Тут же поднялся и шагнул вперед, стоявший в первом ряду на коленях, старейшина Росос и повалился к ней в ноги.

– Владетельница, это лишь моя вина, но я по незнанию… здесь не было умысла, поверьте… пощадите… я постараюсь все исправить, мы все исправим… любое Ваше приказание будет тут же выполнено, мы соберем удвоенный налог, в качестве компенсации или утроенный, как прикажете… Мы будем беречь Вашего фавна, смилуйтесь, – срывающимся от волнения голосом проговорил он и замер.

Владетельница тяжелым взглядом обвела собравшихся, но молчала. Ее молчание тягостным, давящим гнетом повисло над площадью, его не смел прервать никто. И поселяне, с ужасом взиравшие на нее, и Росос, уткнувшийся лицом в землю и ждущий ее приговора, не решались даже шелохнуться. Где-то в дальних рядах захныкал младенец, но мать тут же с таким страхом прижала его к груди, что тот моментально затих.

Наконец Владетельница мрачно поговорила:

– Я вижу, вы действительно покорны и не покушаетесь на мою власть и мои права, и все происшедшее не более чем случайность… и вы хотите ее исправить. Я права? – повысила она тон.

– Да! – выдохнула толпа на едином дыхании так, что Къяре показалось, что это сказал один человек, но огромных размеров.

– Значит так, – продолжила она, – охотиться на фавна запрещаю, что бы он не творил. Можете лишь в экстренном случае пожаловаться мне, отправив письмо с нарочным. Потом каждое утро, пока в селении будут фрукты на деревьях или в ваших подвалах, за водопадом, у поляны вы будете оставлять корзину отборных фруктов для него. Налог увеличивать не буду, но только до тех пор, пока он не пожалуется мне на вас по любому поводу.

Владетельница помолчала немного, а потом тихо, но с такой угрозой в голосе, что кровь стыла в жилах, добавила:

– И еще… если у меня хоть раз снова появиться повод заподозрить ваше поселение в неуважении к моей власти, вы все пожалеете, что на свет родились… Всё!

Она взмахнула рукой и, шагнув в появившуюся перед ней арку, исчезла. Коленопреклоненные жители еще долго боялись даже пошевелиться, а Росос оторвать голову от земли.

На следующий день Къяра появилась на полянке за водопадом и увидела миленькую девушку, сидевшую рядом с корзиной фруктов. Глаза ее были красными от слез, и она хлюпала носом. Заметив ее, девушка испуганно вскрикнула и повалилась на колени.

– Здравствуйте в веках, Владетельница, – сдавленным шепотом проговорила она, уткнувшись лицом в траву.

– Голову подними, – Къяра с любопытством посмотрела на девушку. – Кто ты и что здесь делаешь?

– Я Мира, дочь старейшины, – пробормотала девушка, приподнимая голову, но все еще не осмеливаясь поднять глаза на Владетельницу, – отец прислал меня сюда с фруктами для фавна.

– Принесла и иди. Зачем тут сидишь?

– Это я… – девушка всхлипнула, – я заманила его в яму… Отец велел мне там стоять… А сейчас он сказал, чтобы я дождалась его, извинилась… и… – девушка расплакалась совсем и снова уткнулась лицом в траву, – и была… была мила с ним и все его желания выполнила…

– Ты боишься его? – усмехнулась Къяра.

– Да… он такой страшный и уродливый… но отец прибьет меня, если я не исполню его волю.

– Иди домой, в таком виде фавн тебя, пожалуй, сам испугается… Отцу скажи, что он уже простил тебя.

– А завтра? – Мира приподняла голову и вопросительно посмотрела на Владетельницу.

– Что завтра?

– Отец сказал, что я постоянно буду ему фрукты носить.

– Он не обидит тебя, не волнуйся. И не коснется, если сама не позволишь. Но было бы неплохо, если завтра ты бы дождалась его и ласково с ним поговорила. Это ты можешь сделать без слез и рыданий?

– Поговорить могу… а он, правда, не будет меня трогать?

– Он может лишь попросить тебя об этом, но ты вправе отказать ему. Он не обидится. Только грубостей не говори ему, ладно?

– Я не буду… не буду говорить ему никаких грубостей… обещаю, – Мира усиленно закивала головой. – А он точно не обидится, если я каждый раз буду говорить: «нет»? Отец запретил мне обижать его и отказывать ему.

– Не обидится, он добрый… А отцу, не говори, что отказываешь, скажи, он сам не просит.

– А если он проверит?

– Скажи, фавн запретил за ним следить, узнает, мне нажалуется. И еще не рассказывай никому о нашем разговоре, сделаешь только себе хуже. Всё. Иди.

– Благодарю, Владетельница. Я клянусь, что никому ничего не скажу, – девушка клятвенно подняла руку, потом поспешно поднялась и побежала через полянку в сторону поселения.

Къяра усмехнулась, покачала головой и подняла корзину. Она была большая, и в ней были только отборные яблоки, персики и груши. С корзиной вместе Къяра подошла к входу в пещеру, нагнулась и осторожно сквозь небольшой вход пролезла внутрь. В длинном полутемном коридоре она поставила корзину на пол и тихо позвала:– Иди сюда, нечего прятаться.

Лишь молчание сырого коридора было ей ответом.

– Не надейся, искать не буду. Не выйдешь сам, через пять минут уйду, и ты не получишь ни лечения, ни фруктов.

– Я уже спешу к тебе, я тороплюсь изо всех сил… не сердись, – в коридоре послышалось шуршание, и от совершенно ровной стены отделилась фигура, хромающего и приволакивающего одну ногу, фавна, – я же не могу быстро…

Он доковылял до Къяры, сел рядом и, заглядывая ей в глаза, заискивающе спросил: – Ты мне принесла фрукты? Взять можно?

– Можно. Только это не я принесла, а местные жители. Девчушка, что тебе у ямы вчера понравилась, их принесла.

Фавн схватил персик и, жадно кусая, так что сок тек по подбородку, с набитым ртом спросил: – А где она?

– Ушла. Завтра придет, и дальше приходить будет, если пообещаешь сейчас мне не обижать ее, и даже не касаться без ее на то разрешения.

– Так она не разрешит, – фавн даже жевать перестал, и его мордочка жалобно сморщилась, – мне бы только коснуться, я не обижу ее.

– Будешь с ней ласков и не будешь пугать ее, месяца через два привыкнет к тебе, и сама разрешит ее коснуться.

– Не разрешит, никогда не разрешит, – фавн грустно покачал головой, – они все боятся меня и призирают.

– В любом случае ты пообещаешь мне, ее не касаться без ее разрешения, иначе она приходить не будет!

– Хорошо, я обещаю, – фавн поднял мохнатую руку. – Куда деваться раз ты такая злая.

– Вот и молодец. Только ты ошибаешься, думая, что никогда не разрешит. Если увидит, что тебя не стоит бояться, разрешит, и даже возможно подружится с тобой.

– Ты шутишь… никто с фавнами не дружит… одно слово «фавн» вызывает у всех отвращение. С нами только маги общаются, да и то своеобразно: ловят и в цепях в подвалах держат.

– Я разве поймала тебя и держу в цепях?

– Нет, пока нет… и я никак не могу понять: почему? – произнес фавн с набитым ртом, принимаясь за следующий персик. – Наверное, потом посадишь, как фрукты доем, так и посадишь…

– Ты поэтому утром выходить боялся? Думал, что я с цепями пришла?

– Угу, – кивнул фавн, запихивая в рот грушу. – Но если так кормить будешь, я и на цепи готов посидеть…

– Да не буду я тебя на цепь сажать, успокойся.

– А фрукты? – фавн испуганно взглянул на нее. – Ты же говорила, что их мне девушка носить будет.

– Будет… но причем тут цепи?

– Они не будут носить, если узнают, что ты не пленила меня… Не будут, я знаю, – фавн опять сморщил мордочку и даже отложил надкусанную грушу. – Они лишь из-за тебя прислали ее с фруктами…

– Будут. Я им велела, и они будут.

– Ты совсем не хочешь меня пленить?

– Нет, не хочу. Я поэтому и магию вчера не использовала, ты стал бы зависим от меня. И тебе было бы трудно это преодолеть, особенно после такой сильной энергетической потери. А так нет.

– Почему ты не хочешь? – фавн запихнул огрызок груши в рот и съел без остатка.

– Зачем ты мне? – Къяра улыбнулась и ласково погладила его по плечу. – Живи здесь в свое удовольствие, не обижай никого и тебя никто не тронет больше.