- Нет, самое интересное ещё впереди. Гелий ведь не твердеет при нормальном давлении и абсолютном нуле.

   - Совсем не твердеет?

   - Совсем, - ответил Склянский. - Но я заставлю его это сделать.

   - Как?

   - Я изменю температуру абсолютного нуля, передвину ещё дальше этот предел холода.

   - Вы серьёзно, профессор?

   - Да, - в голосе Эдмунда Мечиславовича слышалась непоколебимая решительность.

   Минус двести семьдесят один... двести семьдесят два... двести семьдесят два с половиной... ну... двести семьдесят три...

   В скафандрах стало жарко.

   - Ничего, потерпим, - сказал Склянский.

   Минус двести семьдесят три целых одна десятая градуса... одиннадцать... тринадцать... че-тырнадцать сотых...

   - Сейчас будет точка абсолютного нуля там и плюс сто пятьдесят - здесь, - сказал Эдмунд Мечиславович.

   Есть... Поступательное движение молекул прекратилось. Стало очень жарко. Склянский и Лёня включили охладители скафандров на полную мощность. Эдмунд Мечиславович ещё сказал, очевидно, обращаясь к компьютеру холодильника:

   - Включить ультракриогенератор! Мощность сто десять процентов!

   Томительные секунды ожидания, долгие, как эоны... Прошла минута... а может быть, веч-ность...

   - Должно же работать... - сказал Склянский.

   И... получилось. Минус двести семьдесят три целых пятнадцать сотых и... одна миллиардная доля градуса! Две, три, четыре миллиардных!

   - Ура!!! - во весь голос выкрикнули Склянский и Лёня.

   - Но сейчас мы сделали только половину работы, - добавил Эдмунд Мечиславович уже нормальным голосом. - Мы пока только сжижили гелий и продвинулись ниже старой отметки предела холода, а осталось ещё сделать гелий твёрдым и добраться до новой отметки абсолютного нуля.

   Время очень медленно тянулось. Абсолютный нуль чуть быстрее продвигался вниз.

   Наконец, при температуре минус 273,1546 градуса атомы гелия собрались в некое подобие кристаллической решётки и образовали что-то вроде бруска светлого материала.

   А охладить пространство ниже минус 273,1612 градуса не получилось: ультракриогенератор сломался.

   Склянский поспешно потыкал по экрану, видимо, возвращая прежнюю температуру обеим частям холодильника, и два человека в плавящихся уже скафандрах бросились наружу.

   Когда спецодежда охладилась и затвердела, они её стянули, и Лёня сказал:

   - Ну и приключение было!

   В этот день Лёня пришёл домой в половине шестого. Отыскал чистый блокнотик и напи-сал:

  "ЛИЧНЫЙ ДНЕВНИК

  ШКЛЯРСКОГО ЛЕОНИДА АРНОЛЬДОВИЧА,

  родившегося 20 июня 2006 года нашей эры.

   Запись ?1, 23 июня 2017, пятница.

   С 10 июня знаком с Эдмундом Мечиславовичем Склянским, профессором и доктором фи-зических и химических наук, приехавшим в квартиру ?1 по соседству с моей 9 июня.

   Сегодня мы делали гелий твёрдым и передвигали планку абсолютного нуля. Температура плавления гелия при нормальном давлении теперь -273,1546 градуса, а абсолютный нуль - -273,1612 градуса. Мы совершили революцию в науке и технике (вернее, это он всё совер-шил). Теперь я хочу, чтобы ему присудили Нобелевскую премию, и чтобы он ей со мной по-делился.

   Следующая запись будет, когда я снова попаду к нему в гости. До новых встреч, мой до-рогой дневник!"

  Глава 2

   - А он нормальный человек? - опасливо спросила мама Лёни, когда узнала о его знаком-стве с профессором.

   - Самый нормальный в мире, - уверенно ответил Лёня.

   - А мы, по-твоему, что, ненормальные? - сказал папа Лёни.

   - Нет, вы - вне конкуренции, но сразу за вами идёт он, - выпутался Леонид.

   - Понятно, - в один голос протянули родители.

   - Ладно, мы можем тебе позволить общаться с этим учёным. Но только возвращайся по-раньше, - сказал папа Лёни.

   - Спасибо! - радостно воскликнул парень. - Теперь я всегда буду съедать лук в супе!

   Родители переглянулись и засмеялись. Лёня их поддержал.

   Но в следующий раз попасть к Склянскому получилось у Лёни лишь в воскресенье, когда он, Лёня, сказал родителям, что идёт гулять, но из подъезда не вышел, а позвонил в квартиру профессора.

   Сейчас ритуал принимания гостя прошёл чуть более тепло, чем в прошлый раз, и Лёня успел выпить пять стаканов газировки, прежде чем спросил о делах научных. Профессор от-ветил, что с момента испытания рефрижератора он работает над новым изобретением, а хо-лодильник перетащил в пустой гараж неподалёку.

   - А чей это гараж? - спросил Лёня.