Что в деле замешан Роберт Эмберхарт — гадать не приходилось. Скарлет определенно знала, что у меня в кабинете лежит её брат. Моя версия, заключавшаяся в том, что вздорную сестричку сослали мне под бок для её наказания, развалилась буквально на глазах. Миссис Монтгомери, сделав всего пару заявлений, отрезала мне все пути к самозащите перед законом. Её слова о том, что мы с Александером враждовали, легко могут подтвердить все члены рода.

Но… зачем? В чем может быть смысл происходящего для графа? Заключить договор, отправив меня его выполнять в Японию, а затем… вот так подставить под предумышленное убийство? Ничего не понимаю. Закрыть в тюрьму меня не дадут, экстрадировать некуда, да и отказаться от моих услуг японцы не могут. Другого пилота для «Паладина» найти — ладно, но кто им доведет до ума Героя?

— «Это если японцы вообще причастны к этим событиям», — внезапно заявил подслушивающий мои рассуждения Эйлакс.

— «Ты и мысли мои читаешь?», — неприятно удивился я.

— «Даже не представляешь, на что можно пойти со скуки», — хохотнул тот, — «Но, в данном случае, я считаю это справедливой платой. Ты проецируешь на меня свои эмоции, от чего я, мягко говоря, не в восторге, а я читаю твои мысли. Для развлечения».

— «Как будто я виноват», — вяло огрызнулся я, переживая очередной выверт жизни.

— «Ну…» — почти издевательски протянул демон, — «С другой стороны, я один из немногих, чьи цели и желания ты знаешь от и до».

Ага. Они у нас одинаковы — не сдохнуть окончательно. В словах Эйлакса определенно есть зерно истины. Убийство Александера и моё обвинение в нем — это ход. Вполне вероятно, что Роберт собственноручно расстрелял сына в спину, оформив тому контрольный в затылок. Но зачем? К чему он может привести? Ради чего жертвовать пусть бракованными, но сразу двумя сыновьями из четырех?

— «В иных обстоятельствах я бы тебе дал время самому во всем разобраться, но сейчас моё молчание будет верхом глупости», — внезапно вклинился Эйлакс, — «Перед тем, как я преподнесу тебе свою версию — урегулируй нас Тишиной. Резонанс нарастает».

Переключиться на полумедитативное состояние, для вызова нужного ощущения, оказалось невероятно трудно. Раскаленный недосыпом, стрессом и лихорадкой мыслей организм требовал от меня сидеть, суматошно перебирая варианты, бегать по камере туда-сюда, курить сигареты одну за другой. Кое-как я справился, даже перестарался. Тишина хлынула изнутри мощным потоком, успокаивая взвинченные нервы и мятущийся рассудок. Через несколько секунд после того, как я «закрыл краник», участок наполнился тревожными и паническими воплями ощутивших нечто непотребное служивых простолюдинов.

На мелочи я не отвлекался. Пинком зашвырнув окурки под койку, я сел на нее, скрестив руки под подбородком.

— «Ты исходишь из неверных предпосылок, Алистер», — начал демон, — «Рассуждая, ты пытаешься понять, зачем твоему отцу понадобилось совершать столь бессмысленный поступок, раз ты, до этого момента, действовал в его интересах. Именно так. Навязанные Роберту Эмберхарту желания правителей никоим образом не его воля. Но… в этом и заключается ошибочность твоего суждения».

— «Ты хочешь сказать, что цели моего отца отличны от им задекларированных?», — задумчиво спросил я, — «Такое вполне вероятно, но смысл тогда причинять мне вред и неудобства, когда я изначально не понимаю, в чем врежу его планам?»

Внутри моего разума послышался хохот. Негромкий, спокойный… снисходительный. Я чуть было не вспыхнул, с трудом вспомнив, как сам проклинал тот день, когда эндокринная система заработала, делая из моего спокойного разума растущего человека пустой эмоциональный бардак буйного подростка, одержимого минутными импульсами и бестолковыми чувствами.

— «Действительно, зачем же расстраивать мальчика-бомбу, который так упорно не хочет взрываться?»

В идею я вцепился как голодный пёс в заблудившуюся курицу — со смесью азарта, отчаяния, страха и черт знает чего еще. Рявкнув на что-то гундосящего мне полицейского, из носа которого хлестала почти не сдерживаемая его усилиями кровь, я свирепо затянулся, превращая почти целую сигарету в пепел.

— «У Англии нет ни малейшего повода устраивать взрыв на территории Японии. Этот архипелаг — единственный оплот цивилизации на этой стороне континента!», — вбил я ожесточенную мысль в глубь собственного черепа.

Ответом мне был сухой смешок.

— «Ты меня плохо слушал. Но… я всё понимаю», — это прозвучало слегка издевательски, — «Повторюсь — детонация в следствие нашего резонанса породит не только мощный взрыв, который отправит меня домой на высокой скорости. Канал между планами, привязанный к тебе, тоже заполнен энергией. Так же, как и я. Так же, как и ты. Мы оба с тобой представляем из себя закапсулированную энергию, содержащую информацию — в энергетическом плане, естественно. Твоя детонация отправит меня домой по наполненному энергией моего плана каналу, что выльется в аналогичную детонацию уже в моем мире. Шанс, что после этого образуется устойчивый проход между нашими мирами — чрезвычайно высок. Более того, через этот канал начнет истекать энергия моего мира, что привлечет очень нездоровый интерес моих сородичей. Следуешь за моей мыслью?»

— «Это будет глобальная катастрофа!», — яростно отмахнулся я от уже двух что-то бубнящих полицейских в испачканной кровью униформе. Они стояли, вцепившись руками в решетку, и отвлекали. Мысли скакали как сумасшедшие, но стройными рядами, — «Отец бы не пошёл на такое безумство! Это же апокалипсис!».

— «Всего лишь дополнительное насыщение вашего мира энергией, что должно было бы привести к уменьшению эффекта Бурь», — хмыкнул Эйлакс, — «Ну и… создание действительно чего-то стоящего форпоста под боком у Индокитая. Достаточного для открытой конфронтации с Поднебесной».

— «Ты… откуда?»

— «Мы вдоволь общались с Робертом, когда искали способ вернуть меня, одновременно позволяя ему реализовать свои мечты о контакте между мирами. Последствия, что я описал, были одним из наиболее неблагоприятных исходов в наших расчетах, но Эмберхарт решил, что такой результат его устроит».

— «С ума сойти…»

— «Ты бы прервал канал с Тишиной, пока смертные еще живы»

Что?!

Я ошарашенно выглянул из камеры. На полу валялись человек пять из полиции. Измазанная кровью дверь клетки была открыта. Люди слабо подёргивались, совершенно не производя впечатление здоровых и социально ответственных полицейских. Канал? Я что, подсознательно «приоткрыл дверцу» ради долгого диалога с Эйлаксом?

Так и есть. Прикрыв свою связь с неведомой силой, на исследования которой у меня совершенно не находилось времени, я досадливо ругнулся, размышляя, что делать дальше. Уйти из полицейского участка с подозрением в братоубийстве, оставив за собой целое здание истекающих кровью из носа и ушей людей?

Позвоню-ка я в медицинскую службу…

Номер госпиталя, к счастью, на местном пункте связи не просто был, а был везде, обведенный толстым слоем красной краски. Сообщив приятному женскому голосочку о том, что все полицейские участка пострадали от непонятной фигни, я уселся в свободное кресло местного диспетчера и закурил, думая, что же теперь предпринять. На ум не лезло совершенно ничего. Если слова Эйлакса правдивы, то наилучшим выходом из сложившейся ситуации будет вынуть пистолет из кобуры валяющегося тут же полицейского, явно сидевшего на телефоне ранее, и, опозорив себя прикосновением к автоматическому оружию, вынести себе мозги.

Этого… не хотелось. Я научился вызывать Тишину, будучи живым и чувствующим. Теперь это странное состояние, субстанция, энергия, черт знает что — была совсем рядом! В любой момент времени! Лишаться юного и сильного тела, жизни, амбиций и планов… нет, эта перспектива теперь мне категорически не нравилась. Слишком со многим нужно разобраться, слишком многим отплатить, слишком многого добиться. Эйлакс со знанием дела рассуждал о своем положении, так почему бы не попробовать побороться? Может, я смогу снабдить его необходимым для решения нашей проблемы?