– Ну что же, слушай! – и дед Мевлан усадил Фиделя поближе к горячей печке.

Наводнение… В этом краю большая вода не была в диковинку. Каждую зиму в горах собирался снег, и каждую весну он спускался в долину. В первых числах апреля все жители предгорных поселков и городков наводили порядок в своих дворах, уносили с улицы развешенное белье и плотней запирали ставни. Все запасались едой и с восьмого числа старались не выходить из дома.

И вот – обычно это случалось ранним утром, с первыми жаркими лучами солнца – на вершине горы Сонсузлук просыпался самый высокий сугроб. Он чуть-чуть шевелился, приседал, падал на бок и медленно полз вниз по склону. По дороге он будил и увлекал за собой другие сугробы – чем дальше, тем больше. Десятки, сотни – набирая скорость, они катились вниз, продолжая таять, захватывая по дороге сухие ветки, листья, прошлогодние травы…

Наконец гигантский поток катился по самому краю города и проносился дальше, к деревне. Редко случалось, что кто-нибудь не успеет захлопнуть форточку или дверь – тогда вода подхватывала и уносила что-нибудь нужное, а после приходилось долго сушить на солнце ковры и одежду. Но обычно этого не случалось, и жители с удовольствием смотрели сквозь хорошо закрытые окна, как несется поток. Вода и снег были повсюду, выше окон и крыш, они дочиста мыли стекла, сметали пыль со стен, поднимали мусор из каждой щели, кружили и уносили прочь, в долину – туда, где были поля. Как после этого колосилась рожь, как цвела картошка!

В деревне сразу делалось видно: кому пора обновить крышу, кому поставить забор покрепче. Беспощадный поток не был катастрофой и бедствием – он всего лишь указывал на слабые стороны. Природа давала хороший урок, и мудрые жители не возражали, а смотрели и исправляли, меняли трухлявое на крепкое, отжившее на живое…

А после потопа люди выходили из домов на блестящие, чисто умытые улицы, и начинался Праздник обновления.

Глава третья

Спуны знают ночь лучше других людей

или Праздник обновления

Согретые супом, одетые во всё теплое, оберегаемые своим новым знакомым, случайные гости деда Мевлана постучались в соседний дом, где был телефон. Телефонную линию давно уже провели так, чтобы ни одно наводнение не могло оборвать провода.

– Где ты? – услышал Фидель чуть не плачущий мамин голос. – Мы ищем тебя полдня! В доме творится такое! Всё перевернуто вверх тормашками!

– Мама, я тут! Я за городом, всё в порядке, только кровать надо стаскивать с дерева… Вы с папой приедете? Дедушка, как им добраться?

– Сесть на автобус № 12 и ехать пять остановок от главной площади!

– Сынок, жди, мы скоро…

А спунская девочка немедленно заявила:

– Не буду-ка я звонить, бабушка не переживает, она у меня самостоятельная!

Но подумала и всё-таки позвонила.

– Аврора! – раздалось из трубки. – Стой, где стоишь! А теперь быстро и внятно рассказывай!

И спунка Аврора взялась объяснять, как проснулась в пижаме посреди поля, страшно замерзла и целый час пыталась вытащить ногу, застрявшую в чьей-то норе.

Они закончили разговоры и вернулись в дом, их ждала Марфа, переодетая в синее платье с белыми рукавами.

– Ну, выбирайте наряды и шляпы! – она подставила табуретку, отдернула занавеску над печкой и подтащила к себе большую картонную коробку.

Оттуда вывалился целый ворох цветастых шляп: одни – в виде белых пушистых сугробов, другие – в виде цветущих зеленых холмов. На одних были повязаны синие ленты, как будто речные потоки спускались с гор, на других нашиты блестящие звезды, как будто млечный путь светился на чистом небе.

Когда они вышли на залитую солнцем мокрую улицу, Аврора поправила коврик у двери.

– Ему было неудобно и грустно! – заявила она. – Всегда надо поправлять коврики, если они неровно лежат!

– Разве? – удивился Фидель. – Откуда ты знаешь?

– Обыкновенно! Это душа вещей, я ее вижу. Да потом покажу, а сейчас – побежали!

Но тут же остановилась, взяла его за руку и сказала:

– Ладно, давай друг друга всему учить. А то так неучем и помрешь. У тебя есть сестра?

– Нету! – ответил Спун.

– Ну вот и давай тогда, будто я сестра, а ты брат! Или, если хочешь, будто ты сестра, а я брат… В общем, давай, смотри!

На краю улицы лежал большой расколотый камень. На нем были надписи и рисунки.

Аврора присела, обняла камень и закрыла глаза.

– Иди сюда! – позвала она. – Сядь, закрой глаза и смотри! И сразу поймешь, что он чувствует.

Фидель присел рядом, потрогал камень. Теплый, песочного цвета с коричневыми прожилками. Спун закрыл глаза и увидел картинку: камень еще целый, и древний-предревний мастер выбивает на нем надписи тысячу лет назад. Мастер выдолбил изображение лошади и поднялся – жена позвала его пить кисель.

– Ну, посмотрел на его настроение?

– Нет, я посмотрел на каких-то людей. А на этой улице раньше был всего один дом, вот этот! Он самый-пресамый первый в деревне!

– Неужели? И где же ты это увидел?

– В камне, сама же меня научила!

– Я учила тебя смотреть на его настроение, грустный он или веселый! А ты что смотрел?

Они поглядели друг на друга и рассмеялись.

Фидель вдруг почувствовал: он больше не один. Сегодня чужие люди назвали его спуном и не ругали при этом, так странно! А эта девочка будто была сильнее его и даже защищала.

– Эй, ребята! – окликнули их. – Помогите-ка!

Крестьянин пытался выкатить через калитку гигантское сырное колесо. Оно пролезло наполовину и не собиралось двигаться дальше. С их стороны калитки было видно, что оно упирается в корягу: стоило ее убрать, как сырное колесо выскочило на улицу, увлекая за собой хозяина.

Фидель огляделся.

Отовсюду к оврагу стремились съестные припасы. Из погребов выскакивали банки с вареньем, из сараев катились бочонки. Возле оврага, на краю деревни, сооружали столы – длинные белые доски были застелены скатертями. Кто принес скатерть и доску, бежал домой за едой.

Не прошло и четверти часа, как все расселись. Жителей набралось человек двести. Спуна и спунку усадили на почетное место гостей рядом с председателем пира.

Тут к оврагу подъехал белый автобус с обшарпанным левым боком. Водитель помахал и крикнул:

– Вот, привез вам! Специально сделал крюк!

Фидель увидел своих родителей и кинулся к ним. Аврора неторопливо и чинно подошла к своей бабушке. Приехавшие были взволнованы, и чтобы хоть немного их успокоить, им поднесли по чашке компота и по букету первых тепличных ландышей.

Когда все, наконец, унялись, председатель пира поднялся и произнес зычным голосом:

– Друзья! Мы собрались здесь в честь ежегодного Праздника обновления. По традиции, сегодня мы должны съесть остатки прошлогоднего урожая. Зачем? – спросят наши гости. Чтобы скорей вырос новый, да лучше прежнего! Итак, мы будем веселиться целых четыре часа, покуда не сядет солнце!

Фидель представил себе карнавал. Десятки людей в диковинных шляпах, пир за столом, все поют и танцуют. Но вот наступает вечер, и кто-нибудь говорит: «Ох, что-то быстро стемнело… Ну, пора по домам…» Праздник еще продолжается, но всем уже как-то невесело, каждый задумался только о том, как в потемках брести до калитки, как собирать со столов посуду, и вот уже кто-то встает и грустно идет мыть тарелки, пока их еще видно…

– А почему только до захода? – спросил он.

– Не нами заведено, старые люди придумали! – отвечал председатель.

– Но почему?

– Почему? Да, почему? И правда! Мы никогда не спрашивали об этом! – заговорили вокруг.

– Ну, потому что будет темно. В овраге же нет фонарей. Мы ни разу не оставались на празднике после захода.

– Но ведь завтра воскресный день, вставать не работу не нужно, можно попозже лечь спать. Почему не остаться на празднике дольше захода солнца? Чтобы праздник закончился не потому, что пора прятаться по домам. Не потому, что страшно остаться в такой темноте. А потому, что и правда хочется по домам! Чтобы заканчивать праздник без сожаления. Давайте… Давайте устроим в овраге иллюминацию! – волнуясь, воскликнул Спун.