Еще пять минут от урока он опрашивал многих из класса, пытаясь выяснить сначала, какая эпоха проходилась в прошлом году, а затем – когда началась Первая Мировая. Когда один из представителей мужского пола ему все-таки ответил, учитель решил начать урок. Нацарапав на доске крупными буквами «Послевоенное устройство мира», мистер Стайлс пустился в рассказ.

И тут я, честно говоря, искренне не поняла, почему никто не смог вспомнить, о чем они говорили в прошлом году. У меня в этой жизни было много учителей по истории. Были и хорошие, и плохие, и по-настоящему отвратительные педагоги, которые даже не знали, о чем говорили. А человек, который сейчас стоял около доски, эмоционально размахивал руками и шагал по классу, был просто… Идеальным?

Я не была на сто процентов уверена, что именно такой эпитет подходил к преподавателю, которого я знала только двадцать минут, но другое слово мне на ум просто не приходило. Если быть честной, я еще ни разу так не выпадала из реальности на время одного урока и так внимательно не слушала учителя.

Может, это, конечно, потому, что мной руководили какие-то сентиментальные чувства, связанные с переходом из одной школы в другую и неким ощущением начала нового этапа в моей жизни.

Так вот, где-то на середине занятия я все-таки очнулась и огляделась: девушки, сидевшие по всему классу, даже не пытались вести конспект или слушать, они просто строили глазки молодому учителю. Я думаю, большая часть данной группы записалась сюда, веря, что красавец-учитель может положить на них глаз.

Прозвенел звонок, и мистер Стайлс мгновенно произнес:

- Домой – первый параграф. Урок окончен, всем спасибо.

Я медленно поднялась и стала собирать все со стола в сумку. Викки кивнула мне и пошла к выходу – сейчас по расписанию у нас уроки различались, она шла на математику, а я на английский.

Дело в том, что я была на гуманитарном профиле, а Викки – техническом. Даже при моем большом желании, у нас не так уж и много уроков совпадало.

Когда из класса вышла большая часть людей, я подошла к учительскому столу, нервно теребя ремень сумки.

- Вы просили подойти после урока, - пробормотала я тише, чем рассчитывала. За такой промах я себе мысленно дала оплеуху. Что, если он не услышит и переспросит? Я точно умру от смущения.

- Ага, - учитель кивнул, крутанулся на кресле, хлопнул в ладоши и поднял на меня взгляд. – Историком собираешься быть, значит?

- Да.

- В начале июня пройдут первые вступительные в институтах. Уже наметила, куда хочешь?

- Хочу в Лондонский университет.

- Высоко метишь, - он ухмыльнулся. – Как у тебя с историей?

- Неплохо, - меня слегка начал бесить тот факт, что все мои ответы ему укладывались в одно-два слова. У него могло создаться впечатление, что я умственно отсталая.

- Это хорошо, - он мягко улыбнулся. Лучше, чем улыбался Мэйси, которая, мне кажется, правда была слегка умственно отсталой. – Но все равно надо дополнительно заниматься, материал отрабатывать и повторять…

- Я понимаю.

- Тебе по каким дням было бы удобно?

Верьте мне или нет, но когда он попросил меня остаться после уроков, я думала обо всем, чем угодно, кроме дополнительных занятий. Учителям в Лидсе, как правило, было наплевать, куда я собиралась поступать и что мне надо делать для этого.

- Да… по любым, - это было самым длинным предложением, которое я выдала за последние несколько минут.

- Ага, - учитель выудил откуда-то из недр своего стола (стоит сказать, что на рабочем месте у него был такой беспорядок, словно там произошла какая-то французская революция, и как Стайлс в этом разбирался, для меня оставалось загадкой) записную книжку, распахнул его и сказал: - Сколько раз в неделю будем заниматься?

- Да сколько скажете.

Мистер Стайлс оторвал взгляд от книжки и посмотрел на меня, вопросительно изогнув бровь. Я даже взгляд отвела.

- Хм. Начнем завтра, а там решим.

Он что-то быстро начертил в своей записной книжке, с громким хлопком закрыл его и произнес:

- До завтра.

- До завтра, - кивнула я и, поправив рюкзак за плечами, пошла к выходу из класса.

Как только моя нога переступила черту – порог класса, на меня набросилась Викки с расспросами. Она успела поинтересоваться, что Стайлс у меня спросил, зачем я была ему нужна, попросить меня рассказать все до мельчайших подробностей, включая то, в какой он позе сидел, а я только-только рот открыла, чтобы ответить.

- Ну! – потребовала Смайл.

- Он просто спросил, хотела бы я дополнительно заниматься историей.

- А ты?

- А я согласилась.

Викки присвистнула.

- Да тебя все одноклассницы возненавидят!

- За что? – опешила я.

- Смотри, - подруга пустилась в рассказы, - тебе предложил заниматься дополнительно самый сексуальный учитель в этой школе, да и вообще во всем районе, который отшил уже девяносто процентов девушек в этом же здании.

- Девяносто? – уточнила я.

- Остальные просто к нему не подходили, учась на ошибках других, - пожала плечами Викки. Я рассмеялась.

- Я не собираюсь с ним спать или что-то в этом роде. Я просто хочу поступить в институт.

Смайл улыбнулась, взяла меня под руку, и мы пошли в сторону кабинета математики, продолжая обсуждать, на что будут похожи мои дополнительные с мистером Стайлсом.

========== Глава вторая. ==========

Физкультура была одним из тех предметов, которые я ненавидела всей душой. Я не понимала смысла бега и прыжков со всевозможными усложнениями. Безусловно, все это могло пригодиться в жизни будущим профессиональным спортсменам или людям, которым просто нравилось выполнять различные упражнения. Я же была шестнадцатилетней девушкой в очках, что по определению исключало многие дисциплины из списка разрешенных для выполнения, с гибкостью уровня черепахи. В общем, три раза в неделю по сорок пять минут я и моя подруга Викки Смайл (у нее с физкультурой не было проблем, но она все равно слегка ленилась) страдали.

Так вот, сегодня мы с Викки ускользнули от взглядов физруков, прокрались к тренажерам и заняли тот, на котором можно было делать подъемы туловища. Делали мы это со Смайл по очереди – двадцать раз она, двадцать раз я, лишь бы создавать вид бурной деятельности. Мы радостно растягивали двадцать подъемов минут на пятнадцать, параллельно обсуждая все на свете.

- Ты больная, - смеялась Викки, когда я ей рассказала, почему боюсь идти сегодня на дополнительные по истории.

«Нет, я просто очень стеснительная», - мысленно ответила ей я, а вслух произнесла:

- Ты меня бесишь, - я действительно сходила с ума из-за этих дурацких дополнительных занятий. Никогда в жизни учитель не решался добровольно тратить на меня свое внеурочное время. Ладно бы, если у него была целая группа ребят, мечтающих изучать историю в колледже.

Но я была одной-единственной.

- Ну ты вот объясни, чего ты его так боишься, - хмыкнула Викки, отходя от меня на пару шагов, чтобы завязать шнурки. Она пропала из поля моего зрения. Продолжая делать подъемы, я бубнила:

- А ты сама подумай, молодой, красивый учитель, весь такой накачанный, ухоженный… И тут я. А если он надо мной шутить станет? Что я тогда…

В этот же момент надо мной появилось лицо. И все бы ничего, если бы это было лицо Викки.

Но это было лицо историка.

Я взвизгнула и резко поднялась, почти что столкнувшись с ним лбом.

Браво, Кейт!

- Привет, - радостно поздоровался учитель, ослепительно улыбаясь. Я почувствовала, как у меня начало жечь все лицо и даже макушку – должно быть, я была красная как помидор. – Хотел только напомнить, что у нас сегодня дополнительные в три.

Я кивнула. Молодой человек зачем-то пожелал мне удачи и быстрым шагом покинул спортивный зал. Ко мне подошла Викки и воскликнула:

- Ну, ты даешь, подруга. Ты вообще заметила, как далеко я ушла?

Я еще больше раскраснелась и предпочла сходить в туалет, лишь бы избежать дальнейших подколов.