Всю обратную дорогу перебираю мысли, и прихожу к выводу, что я не позволю, чтобы мне диктовали по каким правилам жить, что совершая выбор я хочу оставаться свободной, что хочу прислушиваться к сердцу. И даже если я останусь одна, пусть, зато это будет мой выбор, но я не буду подстраиваться под обстоятельства ради выгоды. Счастье — вот моя единственная выгода и главная мечта. Я хочу быть счастливой! В конце концов, просто стать счастливой.

…Утром он всё ещё недоступен.

Где-то ближе к обеду позвонила ба. Этот хитрый шельмец Эндрю, уже успел ей покаяться, сказав, что он был слишком несдержан и напорист. Поэтому ба простила его за рвение, а меня за побег. Кто б сомневался.

Моё внутреннее ожидание растёт, как и нервозность. Два часа дня, почему он до сих пор не на связи?

Где-то в пять часов вечера, проклиная себя за слабость и малодушие, сажусь в машину и отправляюсь на место стоянки его трейлера.

— Ты серьёзно, Киран?! — вырывается у меня, когда я его там не обнаружила. Он исчез.

Ещё раз, дав себе честное пречестное слово, что набираю уже в последний, звоню около восьми. Тот же результат. Абонент недоступен.

Что ж так тому и быть. … Я пока не могу объять меру своего разочарования. Это не то что удручает, мне не хочется об этом думать, потому что это больно. Хочется отключиться на время, чтобы набраться сил, и уже потом вернуться к этим мыслям. Беру Шмеля и иду в парк, плевать, что уже темно и слегка моросит. Просто брожу и ловлю свою тень в отражении фонарей, буцаю опавшие листья, слушаю свои шаги и дышу сыростью. Домой возвращаемся только тогда, когда наша дрожь становится устойчивой постоянной.

— Не прикидывайся, на тебе шуба с начёсом, — ворчу я, последние минут сорок я несла этого тявкающего симулянта на руках. — Могу предложить чаю или принять горячую ванну.

Включаю свет и шарахаюсь от неожиданности при виде сидящего на диване Кирана. Моё разочарование уже успело настолько скрутить меня в узел, что кроме неожиданности и холода я ничего не чувствую.

— Как ты попал внутрь?

— Я умею вскрывать замки. Это входит в мой комплект, — вскидывается на меня его серьёзный взгляд.

— Я ждала тебя целый день.

— А теперь уже нет?

— А теперь я просто хочу согреться, — роняю я шепотом и бреду в сторону ванной. Если я ему хоть немного важна — он дождётся, если нет -  я пойму это как «всё кончено», и тогда мне будет плевать на объяснения.

Я хочу быть твоими крыльями…

Этим лёгким надёжным … бременем…

Я хочу быть твоими былями…

В рамках времени …и безвременно…

Медленно стягиваю одежду закоченевшими пальцами, замечая, что Киран заходит следом.

— Нам нужно поговорить, сейчас, Ава. Я больше не могу и не хочу это откладывать!

— Нет, сейчас ты либо разденешь меня и заберёшься со мной в ванну, либо выйдешь за дверь, — проговорила я, стоя к нему спиной. — Так что выяснение отношений придётся отложить. Хотя, если ты торопишься, ты знаешь где выход. Я как-нибудь переживу, — я по-прежнему не шевелюсь и не оборачиваюсь.

— Будущая герцогиня любит командовать? — бросает с сарказмом Киран.

— Какой же ты идиот, — разочаровано шепчу я, судорожно вздохнув, снова сделав попытку вытрясти себя из гольфа. … В следующую секунду подпрыгнув словно обожжённая от прикосновения его рук.

— Богатой девочке захотелось поиграть? — его голос всё ещё недоверчив и натянут и его тон полностью пропитан иронией.

— Просто уставшая, замёрзшая, замученная ожиданием женщина, хочет заняться любовью с мужчиной, который ей безумно нравится, но этот кретин, с непонятными предубеждениями больше её не хочет! — зло выдала я, и меня вдруг резко развернули к себе лицом.

— Неверное суждение. Очень хочу. Вопреки всему. Поэтому и пришёл! — грубо впился он мне в губы, а я вонзила ему пальцы в плечи, требовательно стаскивая с него футболку, не жалея ткани, оставляя царапины на его коже. Это вспыхнуло мгновенно, с какой-то страшной безудержной силой. И в этом порыве смешалось всё: страсть, злость, обида, вызов, боль, симпатия, желание быть вместе, и ещё что-то ураганное, необъяснимое. Эти мужские руки избавили меня от одежды в считаные секунды. Я кусаю его, пока он раздевается сам, потом забираюсь в наполненную ванну и тащу его за собой, и по барабану, что вода льётся через край. Я ничего не вижу и не слышу, только он, его прикосновения и движения. Мы словно одержимы друг другом, хочется удовлетворить свою потребность дико и быстро. В первый раз так и происходит. Киран не сдерживает себя, поэтому его толчки сильные, резкие, и несмотря на то, что у меня иногда возникает ощущение, что его огромный член разорвёт меня изнутри я всё равно получаю удовольствие и кончаю одновременно с ним.

— Ещё! — отдышавшись, заявляю я, через несколько минут.

— Какие мы сегодня требовательные. Все хорошенькие аристократки такие ненасытные?

— А тебе что, не с кем сравнить? — с вызовом вскидываю я на него взгляд. Потемневшие малахитовые глаза смеются мне в ответ.

— Ты у меня первая. Я знатных дам как-то не очень жалую.

— Значит, я буду первая и последняя, — отчего-то рычу я.

— Я тебе не принадлежу!

— Принадлежишь! — уверенно заявляю я. Не знаю, что это на меня нашло. — Как и я принадлежу тебе. Ты разве этого не чувствуешь? Я злюсь, о, как же я злюсь на тебя, Киран, за то, что без тебя я голодаю по твоему голосу и прикосновениям, из-за того, что не хочу тебя отпускать.

— Ты меня совсем не знаешь…

— Плевать! — обрываю я его. — Для разговоров ещё не время. Я сказала «ещё!». Что мне сделать, чтобы ты заткнулся и захотел меня снова?

— Ты всегда такая агрессивная, когда замёрзнешь? — усмехается он. — С чего ты взяла, что я против? — схватив мою ладонь он сунул её под воду, дав мне почувствовать своё возбуждение. — Но, если ты хочешь усилить эффект…— дразня меня, нарочно выдерживает он паузу. — Давай я отнесу тебя в спальню. Там хотя бы есть где развернуться. Только предупреждаю, я не позволю тебе утрахать меня вусмерть, потому что поговорить нам всё равно придётся.

Не стоило ему этого делать, ставить мне какие-то ультиматумы. Потому что я не могла насытиться, а Киран, как выяснилось легко воспламенялся от моих касаний. А когда мои губы наконец добрались до его члена, этого прекрасного предмета моих наслаждений, ни о каких разговорах больше не было и речи. Я никогда ещё не пылала таким желанием обладать мужчиной, не помню сколько раз у нас было, мы просто крепко уснули после очередной порции удовольствия, окончательно выбившись из сил. Мне всё-таки удалость «утрахать», как он выразился, этого здоровенного парня, измотать вусмерть заносчивого красавчика.

— Мне лучше драпать прямо сейчас? — произнёс он смеющимся голосом, как только я зашевелилась в его объятьях где-то уже ближе к одиннадцати утра.

— Боишься?

— Ты знаешь, да, после вчерашнего теперь я тебя боюсь, впервые, я усомнился в своей выносливости. … Но почему это именно ты, Ава?! Почему? — застонал он, его тон изменился, и стало ясно, что имеется в виду уже вовсе не секс.

— Чем я тебя не устраиваю? Своим происхождением? — сажусь в постели так, чтобы видеть его лицо. — Что не так?

— Я без ума от тебя. Но проблема именно в твоей принадлежности к аристократии. А ещё я не имею права подвергать тебя опасности, потому что ты мне очень дорога!

— Нет в этом никакой проблемы. Абсолютно, — упрямо тряхнув головой, соскакиваю с кровати и иду в ванную умываться.

— Малыш, ты не представляешь, насколько всё серьёзно, — вырастает за моей спиной Киран, глядя на меня в моё отражение, пока я орудую зубной щёткой. Я же смотрю на него, … чтоб мне провалиться … влюблёнными глазами и улыбаюсь. И он, видя этот мой взгляд, прикипает к нему, идёт пятнами, бледнеет, краснеет и теряется, нервно сглатывая.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Только неизлечимая болезнь, когда человеку осталось жить совсем не много, является неразрешимой проблемой, остальное проблемой не является, нужно лишь изменить к ней отношение! — заявляю я, умная, отчаянная и уверенная страшное дело. — Сейчас мы позавтракаем, и я буду готова тебя выслушать, — проходя мимо него, нежно треплю его по щеке и целую в губы.