– У меня так всегда, – понимающе покивала я.

– И какой у тебя здесь был интерес?

– Много будешь знать – скоро состаришься.

– Ну а серьезно?

– Помнишь, что ты мне ответил на вопрос, почему пришел тогда знакомиться с моими родителями?

– О-ох, ну сколько можно мне это припоминать…

– Ты сказал «я подумал – почему бы и нет». Вот и я тоже.

– Четыре года продержаться на таком хилом «топливе»? Ты меня поражаешь.

– Но ты же сам признался, что не думаешь, будто существовало какое-то более сентиментальное объяснение.

– В этом я не сомневаюсь. Что ты, что Алла любить не способны, – вынес вердикт Стас.

– Не всем же быть такими способными, как ты, – парировала я.

– Ладно, ладно, у меня тоже куча недостатков, – великодушно признал он. – И все-таки, как ты думаешь, что будет с нами теперь, когда я разошелся с Аллой?

Этот разговор мне совершенно не нравился. По–моему, любого из нас напрягают такие обсуждения перспектив, а в моем случае это вообще был первый раз за несколько лет, когда Стас решил поговорить со мной о нас с ним, а не о них с Аллой, и это наверняка было неспроста. Уж не собирается ли он ко мне переехать? Или, чего доброго, предложить мне руку и сердце?! Хотя… может, напротив, он понял, что дальше тянуть не имеет смысла, и хочет расстаться. Тогда я обойдусь малой кровью.

Слегка расслабившись, я стала разглядывать повернутое в мою сторону лицо Стаса – треугольное, с заостренным подбородком и большим лбом, маленькими темно-карими глазами и довольно тонкими губами. Лицо скорее несимпатичное. И все же что-то в нем есть, заключила я.

– Эй, – окликнул меня он. – Я задал вопрос.

– Не люблю принимать решения. Может, лучше ты мне расскажешь, что нас ожидает? – предложила я.

– Ну, одно из двух – мы можем продолжать все как раньше, но теперь уже на другой основе, наверное, а можем разбежаться.

– К чему ты склоняешься?

– Честно говоря, не знаю. Это смешно, но я вообще до сих пор не разобрался, что у меня к тебе. У меня голова вечно была забита одной Аллой…

– И сейчас тоже, я смотрю.

– Не-ет, теперь уже все, – категорически заявил Стас. – Кажется, это наваждение наконец начало меня «отпускать». То, что она ни разу не навестила меня в больнице, раскрыло мне глаза. Да она даже не удосужилась спросить, в какой именно больнице я лежу и что со мной! Ты вот как-то узнала, нашла меня и пришла, а она нет. После семи лет!

– Ты что, удивлен? Я не очень, – пожала плечами я, убирая со стола посуду.

– Такое впечатление, будто ты ее знаешь лучше меня. Или я достаточно подробно о ней рассказывал, или ты умнее меня.

– И то, и другое, дружище.

– А ты с ней лично никогда не встречалась?

Вот интересно, что бы он сказал, заяви я ему, что не только встречалась, но и видела ее голой? Ха, разумеется, он об этом никогда не узнает. По крайней мере, от меня. Если я скажу Стасу, что Алла ему еще и изменяла, он, во-первых, захочет знать детали, а потом полгода будет в таких же деталях со мной все это обсуждать, а во-вторых, может отвернуться от нее окончательно. И тогда, действительно, не очень понятно, что у него будет со мной. Пока у меня, на самом деле, оставалась надежда на то, что они возобновят отношения и все останется по-старому.

А о том, что мы с Аллой виделись полтора года назад – если она не рассказала, мне-то зачем?.. Хотя… любопытно, как бы он на это отреагировал? Может, умилился бы, что она собиралась за него бороться? Это могло бы быть мне даже на руку.

– М-м… вообще–то, было один раз, – решилась я («почему бы и нет?» – мой неоспоримый аргумент).

– Когда? – с интересом, но не слишком живым, спросил Стас. Похоже, за столько лет тема Аллы его действительно утомила.

– В прошлом году, когда она нашла мое сообщение у тебя в телефоне.

– Ого, она мне и не говорила.

– А это могло бы тебя порадовать. Она хотела, чтобы я оставила тебя в покое. Знаешь, мне кажется, она так и не поверила, что ты ей изменял. Скорее, решила, что у нас что-то «наклевывается».

Стас усмехнулся, но ничего не сказал.

– Интересно, знает ли она, что ты до сих пор поддерживаешь со мной отношения? – продолжала я, присев обратно за стол.

– Честно говоря, мне это уже не так интересно, – сказал он. – Но, я вижу, о нас с тобой ты говорить не желаешь…

– Ты же еще не разобрался, о чем тут говорить.

– А ты? Скажи мне, ну чего ты хочешь? – Внезапно он крепко сжал мою руку – видимо, чтобы я сосредоточилась на его вопросе и не посмела опять увильнуть. «Тяжелая артиллерия».

– Не знаю, – сообщила я спокойно.

– Мне сегодня приехать?

– Как тебе удобно.

– Я приеду. Родители будут ругаться, что я не соблюдаю постельный режим, ну ладно.

Я собиралась вставить не очень приличную, но напрашивавшуюся реплику, но решила все-таки промолчать.

– Я прошу тебя подумать до вечера, – не отставал Стас. – Слышишь меня? Подумай. Это важно. Сейчас мы на распутье, и надо что-то решить.

– Обязательно сегодня?

– Тянуть можно до бесконечности. Чем раньше, тем лучше.

– Тогда приезжай послезавтра.

– Почему?

– Да просто. Ненавижу, когда меня ставят в такие жесткие рамки.

Стас улыбнулся, помолчал и вдруг пробормотал:

– Я тобой восхищаюсь.

Глава 8

С зачетом я таки справилась с первого раза. Поощрить себя я решила походом по магазинам и в салон красоты (в конце концов, скоро Новый год, надо же быть красивой).

Купив себе платье и две кофточки, сделав в салоне маникюр, педикюр и еще зачем-то массаж, я потратила три стипендии, отложенные у меня на карточке, но ни капли об этом не пожалела. Домой я вернулась уже под вечер – довольная и умиротворенная. Будь я одной из тех «блондинок», что зависают в соцсетях и каждый день обновляют фотографии, я бы, наверное, посвятила остаток дня фотосессии «с вытянутой руки». Такую глупость я делать не стала, но перед зеркалом провертелась минуты три (для меня это был почти рекорд) и в конце концов пришла к тому, что я очень даже ничего.

Я всегда была о себе неплохого мнения, но настоящей красавицей себя не считала – не совсем правильная форма носа, широковатые бедра и маленькая грудь слегка портили в целом неплохую картину. Но сейчас все эти мелкие нюансы в глаза не бросались. Ухоженная, симпатичная девушка. Захотелось даже, чтобы кто–то увидел меня такой прямо сейчас, и мелькнула мысль зайти к родителям, а потом даже позвонить Стасу, но я отбросила оба варианта. Когда можно вдоволь насладиться одиночеством, зачем упускать этот шанс? С родителями я ужинаю через три дня, а Стас… по–моему, все эти годы ему вообще было все равно, как я выгляжу.

Он почти не делал мне комплиментов и вообще каких-либо замечаний, касающихся моей внешности – вне зависимости от того, была я ненакрашенная, с хвостиком и в халате или только что из салона. И после этого он еще просит меня подумать, хочу ли я быть с ним дальше. Хорошо еще, что я не кисейная барышня, у которой самооценка падает от одного равнодушного взгляда молодого человека. Впрочем, будь я таковой, вряд ли у продержалась бы столько времени с человеком, связанным другими отношениями и чувствами к другой.

«Все же, хорошо, что я такая, какая есть», – подытожила я довольно, отходя от зеркала, и тут в дверь позвонили. И это был не Стас.

«Похоже, мысли материальны, – улыбнулась я. – Сейчас кто-то увидит меня, так сказать, во всей красе».

Мне повезло вдвойне – за дверью стоял молодой человек. И, возможно, он оценил меня по достоинству, но явился он не по зову сердца, а по долгу службы. Курьер.

– Ида Климова? Это вам, – с улыбкой произнес он, вручая мне пестрый подарочный пакет.

Странно – вроде бы день рождения у меня в апреле, а Новый год и, тем более, Восьмое марта, еще не наступили… Переспрашивать, уверен ли он, что посылка предназначается мне, не имело смысла – ведь он назвал мое имя и пришел по этому адресу. Не так уж много Ид Климовых живет в моей квартире.