Мозг, чтобы не взорваться от кажущейся нелогичности способа получения информации решил заняться тривиальными задачами и придумал произошедшему название: просвет. Он выцепил это слово откуда-то из глубоких недр памяти. Мне показалось, что оно вполне подходит.

Я больше не сопротивлялся уходу дочери. Только дал ей денег на такси, и смотрел в окно, как она садится в машину и уезжает. В голове проносились мысли о том, что она очень похожа на свою мать. Та не менее упряма, и если твердо что-то решила, ничего уже не собьет ее с выбранного пути. Потом я буду видеть дочь в матери, и это каждый раз будет вызывать у меня на лице теплую и чуть печальную улыбку. Они, и, правда, очень похожи. Я всю жизнь старался не жалеть ни о чем. Но мне действительно жаль того, что мне не выпало наблюдать их сходства, когда они рядом, и растворяться в счастье от любви к ним обеим.

Из рассказов дочери, я понял, что она души не чает в воспитавшей ее тетке. Та представала прекрасной со всех сторон. Ну, просто идеал. Тетя была хороша собой, занималась любимым делом, экспериментальной наукой на грани философии и квантовой физики, которая приносила отличный доход. Она исколесила весь мир, и не представляла себе никакой оседлой жизни. Мужа у нее не было, про ее личную жизнь Аня вообще ничего не знала. Даже, если кто-то и был, в эти дела племянница не посвящалась, да она и сама не спрашивала. Кроме любви, которая замалчивалась и негласно стала запретной темой, они могли поговорить обо всем, и были помимо родственных уз весьма близкими подругами. Они могли по несколько часов болтать в видео чате. Тетка помогала ей, чем могла, дарила подарки, в общем, баловала. Пока Аня не поступила в университет, они много ездили вместе. Можно даже сказать, что большему она научилась от тети и ее коллег, чем в школе. За год знакомства с Аней, я много слышал о ней, но ни разу не видел. А более того, совершенно не знал, хочу ли я с ней познакомиться. Ведь она должна была меня знать. А значит, в ее руках был ключ к разгадке всей этой запутанной истории. Она могла бы рассказать, что произошло с Анкиной мамой, и при каких обстоятельствах мы познакомились, а главное она могла разрушить всю эту тайну, сказав, что в письмах бред, и мы с Аней друг другу никто. Может быть, именно поэтому я стал единственным секретом дочери от воспитавшей ее тети. В рассказах я проходил как «хороший друг Костя», подробности нашего знакомства опускались. Но, все тайное когда-нибудь становится явным.

Что-то неладное творилось со мной весь день. Безумно хотелось спать, голова отказывалась соображать. Я доплелся до кровати, и занял горизонт, впав в полу-адекватное состояние. Я не спал, но мысли думали себя как будто сами, без моего участия. Как назло, телефон брякал чуть не каждые пятнадцать минут, не давая толком отключиться. Реальность тянула ко мне свои холодные руки, но не могла достать. Что-то внутри меня хотело поднять мою тушу навстречу ей, но не справлялось. Я чувствовал себя мешком с картошкой, который кто-то очень маленький и слабый, но весьма настырный пытался куда-то утащить. Усилий с разных сторон было приложено немало, но все равно недостаточно для результата.

Я вздрогнул от телефонного звонка. Настойчивые вибро волны и громкая непрекращающаяся мелодия заставили меня обшарить рукой все пространство вокруг и найти злобного нарушителя спокойствия.

– Да?

– Привет! – жизнерадостный голос дочери стал тем самым пинком, который заставил шестеренки в голове зашевелиться, правда, с жутким скрипом.

– Да, доброго дня тебе, или вечера, или утра. Что там сейчас?

– Скорее вечер. Ты спал что ли?

– Пытался.

– Извини, что разбудила.

– Ну, что уж теперь?

– А у меня хорошие новости.

– Внимаю.

– Через неделю в наши края приезжает по делам моя тетя, вместе со всей их лабораторией. У них тут конференция, и еще какие-то мероприятия. Она обещала пропуск нам обоим. Я вас наконец-то познакомлю! – я слышал искреннюю радость и восторг в ее голосе.

– Здорово, обязательно познакомимся. Когда говоришь, они приезжают?

– Пятого июня, в понедельник.

– Может, ее встретить надо?

– Не, – она так растягивает е, как будто я предложил спасаться от цунами зонтиком для коктейлей, – им обеспечена и встреча и расселение, мы там будем только мешаться. Я встречусь с ней вечером после прилета, а ты просто приходи на это мероприятие.

– Как-то это сложно, и, по-моему, не очень логично, но в любом случае, все будет, как скажешь.

– Вот за это я тебя и люблю! Ладно, отдыхай дальше, я потом напишу, что и где будет. Хорошего вечера!

– Спасибо, и тебе.

Я кладу трубку и спускаю ноги с кровати. Надо поесть и сделать хоть что-то полезное за день. Иначе он совсем зря пройдет. Впереди замаячили какие-то неясные перспективы, и меня не покидало предчувствие больших перемен. Что-то должно было радикально измениться от этого знакомства. Меня охватила тихая паника, какая бывает перед первым свиданием. Хотя, что за бред? Какое свидание? Это же сестра моей будущей возлюбленной. Ах да, в этом и состоит проблема. Готов спорить на что угодно, что я ей изначально не нравился, и она считает меня виновным в гибели сестры, и, вообще, по-любому не обрадуется тому, что я жив, да еще и… Молод? Блин… Странная ситуация. Я не имел ни малейшего понятия, какой информацией она располагает. Надо бы дочь об этом спросить. Что я и сделал при следующей нашей встрече, когда она принесла мне пропуск на конференцию по инновациям в экспериментальной физике.

– Ого, никогда не был на подобных выставках научных достижений.

– Я тоже, но все бывает в первый раз.

– А ты сказала, кому взяла второй пропуск?

– Нет, я сказала, что он для одного моего друга, живо интересующегося темой их работы, решила сделать сюрприз.

– Сомнительная идея. Ведь, она должна меня знать, и точно знает, что я погиб. Что она вообще подумает? Как мы будем объяснять ей все, когда она меня увидит? – я замолчал, поняв, что Анка смотрит на меня и довольно улыбается. Оставалось задать единственный правильный вопрос, ответ на который я уже мог предугадать, – а, над чем она работает?

– Тетя Лена входит в группу ученых, занимающихся проблемой намеренного искажения пространственно-временного континуума и перемещения материи сквозь него.

– Проще говоря, путешествиями во времени, – прошептал я, обхватив голову руками. Все сошлось один к одному. Эти слухи о разработке машины времени оказались правдивы. Это все объясняет. Вот, почему моя дочь старше меня. Я встретил ее маму в прошлом, куда попал благодаря ее тете. Романтика.

– Тетя только после поездки в Японию присоединилась к этому проекту. И только после этого у них по-настоящему пошли дела. Знаешь, как всякие исследовательские группы пытаются заполучить ее?

– Она, наверно, очень умная.

– Это ты ее сейчас, считай, оскорбил. Она настоящий гений.

– А как она ко мне отнесется? Что она вообще тебе рассказывала о родителях? Обо мне?

– Она всегда говорила, что ты свалился как снег на голову, – дочь засмеялась, – не переживай, она не держит на тебя зла, но, правда, и симпатий не питает. Зато о маме она всегда говорит с улыбкой, она любила ее, а мама тебя. Неужели ты думаешь, что мы не уговорим ее сделать подарок любимой сестре?

– Ладно-ладно, как-нибудь прорвемся.

После этого разговора мне стало спокойнее. Будет, как будет. Неделя прошла незаметно. Я невольно представлял себе момент нашей встречи, как надо будет себя вести, и что говорить. Что я услышу в ответ. Один раз в таком мечтательном состоянии меня увидела начальница, что немедленно привело ее в ярость. Мы поговорили, хотя, правильнее сказать, в очередной раз поругались. Не могу сказать, почему ей так необходимо было стягивать меня с небес на землю, причем не куда-нибудь, а на рабочее место. Это было бы логично, если бы подобный подход применялся не только ко мне, но и к моим коллегам, но нет. Такой чести удостаивался я один. Хотя, самым перспективным сотрудником не был. Сослуживцам прощались многочисленные перекуры, задержки на обеде, и отлучки по личным делам, я же почему-то должен был жить в радиусе трех метров от своего стола. Чем-то я ей не нравился. В прочем, если бы не это, работать было бы куда скучнее. А так, я один обеспечивал всему отделу зрелища, на хлеб каждый зарабатывал себе сам. От перепалки до перепалки рабочие дни не проходили, а пролетали.