И рыжая вздохнула.

Спорки – нечистые – потомки тех, кого ужасный Белый Мор не убил, а переломал. Большинство из них были уродливы внешне, рождались с отклонениями, вызывали отвращение и страх такой силы, что им хотели отказать в праве считаться людьми, но ведьмы, женщины, обладающие необычайно сильными гипнотическими способностями, появлялись только среди них. И благодаря им астрологи перестали убивать себя. Ведьмы заставили людей принять спорки, но именно заставили: барьер сохранился. И это был непреодолимый барьер.

Но далеко не все нечистые оказались уродами: синеволосые кугианцы отличались тонкой, удивительной красотой, и Аурелия была из их числа.

– Сейчас Мерса влюблён, очарован, однако рано или поздно он начнёт задумываться над тем, что я – спорки, а он – нет. Этот момент обязательно наступит, и я не хочу его переживать.

– Возможно, – мягко произнесла Кира. – Но мы обе знаем, что у Мерсы это в первый раз. Он искренен в своих чувствах и не видит никого, кроме тебя. Не нужно быть ведьмой, чтобы это понять, – достаточно того, как он на тебя смотрит.

– Я знаю, адира. И я…

– Ты права в том, что ему необходимо как можно скорее задуматься о будущем. Однако я уверена, что Мерса от тебя не откажется.

– Я не знаю примеров счастливых союзов между людьми и спорки, – грустно сказала Аурелия.

– В таких делах необычайно важно отношение окружающих, – серьёзно ответила рыжая. – Ты знаешь мою историю: я – простолюдинка, инопланетница, я была помолвлена, но высший свет Линги принял меня. И не только Линги.

– Вы – настоящая адира. – Ведьма чуть склонила голову. – И настоящая лингийка.

– А у тебя есть шанс оказаться среди тех, кто не будет относиться к тебе с предубеждением. Оказаться вместе с человеком, который тебя любит. Подумай об этом.

– Вы обещаете мне помощь?

– Всё зависит от того, как ты относишься к Мерсе, – не стала скрывать Кира. – Если твои чувства такие же искренние, как его, я помогу вам всем, чем смогу.

– Спасибо.

– Я ещё ничего не сделала. – Рыжая помолчала. – А теперь поговорим о Галилее.

– Это очень хорошая мысль, адира, – кивнула ведьма. – Сейчас мои воспоминания свежи и отчётливы.

– Потом ты их забудешь? – Кира удивлённо подняла брови.

– Потом они станут менее эмоциональны, – уточнила Аурелия. – С течением времени ощущения от сеанса станут более… прагматичными. Но случается так, что именно в эмоциях скрываются очень важные детали.

– Почему ты не предложила мессеру поговорить об этом?

– Потому что видела, что вы меня не отпустите.

– Ты умна, – рассмеялась рыжая.

– Скорее, наблюдательна.

И прежде, чем звук её слов растаял, Кира резко спросила:

– Ты действительно не можешь передать, что Галилей видел потом?

– Действительно, – твёрдо ответила ведьма, глядя рыжей в глаза. – Но я чувствую, что больше Галилей не боится того, что там случилось.

– Это эмоция?

– Да.

– Важная?

– Очень.

– И ты не знаешь того, чего он не боится?

– Нет.

– Понятно… – Кира помолчала. – Главная тайна там?

– Да.

– Ты сможешь до неё докопаться?

– Я постараюсь.

– Что будет это стоить лично тебе?

– Много, – не стала скрывать ведьма. – Но я доберусь. Я обещала.

– Хорошо. – Оспаривать принятое решение рыжая не собиралась. Её интересовало другое: – Аурелия, ты ведь понимаешь, что в голове Галилея спрятана очень важная тайна?

– Многие так считают, – вздохнула ведьма.

– А значит, она не должна оказаться не в тех руках.

– Не окажется, – твёрдо пообещала ведьма.

– Хорошо, – повторила Кира. – В таком случае ты можешь идти.

Они пообещали очень важные услуги, и теперь всё зависело от них: станут они полностью доверять друг другу или кто-то из них умрёт.

Аурелия поднялась, поклонилась, сделала шаг к двери, но остановилась и обернулась:

– Я хочу добавить… В аномалии есть что-то такое, что помогает Галилею вспоминать. Я пришла в этому пониманию интуитивно, но наш сеанс получился благодаря этому – тому, что я провела его в Пустоте.

– Не сомневалась в твоём уме, Аурелия, – мягко повторила комплимент Кира.

– И ещё… – Пауза. – В аномалии Галилей ведёт себя так, словно возвращается домой.

– Дом там, где родился.

– Здесь он родился, адира, – вдруг сказала ведьма. – Здесь он родился после того, как здесь он умер.

– Капитан дер Шу.

– Мессер. – Командир импакто «Стремительный» вытянулся и по-уставному отдал честь.

– Капитан Капурчик.

– Командор. – Галанит ограничился лёгким поклоном. И уважение продемонстрировал, и независимость подчеркнул: он не служил ни в лингийской армии, ни в Астрологическом флоте и мог себе позволить некоторую вольность.

– Располагайтесь.

Два цепаря с «Амуша» доставили для Помпилио большое «походное» кресло – хоть и складное, но резное, с позолоченными элементами и очень удобными кожаными подушками, – в котором дер Даген Тур с удобством устроился. После чего принял из рук Валентина кружку с горячим кофе и задумчиво посмотрел на чёрный напиток. Капитанам – Дорофееву, дер Шу и Капурчику – было предложено рассесться на стоящих поблизости валунах: что поделать – в полевых условиях приходится терпеть лишения. Но кофе им предложили.

Последние шесть часов маленькая эскадра шла на максимальной скорости, строго соблюдая режим радиомолчания. И им везло: ни вражеских цеппелей, ни каких-либо сооружений по пути не встретилось – указанный пленником курс действительно оказался безопасным. В итоге дер Даген Тур решил, что они достаточно оторвались от возможной погони, приказал приземлиться и провести совещание очно.

– Мой астролог внимательно изучил взятые на катамаране карты и в целом согласен с курсом, которым эскадра следует в настоящее время. – Помпилио снял респиратор и сделал большой глоток кофе. – На Близняшке расположены две крупные базы противника, и сейчас мы движемся прочь от них, в области, в которые урийские цеппели заходят крайне редко. Но нет никаких сомнений в том, что нас будут старательно искать, а значит, обязательно найдут. Будем исходить из предположения, что сил у противника достаточно, и нужно тщательно продумать дальнейшие действия…

– Мы видим звёзды! – не выдержал Капурчик. – Мой астролог сказал, что узнаёт Пелеранию.

Резко воскликнул – и резко замолчал, поймав на себе осуждающие взгляды лингийских капитанов и высокомерный – дер Даген Тура. Опомнился и виновато произнёс:

– Извините, командор. – Причём действительно виновато, что отметили все присутствующие. Может, галанит и не любил адигенов, но что такое субординация, понимал.

Вновь пауза, нужная для того, чтобы Помпилио сделал глоток кофе. После чего совещание продолжилось:

– Мы действительно видим звёзды, однако мой астролог не уверен, что мы сможем до них допрыгнуть. Расчёты не закончены, но Галилей, как показывает опыт, редко ошибается. Ты согласен с выводом моего астролога?

– Да, полностью. – Капурчик отвёл взгляд. – Прыгать без расчётов – самоубийство.

– Именно, – весомо подтвердил дер Даген Тур. – Сейчас мы точно знаем одно: чтобы гарантированно уйти на Пелеранию, нужно вернуться на Мартину и добраться до полярной зоны.

– С полюса Мартины действительно видны звёзды? – уточнил дер Шу.

– Галилей в этом уверен.

– Он вспомнил?

– Частично.

– Почему вы не хотите воспользоваться этим вариантом? – немедленно осведомился Капурчик. – Мы уже знаем достаточно: обитатели Мартины, вернее Урии, опасны, агрессивны и причастны к гибели Тринадцатой Астрологической экспедиции. А теперь – и Девятнадцатой. Полагаю, нам следует как можно скорее поделиться этой информацией с… – галанит сбился. – С сообществом Герметикона…

– Вернуться и навести порядок, – добавил дер Шу. – При всём уважении, мессер, следующим на Мартину должен прибыть не Астрологический, а ударный флот.

Капитан «Стремительного» был потомственным военным и план действий набросал мгновенно: разведка показала высокий уровень агрессии противника, задача – сделать так, чтобы у противника не осталось сил на проявление агрессии, решение – ликвидация вражеского флота и бомбардировка наземных баз. После чего можно приглашать политиков вести переговоры. В смысле – диктовать условия. И стоять за их спинами, ненавязчиво намекая представителям той стороны, что следует побыстрее соглашаться со всем, что будет предложено.