Принц Илиар, время от времени позевывая, читал трактат о лечебных свойствах челеты, рассевшись при этом поперек трона и перекинув ноги через подлокотник. Принца нельзя было назвать ни великим, ни наследным, потому что это не соответствовало бы действительности. Королевство Агора, где правил мудрый Криг, отец Илиара, было устроено так, что тот мог в любой момент передать корону кому угодно по собственному разумению. Кроме того, существовал совет рыцарей трона из двенадцати человек (куда входил и Илиар), который мог оспорить и изменить кандидатуру нового короля. А претендовать на звание великого по негласным законам страны считалось нескромным. Великим можно было быть только по деяниям, но не по званию.

Королевство Агора процветало. После периода кровопролитных и опустошительных войн оно не воевало уже больше столетия. Простирающиеся на десятки и сотни километров плодородные земли, густые бесконечные леса, изобилующие дичью, горные кряжи, богатые углем и рудами, составляли основу ее богатства. Правимое умеренным и умным монархом, всячески поддерживающим стремление своего народа, а в особенности знати, к просвещению, оно давало простому люду возможность не только жить в достатке, но и с гордостью называть себя Гражданами.

Столицей Агора была красавица Милаццо, издали из-за устройства городских стен похожая на королевскую корону.

Отстояв очередь и пройдя через городские ворота, вы попадали в квартал высоких с маленькими, щелевидными окнами домов, похожих на каменные кубы, разгороженными узкими, на одну телегу улицами, и лишь одна более широкая магистраль вела от каждых из четырех ворот города к центру. Квартал не был трущобой. Каждый дом был просто повернут «глазами», окнами, внутрь в маленький зеленый дворик, при этом с другой стороны в любой момент становясь крепостью при нашествии врага. Следующий квартал был торговым, изобилующим гостиницами, тавернами, увеселительными заведениями, лавками и магазинами, всем тем, что могло понадобиться гостю или купцу. Он не был построен по особому плану, но власти требовали, чтобы в каждой постройке в какой-то мере отражалась индивидуальность или профессия хозяина, поэтому после первого, геометрического и мрачноватого квартала вы попадали в хаос разноцветных, разноформенных домов с крышами, украшенными стилизованными кастрюлями, цветами, военными шлемами и даже женским нижним бельем. И лишь после этого начинался центр города с широкими аллеями, усаженными деревьями редких пород, с площадями и фонтанами – дорогой, ведущей в королевский дворец. Но в данном случае вместо попытки передать ощущения, испытываемые при созерцании дворца, я лучше сошлюсь на одного из знаменитейших поэтов Агора Эделика, который как-то заметил, правда, имея в виду отвергнувшую его красавицу Изенер: «Описывая красоту, мы только ее подчеркиваем, но описание совершенства подобно богохульству».

Несмотря на то, что Агора не воевала уже много лет, тем не менее, память о прошлых войнах была жива. И королевство держало довольно внушительную и хорошо подготовленную армию, служить в которой считалось престижным и выгодным занятием. Когда-то на заре правления короля Крига знать обратилась к нему с предложением создать отборные рыцарские войска, состоящие только из дворян, а простолюдинов использовать в ополчении. На что Криг резонно заметил, что армия должна реально отражать соотношение населения в стране, и хорошо обученный военному делу пахарь сражается ничуть не хуже, чем наследный барон. Поэтому в агорийской армии в начале обучения и дворяне, и граждане проходили подготовку совместно, а значит, вместе спали и вместе ели. В результате, хотя и во всех полках командирами были представители знати, их заместителями, как правило, были граждане. В мирной жизни это только улучшало взаимоотношения, и не редки были сцены, когда какой-нибудь садовник мог крикнуть вслед двигающемуся кортежу барона: «Ты помнишь, как на постое в Пикеле мы подрались с лучниками, и ты здорово врезал тому нахалу». Существовали и отборные рыцарские войска, в которые уходила часть дворян, впрочем, никаких ограничений для вступления в рыцарство, связанных с происхождением, не существовало. Ограничения были скорее финансовые, так как экипировку надо было покупать самому, а она стоила дорого.

Агорийцы были не очень религиозным народом, хотя общепринятая вера существовала. Они верили в Великих Создателей. Маленький принц Илиар часто ходил и смотрел на их изображение в виде гордых, красивых и величественных мужчину и женщину, стоявших, взявшись за руки. Однажды он спросил отца-короля, а почему, собственно, создатели, а не создатель.

– Видишь ли, сынок, – ответил отец, – я не очень силен в теологии, но устройство мира показывает нам, что практически невозможно создание чего-либо без наличия как минимум двух начал. Для рождения тебя, например, как и для рождения большинства сущего, требуется мужское и женское начало. А это, как считает большинство наших мудрецов, возможная аналогия с божественными механизмами созидания. Так думал и Изуар-отшельник, когда его осенила благодать, и он написал книгу Откровений о Создателях.

– А разве Создатели выглядят как мужчина и женщина?

– Как выглядят Создатели, не знает никто. Но человеку, обращающемуся к высшей силе, проще иметь какой-то символ, и наши мудрецы вместе с Изуаром выбрали образ мужчины и женщины. Впрочем, если хочешь получить подробные ответы, можешь сходить, мой любопытный сын, к верховному жрецу.

Принц Илиар не пошел к жрецу. Теология на самом деле не так уж его волновала, не волновала она особенно и агорийцев, хотя немало алтарей с фигурками мужчины и женщины были разбросаны по всей стране.

То ли в связи с религией, то ли и без нее в Агоре очень почтительно относились к женщинам. Мужчины любили их как хороших друзей и, естественно, как прекрасный пол, что, нечего греха таить, окупалось сторицей. В королевстве очень либерально относились к внебрачным связям, и процент одиноких женщин с детьми был высок. Но поскольку все жили в достатке, а никакого различия ни закон, ни мораль между детьми, рожденными в браке и вне его, не видели, это никого не смущало. Наоборот, мужчины со свойственным им эгоизмом предпочитали жениться на избранницах с одним-двумя детьми в возрасте двух-пяти лет: время плача по ночам и кормления грудью уже прошло, а дети как раз находились в самом «сладком» возрасте и легко привыкали к мужчине, который становился для них папой.

Впрочем, несмотря на идилличность картины, агорийцы, как и все люди, оставались не без греха, поэтому и ревновали, и завидовали, и обманывали, и обкрадывали, а иногда и убивали себе подобных. Хотя, может быть, и меньше, чем могло бы быть при иных раскладах.

Соседом агорийцев было королевство Девон со столицей Беур. Расположенное чуть южнее, оно мало отличалось по климату и богатству ресурсов. Среди девонцев было больше голубоглазых и светловолосых, чем среди агорийцев, но на этом внешние различия заканчивались. С точки зрения государственного устройства, Девон был намного более консервативен, и разделение на знать и простолюдинов было достаточно строгим. Впрочем, и девонцы в большинстве жили в достатке. Армия Девона опиралась на рыцарские полки, а простолюдинов в принудительном порядке забирали в рекруты. Те, хоть и роптали, но не слишком сильно, потому что платили им хорошо. Религией королевства была вера в бога Майо, сотворившего мир. В отношении женщин никакого равенства не признавалось, те должны были держаться в тени мужчин. Границей между Девоном и Агора служила не очень широкая, но быстрая и глубокая река Урек. Три моста и сеть паромных переправ обеспечивали торговые и дипломатические связи.

Именно с Девоном больше ста лет назад воевала Агора. Война длилась почти десять лет и опустошила почти все людские и экономические ресурсы. Предание гласит, что в конце концов войска королевств решили сойтись в последней битве. Они долго были в противостоянии, но никто не решался атаковать. Наконец, было принято решение не жертвовать больше людьми. Исход должен был решить смертельный поединок между двумя лучшими воинами. Победа или смерть означала победу или поражение королевства и его присоединение к победителю. Два могучих и славных бойца вышли на поединок. Рыцарь Верилинк от Агора и рыцарь Ранелот от Девона. Много часов длилась их битва. Звон мечей был слышен на многие километры, искры от ударов зажигали траву, но силы воинов были равны. И вдруг Ранелоту не повезло. Он поскользнулся и открыл грудь. И мелькнул змеей меч Верилинка, и пронзил его сердце. И упал бездыханным Ранелот. И возликовало войско Агора, и сотряслись небеса от радостных криков. Но Верилинк вдруг достал кинжал и вонзил его себе в грудь, и, упав рядом с Ранелотом, в последнем движении сжал и поднял вместе со своей его руку вверх. И упали на колени оба войска перед телами великих воинов, и простояли так много часов. А потом полководцы Агора и Девона, не сговариваясь, сбросили с себя доспехи, вышли друг к другу, отсалютовали воинским салютом, подняли на руки своих героев и бережно отнесли к своим воинам. С великими почестями были похоронены Верилинк и Ранелот, и у каждого на родине стоит обелиск. Так закончилась война, и наступил мир. Хотя и сейчас девонцы и агорийцы продолжают ехидничать в отношении друг друга, первые называют мужчин и женщин вторых «юбочниками» и «давалками», а агорийцы в ответ зовут девонцев «нудилами» и «кухонными бабами».