Эти слова задели и обидели, больно отозвавшись в сердце. Хотелось тотчас же развернуться и уйти, но я не могла промолчать, и ответила с достоинством и честью.

– Простите, но Вы ошибаетесь. Да, я действительно дочь Тории, правительницы Арлонка. Но я на вашей стороне. Не знаю, почему Вы думаете, что мне нет дела до вас. Поверьте, это не так. Я всей душой разделяю взгляды Группы Сопротивления, и очень хочу, чтобы на планете был мир, и власть никогда не стала принадлежать Хортепу. Я готова сделать, что угодно, лишь бы сохранить независимость каждого очага, даже, ценой своей свободы.

И снова тишина неприятным звоном отдавалась в ушах. Все молчали, словно обдумывая мои слова, и решая каждый про себя – верить мне или нет. Вдруг из самого дальнего угла поднялась высокая светловолосая девушка, быстро направившись ко мне. Она подошла совсем близко.

– Я верю тебе – непринужденно сказала она, протягивая руку – Меня зовут Э́нта. Я рада, что наши ряды пополнились еще одним человеком.

Она резко оглянулась и громко произнесла, смерив присутствующих холодным взглядом карих глаз.

– Если кто-то сомневается в ней, пусть скажет об этом сейчас и назовет причины своих сомнений. Так будет справедливо. Если же таких причин нет – не стройте из себя судей. Мы боремся за равноправие и справедливость, а сейчас вы обвиняете человека только в том, что она дочь правительницы одного из очагов! Где же ваши идеи, которые гласят о единстве всех? Вы забыли наш девиз – каждый, кто готов, идет плечом к плечу и рука к руке?! Только так мы сможем заставить нас услышать и победим! Мне стыдно за вас и ваши сомнения!

Все неловко опустили глаза, смутившись. Они больше не спорили, и утвердительно кивали головой в знак согласия с моей заступницей. Даже рыжеволосый парень как-то сник, и устало махнул рукой, не желая спорить. Я была поражена. Эта отчаянная девушка не побоялась пристыдить стольких мужчин, которые с недоверием и опаской отнеслись ко мне. Ее слова были острыми, как нож, и смелыми, как она сама. Ее прямолинейность немного шокировала, но именно ей я была очень признательна. Мое присутствие больше не обсуждалось, и я чувствовала огромную благодарность к Энте за поддержку.

Глава 6

Каждый день я приходила на общие встречи. Постепенно ко мне стали относиться, как к равной. Подозрения прошли, а меня посвятили в самые тайные планы, о которых говорили шепотом. Правда то, что я узнала, подействовало на меня не самым лучшим образом. Итак, готовилось восстание в очаге Верга. Его целью было свержение Хортепа и отстранение от власти членов его семьи. На их место предлагалось поставить представителей очага Арга, которых называли Достойными правителями. Они должны обеспечить справедливое, независимое правление и позволить людям самостоятельно принимать решения. Я долго думала, кого именно Эвит называет Достойными правителями, но пока не могла получить ответ на этот вопрос. Более того, его не знал никто из нашей группы. Несколько раз я пыталась спросить об этом напрямую Эвита, но он всякий раз загадочно улыбался, и мастерски переводил разговор на другую тему. Он не хотел говорить, и меня это немного задевало, потому что казалось, что он просто не доверяет мне.

Была надежда, что если очагом Верга будут управлять другие, оставшиеся очаги не будут сопротивляться и сохранять преданность побежденному Хортепу. Таким образом, силы в мире распределяться так, что на стороне Арлонка будет шесть очагов, включая Арга и захваченный Верга. Это будет победа справедливости над тиранией, свободы над рабством.

В глубине души я понимала, что всё это правильно, но не могу сказать, что мне нравился весь план. Во-первых, я боялась, что Хортепа будет свергнуть очень сложно, даже если мы поднимем всю Группу Сопротивления. Он не такой глупый правитель, чтобы легко отдать власть. Да, мы знали, что в очаге Верга многие им недовольны, но захотят ли они присоединиться к нам? Захотят ли они рискнуть своей свободой и жизнью, чтобы освободиться от правителя-тирана? Наши разведывательные группы сообщали, что недовольных много и, теоретически, все они готовы встать на нашу сторону. Но не спасуют ли они, когда всё начнется? К тому же нельзя списывать со счетов армию роботов Хортепа, которую он запросто может направить против нас, хоть это и запрещено мировыми договорами.

Во-вторых, меня терзали сомнения за Арлонк. Я не знала, как отреагирует мать, если в очаге Верга начнется восстание. Если она примет решение помочь Хортепу – мы обречены, ведь за ней пойдут другие очаги-партнеры. Я даже боялась думать, что мне придется пойти против своего очага и Тории. Если это произойдет – я навсегда стану для них предательницей, и уже никогда не смогу жить среди своего народа. Для меня, как для дочери правительницы, риск был очень велик, и я не знала, к чему он меня приведет. Но и отступать я не собиралась – это было не в моих правилах.

А еще меня беспокоил Анторис. Он оказывал мощную поддержку Хортепу, и по нашему плану его тоже следовало отстранить от власти. Я с ужасом думала, на что он будет способен, если его загонят в угол. Этот высокомерный, гордый и независимый мужчина не потерпит унижения. Он будет драться до конца, до последней капли крови – в этом я не сомневалась. Он опасный противник, возможно, не менее опасный, чем его отец.

В общем, мысли были не самые радужные, когда я взвешивала все возможные варианты развития событий. К тому же, меня еще настораживала наша немногочисленность. Что может сделать кучка свободолюбивых, романтически настроенных идиотов? Да, именно идиотов, потому что надо быть отчаянно храбрым и не особо умным, чтобы ринуться в пасть гигантского чудовища власти, и попытаться лбом прошибить машину налаженного мирового устройства. Поэтому мы по-своему глупы, именно потому, что отчаянно и слепо верим в правду и свободу.

Несмотря на то, что у Эвита была группа порядком пятисот человек, на собрания ходили только те, с кем я познакомилась в самый первый день. Все они через несколько недель относились ко мне дружелюбно и радушно. Еще несколько человек пришли после меня – двое молодых парней из очага Арга, которые рвались в бой и каждый день спрашивали, когда же всё начнется. Мне они казались подозрительными, но я понимала, что это может быть обычная настороженность к новичкам. Ведь меня саму долго воспринимали с подозрением.

Больше всех я дружила с Энтой и Эвитом. Они помогали мне освоиться и никогда не сомневались во мне, что очень радовало. Но больше всех, со мной, конечно, возился Эвит. Я очень привязалась к нему. Он был добрым, веселым, замечательным другом, который заботился обо мне и защищал от нападок других в самом начале знакомства с ними. Мне он нравился. Возможно, даже больше, чем друг. И иногда казалось, что его привязанность ко мне тоже немного другая. На Энту и других девушек он смотрел совершенно иначе, а когда его взгляд встречался с моим, в темно-зеленых глазах вспыхивали нежность и тепло.

Труднее всего было скрывать от матери и брата мои каждодневные полеты в неизвестном направлении. Поначалу на них никто не обращал внимания, но я уходила из дома всегда в одно и то же время, поэтому вскоре это стало заметным. Как ни занята была Тория, но от нее не укрылось мое скрытое поведение и загадочное исчезновение по утрам. Несколько раз она спрашивала меня об этом, но я уклончиво отвечала, что просто летаю гулять, чтобы ни у кого не вызвать раздражения своими утопическими мыслями. Не знаю, поверила она или нет, но расспросы прекратила.

Легче всего оказалось с Маром. Он думал только о нанобиологии, и постоянно летал на Эплон, где проходили исследования новых биологических организмов. Поэтому до меня ему не было дела, хотя пару раз он интересовался, не влюбилась ли я? Потому что «мои глаза стали сиять, как звезды, а постоянные прогулки могут привести к скорой свадьбе». Я успокоила его, сказав, что он ошибается, и ни о какой свадьбе не может идти речь. Хотя, в глубине души, я признавалась, что об одном человеке думала очень много и часто. Не могу сказать, что я влюбилась в Эвита. Наверное, нет. Хотя… Я не знаю. Еще никогда мне не доводилось испытывать чувство любви. Я знала о нем понаслышке, и еще не могла различить симпатию от более глубоко чувства. Тем не менее, Эвит занимал все мои мысли, и хотелось петь и летать, когда я была рядом с ним.