Когда это время, отведённое ему, сформулировалось в голове, стало как-то спокойно. Теперь он просто знал, когда всё это закончится. Знал, когда оборвётся последняя нить, удерживающая его жизнь над пропастью. Той самой смердящей безысходностью. Три недели…

Драко широко улыбнулся, вырывая из лёгких Мортиферы вздох. Она попятилась назад.

— Сумасшедший! — зашипела она. — Тебе смешно? Смешно умереть? Она того стоит?

Малфой чуть наклонил голову вперёд, качнув ею. Его руки утопали в карманах, он принял расслабленную позу.

— Нет. Это я её не достоин, — говорить правду как-то по-особому приятно. И для себя, и для Мортиферы, которая принимала каждое слово как удар. Если нельзя её убить, то приятно хотя бы ранить.

Но Мортифера засмеялась, гортанно и надрывно. Фальшиво.

— Конечно, не достоин, ведь ты такой же, как я.

— Убийца? — уточнил Малфой с железом в голосе. — Я убил эльфа лишь потому, что был вынужден. Иначе ты бы не остановилась. Отрубила бы мне ещё одну ногу?

— И не только ногу! — прорычала она, шагая из стороны в сторону. Её нервозность выдавала отчаяние.

Ему хотелось больше. Хотелось сильнее. Уничтожить. Сломать в ней стержень. Отрубить в ней всё желание бороться.

— Я проведу эти недели в счастье и блаженстве, зная, что ты сдохнешь, Морти…

Она резко остановилась спиной к нему. Он не видел её лица. Не видел эмоций и даже немного жалел об этом.

— Умру, как и ты…

— Как и я.

И тогда она обернулась. Драко посмотрел ей в глаза. Он впервые заметил, какими бесчеловечно прозрачными они были. В этом абсолютно голубом не было ни малейшего оттенка серого или зелёного. Её глаза были слепого цвета. Непроницаемые. Не живые. Как у куклы.

— Почему, Драко? — она чуть нахмурилась, делая шаг вперёд, сокращая между ними расстояние. И в ней не было угрозы. Не было больше агрессии. — Почему ты не хочешь быть со мной? — она быстро-быстро замотала головой. — Нет. Не так… Почему ты не хочешь жить? Ведь так мы спасёмся…

Малфою хотелось стереть воспоминания, как наждачной бумагой. Скрести до крови. До мяса, до костей, пока сам не станет горсткой трухи и ни чем больше. Это сложно. Сложно дать ей понять, почему он этого не хотел.

— Всё, что ты делала когда-то со мной — уничтожала. Уничтожала всех вокруг меня. Домовиков, павлинов, людей… Нарциссу, боясь даже любви матери к сыну. Ревнуя меня к этому. Уничтожала всех…

— Я оставила тебе друзей! — вдруг резко вскрикнула она. Её ресницы дрожали, пока она неотрывно смотрела ему в глаза.

— Оставила, потому что знала, что я не способен им рассказать о тебе. А если бы мог, то из-за их интереса к этой ужасной истории ты бы захотела с ними поиграть. Ты ведь так это любишь. В тебе бы роилось то, что нужно уничтожить, потому что знай они всю историю, смотрели бы на тебя с ненавистью, пытались бы меня спасти. Я прав? А так тебе совершенно на них наплевать…

Она молчала.

Но на лице — все ответы.

— Ну почему тогда она, Драко? — хладнокровно произнесла она.

— Потому что ты разбила меня, Мортифера. А она склеивает…

Вот тогда-то её губы дрогнули. Вот тогда он нанёс ей сильнейший удар по самооценке. По её чувству собственности к нему. Возможно, он сделал ошибку. Возможно, вернувшись в школу он не позволит Гермионе выйти за её пределы, пока не умрёт. Пока не умрут они с Мортиферой, чтобы ей больше не угрожала опасность.

— Ты больна, Мортифера, — спокойно сказал он, словно пытался объяснить ребёнку простейшую суть. — Ты психически больна. Ещё бы. Что могло родиться у таких ублюдков, как твои родители.

Она резко подавила смешок. Обрывистый такой. И через секунду ещё один, пока из груди не вырвался полноценный смех.

— Ты всегда был таким глупцом? Не слышащим и не видящим истину? Мой отец натаскивал тебя, как бойцовскую собаку, а ты всё ещё не понял? Ничего не заметил?

Драко напрягся.

— А что до моей матери… — она завела руки назад, скрепив их в замок, покачиваясь на каблуках. — Лестрейндж никогда не была моей матерью. Она была той, кто убил её. И знаешь, кто подсказал ей, где находится моя мать? — она расхохоталась. — Я помогу тебе… Нар…

Мышцы окаменели.

— Ци…

В глазах потемнело. Этого просто не могло быть.

И прежде, чем она произнесла последние буквы, Драко выкрикнул:

— Замолчи! — он надвигался на неё. Схватив за грудки, повёл её к стене. — Это ложь! Какую херню ты несёшь!

Драко пытался отодрать от себя её слова. Как гниль с корочкой засохшей крови. Просто потому, что это ложь.

— Думаешь, я лгу? — издевалась она. — Знаешь, зачем она это сделала? Чтобы тебе в будущем было легче. Она хотела уважить моего отца. Волан-де-Морт ненавидел мою настоящую мать, которая всеми силами пыталась скрыть меня от него. Видимо знала, что попади я в его руки, то это будет фатальной точкой. Моей погибелью. Концом моей жизни. Свободной жизни, которую у меня отняли! Это Нарцисса убила её, пускай и не своими руками! И всё для того, чтобы ты, — она оттолкнула его от себя, — чтобы ты в будущем не пострадал! Это честный обмен? Спасти своего ребёнка, но лишить нормальной жизни другого?

Драко задыхался, отступая назад. Ему казалось. Мерещилось, что в уголках её глаз застыла влага.

— Что бы было, если бы Нарцисса не рассказала Беллатрисе о местонахождении моей мамы? Скиталась бы я после по приютам? Отверженная. Ни на кого не похожая. Пыталась бы я жрать остатки тухлой каши? Боялась ли быть в очередной раз избитой за то, что не такая, как все? — она вытянула руку вперёд, указывая на цвет ногтей. — Что бы было, если бы моя мать осталась жива?

Она наступала на него задрав подбородок. Гневно, надменно глядя на то, как он сдаётся. Как он расходится по швам. По её щекам текли слёзы, но Мортифера их будто не замечала.

— Что бы было, если бы Нарцисса не рассказала обо всём Лорду и Белле? Может, я бы никогда не встретила первую боль от ударов раскалённой кочерги за то, что украла с общей кухни кусок хлеба. Или в пять лет не узнала бы значение выражения «этот дядя с тобой поиграет». Не узнала бы вкус крови этого дяди, когда мне под руку попался нож, которым он резал клубнику, чтобы напичкать ей мой рот. Что бы было, Драко? Что бы, блять, было?

— Лжёшь! — зарычал он. — Ты всё это…

— Выдумала? — захохотала она. — Когда я сбежала из приюта, меня нашла одна ведьма, она знала мою историю. Тогда она мне всё и рассказала. Она воспитывала меня, учила всему. Научила обращаться с этим, — Мортифера резко махнула рукой перед его лицом, оголяя лезвие. И, чёрт возьми, попала…

Щеку обожгло, и Драко коснулся её пальцами, ощутив кровь на них.

— В то лето, когда мы впервые встретились, я уговорила её привести меня сюда. Я помню взгляд твоей матери, когда она смотрела со страхом, потому что догадывалась, что я знаю всю правду. Смотрела на меня, понимая, что я буду мстить…

Драко не накрывало. Драко затапливало этим всем с головой. Он просто не верил. Не мог. Но блядство, почему так больно?

Мортифера смотрела куда-то в сторону. В окно, будто сама вспоминала это. Её лицо тоскливо и печально. Она быстрыми движениями смахивала слёзы.

— Ты упрекаешь меня в том, что я лишила тебя… кого? — ухмыльнулась она. — Павлинов? Домовиков? Ублюдков-пожирателей, которые заполоняли этот дом? — она резко посмотрела на него. И Малфой увидел, как дрожали её губы. — Да как ты смеешь? Как ты можешь сравнивать? Твоя мать лишила меня жизни!

Она вытерла нож о рукав и вложила его в ножны на бедре.

— Это меньшее, что я могла сделать. Испортить тебе жизнь. Точно так же, как испортила Нарцисса мою. Так что не расслабляйся, Драко… Я ещё не закончила!

Хлопок, и она исчезла…

Ему хотелось уничтожить её. Хотелось сломать в ней стержень… Но почему же он чувствовал, как сломался сам?

========== Глава 15. Но в этом допущении есть надежда ==========

Комментарий к Глава 15. Но в этом допущении есть надежда

ВНИМАНИЕ! В главе присутствует сцена насилия 18+