Я явно не единственная, кто так думает, хотя и по другим причинам. Выглядя смущенной, Эйвери касается своей шеи, где ее рана тоже зажила. — Я думала…

Она качает головой, затем неуверенно улыбается. — Должно быть, я действительно была не в себе. Откуда взялась вся эта кровь?

Я помню, что сказал Антуан перед уходом, узнать у неё, что произошло.

— Эйвери. Я стараюсь говорить ободряюще, все еще отклоняя ее вопрос. — Что ты помнишь о том, что случилось?

— Я пришла повидаться с Коннором. Я испекла немного печенья.

Я ободряюще киваю. Она смотрит на меня и краснеет. — Это было что-то вроде особого печенья, — бормочет она.

— Особое?

Джереми закатывает глаза. — Я думал, ты городская. Печенье с травкой, Харпер.

— Оу. Точно.

Я смотрю на Коннора. — И мой брат съел их?

Коннор всегда ненавидел наркотики любого рода, главным образом потому, что его отец так их любит.

— Не совсем.

Она мрачнеет. — Ну, я не сказала ему, что в них было, — говорит она, опуская глаза.

— Хорошо.

Я даже не хочу думать о том, почему она решила, что одурманить моего брата без его ведома было хорошей идеей, но сейчас нет смысла зацикливаться на этом. — Так что же произошло потом?

— Это была действительно сильная штука. Мы немного разошлись. Потом я начала слышать голоса.

Она выглядит пристыженной.

— Ну, по крайней мере, так мне показалось.

Я хочу сказать ей, что точно знаю, что она имеет в виду, но думаю, что это будет неразумно. — В любом случае, Коннор был немного расслаблен, поэтому я пошла прогуляться по дому. Я просто была так уверена, что слышу, как кто-то зовет меня, понимаешь? Это было странно. Потом Коннор, должно быть, пришёл в себя, потому что внезапно он оказался со мной в библиотеке. Он сказал, что хочет показать мне кое-что классное. Он нажал кнопку или что-то в этом роде, и эта книжная полка открылась. Коннор сказал, что нам не следует спускаться по лестнице, но я уже довольно далеко зашла, так что все равно пошла. Он был позади меня, смеялся и говорил мне подняться, но потом я споткнулась и порезала руку.

Она поворачивает руку ладонью вверх и хмурится. — Ну, я думала, что порезала, — неуверенно говорит она.

— Ты была не в себе, Эйвери. Тебе, наверное, показалось.

Я не могу смотреть на Джереми.

— Может быть.

Она все еще выглядит неубежденной. — Всё было так странно, теперь это похоже на сон. Я почти ничего не помню, кроме двери у подножия лестницы. Она была большой и тяжёлой, и в середине был какой-то символ.

Она качает головой. — Все, о чем я могла думать, это прикоснуться к этому символу. Как будто он звал меня.

Она смотрит на меня извиняющимся взглядом. — Я реально была не в себе.

— Это не имеет значения.

Я стараюсь не звучать нетерпеливо. — Ты помнишь, что произошло дальше?

— Ну, я прикоснулась к нему. А потом что-то случилось. Не знаю, что это было. Думаю, у меня, должно быть, были галлюцинации или что-то в этом роде. Как будто символ начал двигаться и светиться, затем дверь начала открываться. Коннор кричал позади меня, и что-то внутри подвала пошевелилось — и все.

Она качает головой. — Это все, что я помню. Следующее, что я помню, это то, что я проснулась здесь, на полу, а ты склонилась надо мной.

Она смотрит на меня так, как будто впервые видит меня по-настоящему. — Почему ты так одета? И почему тебя сегодня не было в школе?

Мы с Джереми обмениваемся взглядами.

— Это из-за меня, — говорит он, улыбаясь ей.

— Харпер должна была прийти в офис адвоката вместе со мной и Антуаном, чтобы подписать кое-какие бумаги о доме. Я отвез Харпер домой, и мы увидели этот книжный шкаф открытым. Когда я спустился по лестнице, я нашел тебя и Коннора под какими-то старыми бревнами. Они, должно быть, вырубили вас. Мне пришлось стащить их с вас и оттащить вас наверх. Немного окровавился в процессе, я думаю. Сожалею об этом.

Эйвери смотрит на забрызганное кровью тело Коннора и свое собственное, также обильно забрызганное. — О, — неуверенно произносит она. — Воу. Должно быть, я немного того.

— Почему бы тебе не подняться в мою комнату?

Я представляю, как она возвращается к родителям, вся в крови, и морщусь. — Ты можешь помыться в ванной. На вешалке висят свежие футболки. Наверное, будет лучше, если ты оставишь это здесь, я постираю.

— А как насчет Коннора?

Она с тревогой смотрит на него. — Разве он не должен быть в больнице или вроде того?

— Он в порядке. Он проснулся совсем недавно, — вру я. — Ему просто нужно немного отдохнуть.

— Он будет так зол на меня.

— Он, вероятно, ничего из этого не вспомнит.

Я улыбаюсь, избегая взгляда Джереми. Это единственный раз, когда я определенно поддержу использование принуждения. Последнее, что мне нужно, это чтобы обкуренный мозг Эйвери восстановил ее воспоминания.

Я жду, пока она уйдет, затем поворачиваюсь к Джереми. — Нам нужно вытащить ее отсюда. Ты можешь отвезти ее домой?

Он качает головой. — Будет лучше, если ты заберешь ее. Вам обеим будет безопаснее.

— Я не оставлю Коннора.

Я бросаю взгляд на окно. Тени сгущаются, но до сумерек еще далеко. — И еще есть достаточно времени, чтобы уйти и вернуться до наступления темноты.

Он выглядит неуверенным, но затем Эйвери спускается вниз, закусив губу. По крайней мере, я с облегчением вижу, что она умылась и переоделась. — Может быть, мне просто стоит спуститься вниз. Должно быть, я все еще не пришла в себя. Я готова поклясться, что снова слышу этот голос.

Джереми вскакивает на ноги. — Пошли, — Он заставляет себя улыбнуться. — Я отвезу тебя домой на твоей машине.

Эйвери смотрит на меня извиняющимся взглядом. — Я так сожалею обо всем этом, Харпер.

Она неуверенно смеется. — Моя личная жизнь действительно является зоной бедствия.

— Не беспокойся об этом. Просто позволь Джереми отвезти тебя домой и отдохни. Я позабочусь о Конноре.

— Спасибо.

Она бросает последний растерянный взгляд на открытый книжный шкаф и зияющую лестницу за ним и заметно дрожит. — Тебе, наверное, стоит закрыть эту штуку. Там опасно.

— Да.

Я слегка машу ей на прощание. — Уже начинаю это понимать.

Глава 23

Печать

В доме тихо, когда Джереми и Эйвери ушли. Коннор всё еще не очнулся. Я думаю, что чем хуже травмы, тем больше времени требуется, чтобы лекарство крови подействовало.

Все, что сказал мне Джереми, кружится в тихой комнате среди аромата магнолий и света, мерцающего от изумруда на моей руке.

Я думала, что вышла замуж за монстра. Почему-то мне легче было примириться с этим, чем с браком с человеком, которого описал Джереми. Что мне делать с этим человеком? Как я должна отказаться от него? Просить Антуана уйти означает лишить Джереми семьи, которой он явно жаждет.

Я не хочу думать о других причинах, по которым я не хочу, чтобы он уходил. Это слишком сложно, чтобы даже начать представлять. Я думаю о том, как он поцеловал меня в церкви, как посмотрел на меня, когда я спросила его, будет ли он носить своё обручальное кольцо.

Всегда.

Я дрожу, когда представляю, что «всегда» может значить для вампира, который уже прожил столетия.

Мой телефон вибрирует, и, увидев номер Антуана, я хватаю его. — Харпер.

Линия плохая, и его голос неразборчив.

— Они сбежали. Тебе нужно…

остальные его слова теряются в помехах.

— Антуан.

Я проверяю сеть, но у меня все в порядке. — Ты все еще под землей? Я тебя не слышу.