– Все снимай, – его голос звучит так подчиняюще и бескомпромиссно, что я завожу руки за спину, щёлкаю застежкой лифчика и, полыхая щеками, как факел, кладу вещь на тумбочку прихожей.

Перехватываю грудь рукой, чтобы хоть немного прикрыться.

Голова кружится от двузначности происходящего.

– Можно я остальное сниму не при вас? – голос просаживается от страха и смущения.

А что если не разрешит?

– Да, конечно. – Ухмыльнувшись, кивает. – С внутренней стороны есть защёлка. Ты можешь закрыться в ванне и спокойно помыться.

От того, что Сергей преподносит это, как нечто «само собой разумеющееся», я просто теряю дар речи. Стою и тупо открываю-закрываю рот.

– Полотенце и одежду повешу тебе на ручку двери. Можешь брать все, что захочешь, кроме бритвы, – продолжает он.

Знаете, как сделать человеку хорошо? Сделайте ему плохо, а потом верните, как было.

Вот и я сейчас просто готова кинуться на Сергея с благодарностями за его щедрость.

Щедрость? Серьезно? Хочется нервно похихикать, потому что на самом деле я просто радуюсь тому, что взрослый мужик не переходит границу интимного беспредела. А мог бы позволить себе многое!

Проскальзываю мимо него в ванную тенью. Боюсь даже поднять глаза.

И только повернув щеколду, чувствую, как меня начинает отпускать нервное напряжение. Тело колотит мандраж.

Я прислоняюсь спиной к кафельной стенке и съезжаю по ней на пол.

Обхватываю себя за голову, запускаю пальцы в волосы, приподнимая их от корней, и несколько минут просто сижу, пытаясь разложить происходящее на логичные составляющие.

Как ни кручу, не могу понять опекающего интереса Северова к себе. Ведь он же в начале хотел избавиться от меня, попросил забыть, дал денег! А может быть, все дело в том, что именно я воспринимаю Сергея, как красивого мужчину?

Соня, ты заболела? Да он же псих или бандит! У него полон дом оружия, его боятся в полиции, он не стеснён в финансах, пользуется услугами женщин по вызову, и, очевидно, делает это очень часто. Иначе как обьяснить то, что только от одного его взгляда мозги начинают вытекать через уши, как кисель.

Шипение пены под струёй воды напоминает мне, что было бы неплохо действительно смыть с себя сегодняшнюю ночь.

Погружаюсь в широкую ванну с ароматной пеной и только сейчас понимаю, как сильно устала. Разрешаю себе откинуться на бортик, прикрыть глаза и временно ни о чем не думать.

Особенно о том, что ждёт меня после того, как я отмоюсь и выйду на территорию Северова абсолютно голой.

Ммм, как же хорошо… Пена мягко щекочет грудь и плечи. Когда у меня будет своя большая ванна, я обязательно буду сидеть в ней вот так каждый вечер. И перепробую все-все эти цветные баночки из косметического магазина…

– Соня, у тебя все в порядке? – Голос Сергея выхватывает меня и приятной неги.

Кажется, я так расслабилась, что задремала. Это все потому, что ночью нужно спать, а не готовиться к сессии и не бегать по вокзалам. Хватит уже, отбегала своё!

– Да, да, – отвечаю поспешно.

– Давай выходи, – заключает он требовательно.

– Да, я скоро… – отзываюсь и понимаю, что от моего временного спокойствия не осталось и следа.

Но перед смертью не надышишься. Поэтому я наспех мою голову, смываю с себя мыло и вылезаю из ванны, ощущая, как заливаю водой пол.

Быстро добегаю до двери и поворачиваю замок. Сергей обещал мне полотенце. Надеюсь, что это не подлая уловка…

Нажимаю ручку, открываю дверь и, просовывая в проем только руку, шарю с другой стороны.

Вещи действительно оказываются на месте.

Вытираюсь большим полотенцем, закручиваю волосы на голове в тюрбан и надеваю на себя пушистый мужской халат.

Он пахнет Сергеем. Это вещь не для гостей. Мне почему-то становится от этого факта приятно.

Робко выглядываю за дверь и чувствую, что с кухни просто головокружительно пахнет едой и кофе.

Желудок призывно урчит.

– Иди на кухню, Соня.

Вспоминая все вкусности, которые лежат у Сергея в холодильнике, я спешу на его голос, как голодная собака.

Где вся моя гордость?

Захожу на кухню и сразу встречаюсь взглядом с Северовым: в его вспыхивает что-то очень пугающее, темное и совершено мне не знакомое.

На мгновение начинаю сомневаться, что кормить будут именно меня. Потому что судя по тому, как разбегаются от этого взгляда мурашки по моему телу, едой здесь являюсь именно я…

Сергей

Это нокдаун. Я не отдаю себе отчёта в происходящем, пытаясь хотя бы просто сдерживать бунтующее тело.

А как невинно и в то же время пошло смотрится Соня в моем белоснежном халате – это просто отвал башки.

Ну ка, вспомни, Серега, сколько ты раз в жизни готовил женщине завтрак? Правильно – ноль. Особенно той, с которой у тебя ничего не было.

Ну как это не было? А «сладкий оттенок кошмара» и эрекция?

Теперь сидишь, как болезный пускаешь слюни, и пялишься на то, как твои продукты исчезают во рту у какой-то мелкой девчонки.

Яичница, красная рыба, пол пачки мяса в приправе, сыр, оливки, помидоры чери, сок… Охренеть в неё помещается!

Нет, я не жадный. Вся эта жрачка вообще бы пропала, если бы Соня о ней не позаботилась, просто это так странно… и тешит самолюбие, да.

Соня с искренним голодным удовольствием сьедает каждый кусочек, облизывает губы, которые чуть припухли от соли, и только потом тянется за следующим. Не наваливает себе в тарелку всего сразу, а ещё поглядывает из-под опущенных ресниц, чтобы я тоже ел.

«Соня берет всего ровно половину!» – Доходит до меня, наконец. И это осознание окончательно взрывает голову и укрепляет мой интерес к ней.

– Можно? – Скромно стреляет глазами на конфеты.

– Да, – пододвигаю ей упаковку трюфеля целиком. – Кстати, меня зовут Сергей.

– Понятно, – кивает, прищуриваясь, и облизывает пальцы.

Я хочу эти пальцы!!

Да ты шибанулся, Северов!

– Чай, кофе? – Дергаю бровью вверх, разглядывая появившийся на Сониных щечках под моим горячим взглядом румянец.

– А хотите, я сама сварю вам кофе? – Она подрывается со стула и замирает. – Хотите? – Переминается с ноги на ногу, ожидая ответ. – Просто, наверно, нехорошо, что только вы готовили. А кофе я вкусный делать умею… – тараторит и дрожащими пальчиками сплетает свои влажные волосы в косу.

– Сделай, – киваю, понимая, что Соне неловко. Страх прошёл и теперь ей хочется меня чем-то отблагодарить. – Все, что нужно найдёшь на полке над плитой.

– Хорошо, – убегает к кухонному гарнитуру.

Я откровенно разглядываю ее суетящуюся фигурку в моем безразмерном халате и не могу отогнать от себя мысль, что под ним Соня голая. Голая…

Мои контакты плавятся, а мозги коротят.

Просто… если бы это была другая женщина, я бы уже сорвался. А тут… «восторженное недоразумение», как ее блин трогать!! Ааа! Да она пешком под стол ходила, когда я уже брал, все, что двигалось, а что не двигалось, двигал и брал.

Ее руки порхают над столешницей. Сахар, соль, кофе – все в турку. Заливает водой. Перец… Это будет зелье?

На телефон начинают сыпаться уведомления об отчетах от сотрудников. Раздражаясь, отключаю.

Кофе закипает, разносясь ароматом по кухне. Пахнет неожиданно вкусно.

Чашка характерно позвякивает о блюдце, пока Соня несёт ее к столу и ставит передо мной.

– Вот… – наклоняется.

Воротник халата случайно распахивается, оголяя для меня ее плечико, и даёт совершенно головокружительный обзор обнаженного тела.

Громко выдыхаю и протягиваю руку, возвращая на место одежду. Десять, девять, восемь… В моей голове включается обратный отсчёт. Если сейчас Соня не отойдёт, то я восприму это как приглашение. И срать мне будет на все разумные доводы. Разложу прямо на столе.

Замирает. Глаза распахиваются и в следующее же мгновение стекленеют.

– Не надо, пожалуйста, – жалобно и обреченно.

Капец! Захлопываю веки, потому что телу насрать на ее «не надо». Пах ноет и скребется, выпрашиваясь на волю.