– Ничего себе… Неужели всё правда? Или быть может, у меня развилась крайняя степень шизофрении? – проговорила вслух, разглядывая чёрную раззявленную пасть в полу, в которой плескалось чёрное нефтяное море. Такие вот у меня возникли ассоциации.
Дед взял меня за руку, внимательно поглядел в глаза и сделал серьёзный вид, надеясь, что я прочувствую сей исторический момент, но меня не проняло.
– Не думала, что придётся нырять в колодец, так похожий на тот, из которого выбиралась девочка в фильме «Звонок». А других порталов нет у вас?
– Увы, Ольга Дмитриевна, в наш мир можно попасть только так. И выйти тоже, если что.
И мы шагнули в нефтяную бездну, чтобы полететь вниз!
Ужас просто! Как же я визжала!
Пока визжала, чувствовала, как меня касалось что-то гадкое: то слизкое, то пушистое. И в уши нечто пыталось что-то нашептать, но кого там, мой ор мог оглушить и глухого!
В общем, ничего особо не ощутив, кроме адреналина, что вспузырил мою кровь, и не услышав, помимо слабого шёпота, который я всё равно не разобрала, полёт вдруг как-то внезапно закончился.
Когда ноги мягко коснулись чего-то твёрдого и упругого, я заткнулась.
– Тёмные Боги, Ольга! Зачем же так визжать?!
– Ну не молча же лететь в пропасть, в самом-то деле!
– Вы сильно напуганы, да? – морщась и отходя от моих воплей и прочищая пальцами уши, спросил Петрос.
– Да, как-то не успела я испугаться. Глаза я зажмурила, а всё остальное не поняла.
Петрос на мгновение замер, а потом с каменным лицом указал рукой куда-то вперёд.
А та-а-ам…
– О… О-о-о… О-О-О-О! – протянула я по мере того, как передо мной как в самом настоящем фильме ужасов расступился сизый туман.
* * *
Ну что ж, академия магии в традиционном своём исполнении. Огромная махина по ширине и высоте. Настоящее исполинское здание из тёмно-серого камня, украшенное соответствующей атрибутикой: горгульи, химеры и прочие монстры возвышались над нами мелкими и взирали с высоты своих мест острыми и весьма неприязненными взглядами.
Я не сильный знаток архитектуры и не её фанат. Поэтому ахнув и охнув в первые пять секунд, на шестой я уже словно сроднилась с этой академией и взирала на неё так, словно вижу её каждый день несколько лет подряд.
В общем, ничего сверх особенного.
Петрос явно разочарован моей реакцией.
Странно, но территория академии совершенно пуста.
– Почему так тихо? – поинтересовалась у дедуся.
Знаю, что студиозам ночь, что день – гулять охота!
– Так каникулы же. Завтра начнут уже съежатся, а через два дня занятия начнутся.
Он вздохнул и осенил себя каким-то знаком, явно молясь за своё здоровье.
А прямо на массивной двери академии было прибито дощатое объявление. У меня натурально заболели глаза: на ядовито-жёлтом фоне было написано едва читаемо ядовито-зелёными буквами: «Каникулы до третьего дня второго падающего месяца! Адептам до конца каникул в академию не входить! Преподавателей не доводить! Никого не водить!»
Смешное объявление.
Смеясь, последовала за Петросом.
В помещении было темно и пусто.
Посмотрела вправо, потом влево. В обе стороны уходили коридоры с множеством массивных дверей.
Мы прошли мимо этих коридоров и поднялись по лестнице аж на пятый этаж!
Тишина даже оглушала.
Пятый этаж тоже встретил множеством дверей, которые были закрыты, но за одной из них, полуоткрытой, горел свет.
– Вот мы и на месте, – с огромным облегчением проговорил дедусь, при этом счастливо улыбаясь. – Вы наше спасение, Ольга Дмитриевна, честное слово.
Мы подошли к двери, и на ней надпись была уже нормального цвета. Она гласила: «Кобальт Тиранский, ректор Академии Тёмных Сил. Если вы не умираете, то проходите мимо и все вопросы решил мой зам. Если при смерти, то так и быть, заходите, но говорите мало, чётко и по существу».
Хм.
Из кабинета доносились разные звуки: и шуршание, и звон, и звук наливаемой жидкости…
А вот стол секретаря перед ректорским кабинетом был пуст. И не просто пуст, а покрыт толстым-толстым слоем пыли.
На столе стояла табличка с надписью «Перерыв десять минут. К ректору не входить. По двери не стучать».
Похоже, перерыв секретаря растянулся на очень долгие десять минут.
Петрос проигнорировал эту табличку и постучал пару раз по двери.
– Что?! Кто?! – рявкнули из кабинета недовольно и тут же явно сильно поперхнулись, так как раздался кашель: – Кхе! Кхе! Кхе!
– Входи! – через пару секунд просипел ректор.
Итак, ректор.
В кабинете за исполинским столом сидел мужчина, из-за огромной кипы папок, книг и бумаг было видно только его голову: глаза у ректора были чёрные, точно провалы, от этого жуткого взгляда захотелось поёжиться и куда-то скрыться, серебряные волосы чуть всклочены и торчат в стороны, будто его слегка шарахнуло парой тысячью Ватт.
Вкупе с белой рубахой с жабо, выпачканной в чём-то буром, он был похож на безумного учёного.
– Господин Кобальт Тиранский, ужасного вам вечера и кошмарной ночи! – радостно произнёс Петрос. – Как вы повелели, я пригласил и привёл к нам прекрасную, умную, интеллигентную и смекалистую землянку – Ольгу Дмитриевну Чернову.
Ректор осмотрел меня с ног до головы, ещё раз осмотрел, будто он пытался что-то на мне найти, потом махнул рукой с зажатым в ней сколотым стаканом с чем-то бордовым, показал мне на продавленное кресло напротив и сказал:
– Садитесь, леди. Петрос, а ты выйди.
Ну что ж, сиденье оказалось таким же «удобным», каким и выглядело.
Да и сам кабинет ректора, мягко говоря, требовал ремонта. Капитального.
Что-то я уже сомневаюсь в правдивости письма с обещанной большой зарплатой, хорошим питанием и шикарным жильём.
Хотя, быть может Кобальту нравится стиль бохо шик?
Глава 6
* * *
Ольга
В двух словах опишу кабинет ректора Тиранского.
Помещение самого главного в академии было погружено в полутьму и освещалось слабой лампочкой довольно большой люстры. Люстра вообще-то предполагала десять или сколько там гнёзд по лампочки? А горит всего одна.
Ректор что-то ожесточённо искал среди кип бумаг, свитков и папок, орудуя одной рукой, а в другой продолжал сжимать стаканчик с винишком.
И вот он неудачно дёрнулся, и вино выплеснулось прочь из стакана прямо на белоснежную (когда-то) рубашку с жабо и пятном на нём.
Вино растеклось по ткани как кровь.
– Проклятье! – выругался он и отставил, наконец, стакан в сторону, а сам схватил какую-то тряпку вида такого жуткого и потрёпанного, что у нас в подъезде уборщица даже мыть полы бы такой не стала.
Но поняв безуспешность сего мероприятия, Тиранский зыркнул на меня так, словно это я его только что облила, и пробормотал какие-то слова себе под нос, а потом провёл ладонью по рубашке в месте, где испачкано.
Раз!
И никакого пятна от вина и в помине нет! И то бурое старое на жабо тоже исчезло!
– Впечатляет, – произнесла я безэмоционально и огляделась вокруг, продолжая осмотр, пока ректор всё ещё роется на своём столе в поисках клада.
Вдоль стен тянулись стеллажи, заваленные… О нет! Не книгами как должно было быть. Стеллажи были заполнены всевозможным хламом. Вот честно. Словно кто-то порылся на свалке и притащил всё сломанное, переломанное и испорченное вконец, нечто, и выставил это на всеобщее обозрение.
Хотя, может быть это какие-то артефакты магические, а я не сведущая тут рассуждаю…
Книги тоже были, но в основном, какие-то консервные банки, набитые какими-то вениками из трав. Банки с разноцветным песком, черепа животных, пустые бутылки из-под вина (опрокинутые набок). Обувь, видавшая времена и получше. Перекошенные часы времён царя гороха. Статуэтки с отломанными частями. И ещё куча вещей, которые при слабом освещении даже не смогла толком разглядеть.
