чем меня, — пожал плечами Альбус.

— Тебе тоже пишут такие письма? — Скорп пододвинул письмо Розы к Алу.

— Прямо такие, наверное, нет, — хмыкнул Альбус. — Вообще, так в основном пишут мамы. Твоя же тоже тебе писала с любовью…

— Да, наверное, — кивнул Скорпиус.

Они снова замолчали. Альбус принялся осматривать гостиную более детально, а Скорпиус уставился в тот угол, где они недавно целовались с Уизли. Он до сих пор не рассказал Альбусу об их втором поцелуе. Который совсем был не похож на первый. Не рассказал, что чуть не сделал это. Чуть не переспал с ней. Как и предсказывал Ал.

После записки от Уизли, которую он зачем-то хранил в своей тумбочке, он снова максимально избегал ее. Он снова запутался и потерялся. Не знал, что хочет. Не понимал, чего хочет она.

Казалось, в воздухе все еще витал запах карамели. Ему хотелось все рассказать Алу, и нет. Наверное, было бы странно обсуждать с ним, как его сестра выглядит в лосинах. Но ни с кем другим он не мог этим делиться.

Скорпиус с ужасом представил реакцию Розье и Эйвери, скажи он им, что целовался с Уизли.

— Как думаешь, что она ко мне испытывает? — не выдержал Скорпиус. — Почему целует, позволяет зажимать себя, а потом… Делает вид, что ей не нравится, что ей было противно, гуляет с этим МакМилланом…

— Думаю, что она не понимает тебя точно так же, — Альбус снова сел на диван. – И не хочет, чтобы ты сделал ей больно. Хочет остановить себя, не дать влюбиться. Или боится разочароваться в тебе.

Скорпиус думал над словами друга. И вновь Альбус был прав. Если бы он постоянно не отталкивал ее, не убегал от нее, убегая от самого себя, она бы тоже не закрывалась в ответ. Ведь в моменты поцелуев им обоим безумно хорошо, и никто из них не хочет, чтобы это заканчивалось.

— Скорп, я знаю, что это не мое дело, — спустя какое-то время вновь заговорил Альбус. — Но дай ей шанс, дай себе шанс.

— Какой шанс? — не понял Малфой.

— Ей шанс любить тебя, а себе вновь быть любимым, — пояснил Альбус.

— Ты не понимаешь, о чем ты говоришь, — Малфой был в шоке с того, что предлагает ему друг.

Если он не мог позволить себе просто иногда спать с ней, как делал это с остальными девушками Хогвартса, то Альбус предлагал ему встречаться с ней. Быть парой. С Уизли.

— Роуз не из тех девок, которые соглашаются на твои условия, — покачал головой Альбус. — Ты лучше меня знаешь, как она влияет на тебя. Что дает тебе. Ту жизнь, о которой ты мечтал. Она сможет любить тебя. Но только если и ты будешь любить ее в ответ.

— Ты же знаешь, что это невозможно не только из-за меня, — нахмурился Скорп, на секунду представив, что будет с ним и с ней, войди они в Большой зал за ручку, как он это иногда делал с Фоули.

— А когда ты зажимаешь ее по замку, ты разве об этом думаешь? — спросил Альбус.

— В этот момент я ни о чем не думаю, — признался Скорпиус.

— Вот и ответ на твой вечный вопрос, — просто сказал Альбус. — Чтобы чувствовать, нужно лишь ни о чем не думать. А забыться ты можешь только рядом с ней. Откройся не только мне, но и ей.

Остаток выходных Скорпиус думал над словами Альбуса. Конечно, он был прав. Альбус всегда прав. Но, видимо, холодный расчет и постоянное обдумывание своих действий течет в его венах и называется чистой кровью. Он не мог вот так вот все бросить, забить на все и раствориться в Уизли, хотя очень и хотелось.

Избегать Фоули, прикрываясь обязанностями старост было уже невозможно, поэтому в понедельник с завтрака на первый урок ему пришлось идти с ней за руку в лучших традициях любящих пар. Однако после разговора с другом он только и делал, что весь путь до кабинета представлял на этом месте Уизли.

— … а на каникулах придут обсуждать дизайн помолвочного платья, — донесся до Малфоя обрубок фразы. — Я не знаю, смогут тебя сделать свидетелем на свадьбе, Ал. Ты же вроде как не принадлежишь последнему договору о чистокровных.

Альбус многозначительно посмотрел на Скорпиуса, без слов говоря, что уже его дела дрянь. Хоть Скорпиус и сам это знал. Но снова голова стала ясной, стоило ему увидеть Уизли. Она сидела за своей первой партой и просто смотрела в свою тетрадь.

— Скорп, ты слышишь меня? — сказала Фоули.

В этот момент Роза подняла на него глаза. Сердце бешено застучало. Какие у нее красивые глаза. Вновь смотрели прямо в него.

Скорпиус отвел взгляд. С каких пор он прячется? Трус.

— Да, слышу, — буркнул Скорп. — Все равно нам ничего не дадут решить.

Он чувствовал, что она продолжает смотреть на них. Что она чувствует? Ревность? Как он, глядя на нее и МакМиллана?