- Так и горжусь ведь! Давай рассказывай дальше.
- Рассказываю. По бумагам я могу бывать практически везде, только через восстанавливающее поле не могу проходить. Но бумаги не везде нужны, а про поле каждый знает. Но хватит обо мне, давай лучше о себе хоть чуть-чуть расскажи. Ты как, все летаешь?
- Ну да, сейчас только холодно, а то бы я тут и не стоял.
- Ясно... А в универе как?.. Ой, ладно, вон мой автобус! Пока! - и она ловко запрыгнула в закрывающуюся дверь.
Интересно, разве экспрессом не удобнее? Он же вот-вот должен появиться...
Экспрессы наши всегда пользовались огромной популярностью, ведь только на них можно было относительно быстро добраться до центра и университетского района. Сорок пять минут и ты на месте. Говорили, что лет пятьдесят назад планировали сделать метро, но потом в этом просто отпала необходимость. Но и сейчас каждый будний день набирается много желающих уехать в центр, а особенно в холодное время - своим ходом можно и замерзнуть. Шерсть разве что отращивать, но это не практично, а на изменение термобаланса сил много уйдет. Вот так вот и катаемся...
Сорок пять минут в автобусе - на первый взгляд это нормально. Зашел, постоял три четвери часа и вышел. Неприятно конечно, но нормально. Однако, покатавшись так шесть дней в неделю в течение хотя бы месяца, понимаешь, что ничего не делать в это время просто невозможно - скучно! Потому и стараешься почитать что-нибудь, поговорить с друзьями или просто глазеть в окно. Но часто бывает, что читать нечего и говорить не о чем, а заоконный вид вообще надоедает очень быстро. Остается только спать...А вскоре осознаешь, что даже короткая поездка в любом общественном транспорте клонит в сон. Вот и сейчас я вцепился в поручень и отчаянно клевал носом. Вроде ж и выспался хорошо - ан нет, сон в автобусе уже стал рефлексом.
На полпути, у центрального рынка, автобус вдруг тряхнуло. Водитель снизил скорость, высунулся в форточку и что-то крикнул. Автобус тряхнуло еще раз, и свет закрыла тень от огромных крыльев.
- Чертов летун! Только сядь еще раз ко мне на крышу! - донеслось со стороны кабины водителя.
Вот уж действительно людям делать нечего... На крыши садятся, движению мешают, да получается, что еще и зайцем едут. Уж если ты сделал крылья, то будь любезен следовать форме и правилам приличия. Нет, не понимаю я таких, хоть и сам летун...
Сон исчез, я протиснулся к окну и задумчиво смотрел на улицу, присыпанную легким слоем снега. Город потихоньку просыпался: улицы заполнялись машинами, небеса - летунами, а по отдельной дороге рядом с проспектом иногда проносились бегуны. Толковая форма, в принципе, не надо ничего лишнего делать, минимум преобразований в начале и в конце. Только что энергетически дорого, но зато быстро. Бегун в среднем делает километров сто пятьдесят в час, у них своя дорога, полностью изолированная от пространства улицы. Еще бы - если пускать их по обычной дороге, то травм будет немерено. Нет, надо все ж таки выбрать время и сходить на курсы...
- Лагерный сад, конечная, - разнеслось по автобусу. Вот я и на месте, еще минут пять пешком через прибрежный парк и все.
Я пошел к двери и заметил профессора, читавшего в прошлом году у нас лекции по философии, он сложил газету и привстал, готовясь выйти. На мое "здравствуйте" как всегда не отреагировал. В глаза бросился один из заголовков в его газете: "Существование души доказано техниками. Ретроспектива катастрофы и последующих событий". Да, это действительно было что-то... Кардинальные события, изменившие мир.
Оно-то вроде бы и хорошо, за эти полвека мы нашли лекарства от сотен болезней, решили кучу проблем, с которыми никогда бы не справились раньше. Но внешне ничего не изменилось: люди, как и раньше, пользуются все той же техникой, передвигаются на тех же самолетах и машинах, смотрят новости по тем же телевизорам. За полвека ни одного прорыва в науке! Лишь несколько шагов в биотехнике и все... Раньше просто бы посмеялись, услышав такой прогноз. Даже мода, славившаяся раньше своей непостоянностью, в основе своей не изменилась. Есть, конечно, новые направления и дизайнерские решения, правда упор делается не на внешний вид, как раньше, а на полезность. А так все осталось так же, как и в девяностые годы прошлого века.
Что-то вид философа меня постоянно настраивает на философский лад... Вон уже и корпус видно, пора документы готовить.
Современные документы - еще одно гениальное изобретение начала века. Маленькая жидкокристаллическая пластинка, при включении появляются, если они есть конечно, символы и логотипы, разрешающие вход и показывающие принадлежность к какому-либо учреждению. Нажав еще несколько раз, можно вызвать пустую формочку с местом для фотографии и имени. Самое интересное, что в любой форме, в какой бы ни был человек, там показывается его настоящее имя и настоящее лицо. Как это делается - непонятно. Разработчики до сих пор таинственно молчат, оправдываясь патентом и новыми разработками, но один слушок, бродящий в среде технарей, говорит, что вообще никто специально этим не занимался - просто оказалось, что один из новейших для того времени сканеров прекрасно читает не только сетчатку глаза или что там предполагалось, а вообще всего человека. Вернее некую область, позволяющую быть собой в любой форме.
Область назвали идентификатором, а потом священники заявили, что идентификатор это и есть душа...
Возле корпуса я чуть притормозил - вчера вечером температура была около нуля, а за ночь все подмерзло. В итоге перед дверями получился хороший гололед...
У каморки вахтера стоял мужик в камуфляжной куртке и следил за потоком студентов. Я достал пластинку, нажал на нее и на экране появился логотип университета. Можно проходить. По идее, раз уж ввели такую систему, то можно и автоматический контроль установить, а сейчас частенько бывает, что народ идет, а проверки нет - заходи и делай что хочешь.
Я прошел на второй этаж к деканату. Объявлений новых нет - хорошо. Осталось еще справку взять, по которой можно будет брать студенческий проездной...
Дверь тихонько скрипнула, и я заглянул внутрь.
Секретарь внимательно смотрела в большое зеркало на стене напротив, каждую секунду ее волосы и ногти меняли цвет.
- Извините... - она чуть вздрогнула, и волосы ее из сиреневых стали черными.
