– Я хочу вернуть величие Неабулии.

В палату проходит стражник. Он подходит к Кенту и что-то шепчет ему. Кенту улыбается, и стражник уходит.

Кенту (сенаторам)

– Пришел сенатор Фалле. Смотрите, как он будет просить мира.

Фалле врывается в палату. Он обводит взглядом сенаторов и переводит взгляд на Кенту.

Фалле (Кенту)

– Сенатор Кенту, есть ли у вас доказательства виновности полковника Кено?

Кенту.

– Сенатор Фалле, вы собираетесь сейчас защищать вашего полковника, или будете просить мира во всей Галактике?

Фалле.

– Прежде всего, я хочу узнать, почему вы арестовали полковника Кено?

Кенту.

– Полковник Кено похитил чертежи и схемы нашей кампаний на Распе.

Фалле.

– И у вас есть доказательства? Прямые?

Кенту.

– Нет. Нету.

Фалле.

– Тогда отпустите из-под ареста полковника Кено!

Кенту.

– Нет! Полковник Кено останется под арестом до суда.

Фалле.

– Что это за суд, где все, даже присяжные, настроены против подсудимого.

Кенту.

– Не вам с вашим Сенатом рассуждать о нашей системе правосудия.

Фалле.

– Вы совершаете два преступления: одно против галактического мира, второе против поданного Сената. Вы готовы к последствиям, сенатор.

Кенту.

– Не стоит пугать меня, сенатор Фалле.

Фалле.

– Сколько столетий Неабулия пробыла в изгнании? Два? Три?

Сенаторы посмотрели на Фалле. Похоже, ему удалось нанести удар по больному месту.

Ни для кого ни секрет, что Неабулия была отправлена в изгнание 5 столетий назад. Это произошло после чудовищных сражений, после тысячной бойни на разных планетах, когда Неабулия величала собою страх, когда неаболурианские войска чуть не уничтожили пошатнувшийся Сенат. Когда практически вся Галактика пала жертвой злых помыслов.

Сенаторы переглядывались друг с другом. Фалле понял, что эти события помнят многие. Уверенность на лицах сенаторов исчезла. Только одно лицо пылало уверенностью в своих действиях – лицо сенатора Кенту.

Кенту (Фалле)

– Краткий экскурс в историю Галактики ни к чему не приведет, сенатор. Тогда неаболурианские войска потерпели поражение. Неабулия оказалась в изгнании, но мы жили. Мы работали и готовились. Готовились к возвращению. Многие наши права были ущемлены. Мы потеряли статус торговой планеты, против нас выкинули санкций, но мы со всем справились. Сейчас Неабулия одна из процветающих планет с хорошей торговой и экономической связью, наши товары ценятся в Галактике, наша армия внушает страх.

Фалле.

– На страхе вы далеко не уедете.

Кенту.

– Страх будет преследовать вас. Вы тоже помните историю, и я уверен, вас терзает мысль о новой войне после нападения на Расп.

Джунгли. День.

Мы видим шпиона, приблизившегося к маленькому в форме круга кораблю. Он достал пульт, нажал на кнопку, и вход в корабль открылся. Шпион вошел в корабль и закрыл за собой дверь.

Джунгли. Корабль. День.

Шпион сел в кресло пилота, нажал на клавиатуре пару клавиш и сбоку от него открылся маленький сейф, куда он положил флешку с кампанией Распа. Он знал о том, что преследовавшего его человека поймали. Он знал, что его будут судить. И сейчас в голове он разрабатывал план его спасения. Шпион должен спасти этого человека. Нельзя, чтобы за него пострадал другой.

Шпион сошел с корабля. Он возвращался в город.

Замок сенаторов. Ночь.

Шпион подкрался к замку. Весь периметр охраняет стража. Он принялся изучать позиции противника и возможность тайного проникновения.

Замок сенаторов. Покои Фалле. Ночь.

Фалле сидит в кресле и ведет переговоры с голограммой сенатора Кранстона, одного из сенаторов Сената. Бледно-голубое изображение Кранстона практически не имело никаких отличительных черт, кроме того, что сенатор носит парадную военную форму.

Кранстон (Фалле)

– Вы уверены, что ничего нельзя предпринять?

Фалле.

– Боюсь, что нет, сенатор. Кенту решил осудить Кено, он не смог предъявить никаких прямых доказательств, и при этом полковника ожидает смертная казнь.

Кранстон.