О СЕБЕ КОРОТКО «Мне снились сны…» Мне снились сны длиною в вечность, чужие страны, города. Я проявлял во всём беспечность, не уставая никогда. Я мог счастливым быть – как ветер, ласкать весенние цветы… Но каркнул ворон на рассвете, слетая плавно с высоты. Так Муза строгая решила, что воли нет, а есть судьба. И благодарность получила от недостойного раба. «Прочтя Мандельштама…» Прочтя Мандельштама от корки до корки, я понял – нигде, от Москвы до Нью-Йорка, не видеть удачи, признания, славы. Пишу только в стол, для себя, для забавы. В окошко летят сквозняки ниоткуда. Жена бьёт посуду и разные блюда; привыкла – чуть что, так заламывать руки, кричать на меня неприличные звуки. Но я всё терзаю мозгов своих силу, как будто бы рою отважно могилу. В тетрадку пихаю мыслишки и жесты. Не жизнь, а фанера из кровельной жести. А ведь говорила мне в юности мама: «Учись хорошо, не сутулься упрямо, пойди в олигархи, хотя бы в артисты». Но в дырах пальто – как халат у буддиста. Я мог бы писать терпеливо и долго, но только попался в объятия долга: обеты семейные, дети повсюду, ещё рифмовать… обещаю – не буду. «Я снова пишу…» Я снова пишу! Обещал ведь – заброшу. Мой почерк невнятен, запутан и нем. Живу одиноко, похож на святошу, куда же бегу, от кого и зачем? Нет проку в словах, да и мало в них смысла, когда лбом таранишь с усердием быт. Пора верить только в бездушные числа валюты заморской, их сладостный вид. Где польза и шарм мимолётного звука, который добавит еще один шрам? Но быть современным – какая же скука… Вот так и живу я – с грехом пополам. Впадаю то в ярость, а то и в угрюмость. Несладко всем тем, кто ко мне не привык. Но верю в судьбу и свою однодумность, поэтому буквы лепечет язык. «Горит звезда…» Горит звезда над горизонтом дальним, совсем одна на утренней заре. Мне говорят: «Не надо быть печальным, как тихий звон вдали, в монастыре». Но грусть моя светла, как луч рассвета. Она прильнула к сердцу моему. Благодарю за состоянье это: писать стихи наперекор всему. БОГАТЫЕ ТОЖЕ ПЛАЧУТ
Деньги Сменим пару поколений, купим ворох громких мнений, позабудем слово "честь". Постепенно изменений будет столько, что не счесть. Правят нами ложь и зависть. Что сюда еще добавить? Деньги! Больше ничего: Бог, которого восславить я хочу лишь одного. Деньги – идол, символ власти, наслажденье, буйство страсти, недоступная мечта. Все мы знаем, хоть отчасти, как сильна их красота. Есть наличка – мир прекрасен, беззаботен, безопасен, вроде сказки без конца. А пустой карман опасен, словно девять грамм свинца. Бедность может быть заразной, неприличной, жуткой, грязной, а страшней всего – навек. Этой горечью опасной весь отравлен человек. На другом конце элита, - так богата, знаменита; не заботясь ни о чём, реет в области зенита ненасытным вороньём. Так незримая граница неразборчивые лица делит честно пополам. Деньги – нужная вещица. Только где же взять их нам? Банкир Он был банкир, сидящий на кредитах, крутил валюту с множеством нулей; счета в офшорах, банков реквизиты держал надёжно в памяти своей. Жена наивна, молода, красива, с прекрасным телом греческих богинь; нежна как фея, в меру молчалива, глаза с отливом в трепетную синь. Он трудоголик. Пал на землю вечер, стихает шум в кварталах городских, спешит домой весь в предвкушеньи встречи, в плену фантазий эротических. А к ней мигрень пришла с хандрой и сплином, причём, уже задолго до него. Ей не нужны ни тряпки, ни мужчины, ни секса, денег, в общем – ничего. Он дверь открыл, а свет горит повсюду, цветов увядших вонь со всех сторон, она пьяна и снова бьёт посуду…. Кажись, сервиз на двадцать шесть персон. Женские причуды Снова ринулись вниз индикаторы рынка. Доу-Джонс в понедельник рекордно просел. Только вот у меня не жена, а блондинка. Очень жаль, что мой разум так поздно прозрел. Неожиданно так возвратилась с курорта, посетив по дороге "La Grande de Paris", накупив барахлишка вторичного сорта, подрывая тем самым мой личный престиж. Все её чудеса описать невозможно. А другой в этой жизни ей явно не стать. У меня же контейнер завис на таможне. Сколько стоит? Вам лучше об этом не знать. Бизнес мой хоть легальный, но всякого рода, есть наличка в офшорах, немного богат. Я же тачки меняю ей каждых полгода, да и окна выходят на старый Арбат. Хоть заткнулась бы что ли, трещит как сорока, ну а деньги сосёт – пылесос отдыхай. У меня с ней не жизнь, а сплошная морока. Может в Вегас мотнуться, сказав ей гуд-бай? А глаза как блестят, опустила смущённо. Значит, шлялась по клубам опять допоздна. Мозг выносит неслабо и так извращённо, но чертовски красива, хоть часто пьяна. Гардероб поменять хочет, стиль – цвета хаки, одеяло из шерсти овец Рамбулье… Пристрелить бы её, эту дрянь, как собаку, только проще купить от Версаче колье. |
