Он знает моё полное имя?!

Я подобралась. Нащупала внутренний стержень, вскинула подбородок и поспешила к выходу, собираясь обогнуть графа по дуге. Но он выставил руку, и я отскочила назад.

– Разговор не окончен.

Мне вдруг стало душно. Вот он – худший вариант. Сейчас Агфар позовёт стражу, и меня поведут через весь бальный зал на улицу. Я представила царапающие кожу взгляды, шепотки молоденьких девушек и ухмылки знатных дам. Неприятно. Но я готова!

Я отступила к балюстраде. Мужчина же засунул правую руку в карман и встал прямо передо мной. Окинул меня взглядом и задержался на запястье, где в прошлую нашу встречу были два белых знака: пары и потоков. Первый напоминал круг из витиеватых узоров, а второй имел вид незавершённого символа бесконечности. Я завела руку за спину, и граф зло усмехнулся, шагнув вперёд.

– Боишься меня, глупая мышка?

Его глаза блестели из-за попадающего в них света восходящей ночной звезды. Два топаза, завораживающие своей холодной красотой. И да, мне было страшно. Из-за его близости, из-за ожидающего меня наказания за то, что без приглашения пробралась на бал, и из-за чувства надвигающейся опасности. Я боялась. И… это чувство воспринималось странно. Мне будто нравилось.

– А вы меня?

Граф не показал своего удивления. Но я заметила, как блеснули его глаза.

– Почему же на «вы»? Если дерзишь, то дерзи в полной мере.

– Простите, – опомнилась я и опустила голову.

Столько ошибок! Не поприветствовала, не поклонилась, посмела смотреть на него прямо, к тому же задавать вопросы. А хотя есть ли сейчас смысл в правилах приличия? Я вздёрнула подбородок, и наши взгляды вновь схлестнулись.

Граф ухмыльнулся. Он обратил внимание на моё платье, прищурился и потянулся к рукаву. Я смахнула с себя его руку, чтобы ненароком не понял, что наряд не настоящий.

– Комок наглости и лжи, – поморщился Агфар.

– А сами?! – на этот раз не смолчала я. – Набор силы и высокомерия.

– Не надо щетиниться, не выдержишь схватку.

– Предлагаете смиренно ждать, когда вы соблаговолите выбросить меня на свалку, как использованный мусор? Так вы, помнится, поступаете с неугодными вам девушками.

– Какие речи! Ты точно дочь купца?

– А вы точно благородный граф?

Агфар улыбнулся, и мои руки заледенели от страха. Я снова почувствовала себя крохотным зверем рядом с хищником, который просто играл. Он уже загнал добычу в угол и не намеревался её выпускать. А сейчас наслаждался, наблюдая, как она мечется из стороны в сторону.

– Лучше бойся меня, мышка, – устрашающе произнёс граф, сделав шаг. – Смелость тебе не поможет.

– Вы всех девушек так запугиваете? – попыталась я сказать это как можно более беззаботно, с насмешкой.

– Глупая мышь, – покачал головой Агфар и поднял голову к небу. – Любишь наблюдать за звёздами?

Я не ответила. Мне не нравилось быть зажатой между балюстрадой и мужчиной. Не хватало воздуха, свободы. И как бы я ни пыталась выбраться из этой западни, граф ловко угадывал мои порывы и то слева, то справа выстраивал стену из чёрной эши.

– Что вам от меня нужно?

– Согласия, – снисходительно посмотрел он на меня.

– Зачем? Вы вернулись с востока, появились на балу и требуете от меня непонятно чего. Выпустите!

– Не надейся, вернулся я не ради тебя.

– Надеюсь, и уехали не из-за меня, – сказала я и поняла по дрогнувшим в презрении губам, что попала в цель.

Мужчина пошёл в наступление. Приблизился настолько, что между нами не осталось пустого пространства. Я отклонилась назад, глянула вниз и с трудом сдержала вскрик, зависнув над пропастью второго этажа. Не очень высоко, но падать-то не хочется.

– Вы… вы!.. Граф Фаргос, это возмутительно!

– Так возмущайся, не сдерживай себя. Тебе не по нраву моя близость? Может, мне отступить?

– Конечно!

Одно неверное движение – я упаду. И единственной опорой был Агфар. Он нависал, специально наклонялся, прижимая мои ноги к ограждению балкона. А самое ужасное, отойди он хоть на шаг – и мне не устоять.

Моё шаткое равновесие. Тягучий миг над пропастью. Я перестала дышать, ни капли не сомневаясь, что граф отступит. Даже заметила мимолётную ухмылку, прежде чем он дёрнулся назад. Ну уж нет! Я разозлилась и схватила его за руку, только тогда осознав: он не позволил бы мне упасть. Но вместо победной улыбки появилось шипение. Граф увлёк меня за собой к центру балкона и затряс кистью.

– Простите… – стушевалась я, наблюдая, как мужчина перебирает в воздухе пальцами, превозмогая боль в руке, но быстро вернула себе боевой настрой. – Хотя вы сами виноваты. Знали ведь, что так может произойти, что побоюсь и схвачу. Сильно болит?

Мужчина повёл головой, не желая признавать свою слабость. Сжал руку в кулак и опустил её, будто ничего не случилось.

– Желаю тебе, мышка, никогда этого не узнать.

– Настолько сильно?

Он помедлил. Всмотрелся мне в лицо, словно выискивая там ответ на немой вопрос, но не нашёл его. Завёл предмет нашего разговора за спину и вскоре спросил:

– Часто думала обо мне?

Не это я ожидала услышать.

– О, граф Фаргос, не слишком ли вы самонадеянны? Возомнили себя вершителем судеб и делаете, что заблагорассудится. Всё, в нашем разговоре нет смысла, позвольте мне уйти.

Агфар пропустил мои слова мимо ушей. Он подтолкнул меня обратно к ограждению и встал рядом, на этот раз боком ко мне.

– Боишься высоты, мышка?

– Издеваетесь?!

– Какой цвет больше любишь? Белый? Не волнуйся, от тебя требуются только ответы.

– Зачем?

– Ответы, мышка, а не встречные вопросы, – терпеливо пояснил Агфар, искоса посмотрев на меня.

Я вздёрнула подбородок и в непонимании покачала головой. Происходящее нервировало. А странное поведение графа и вовсе приводило в недоумение. Что он задумал? Я в очередной раз попыталась направиться к дверям балкона, но выросшая на пути чёрная эши вернула меня обратно.

– Знаете, так нечестно.

– В этом мире многое нечестно. Отвечай, мышка. Чем меньше ты будешь сопротивляться, тем быстрее попадёшь в бальный зал к своей подруге и кавалеру.

– И вы не выдадите меня страже? – поразилась я, уверенная, что граф не упустит случая, чтобы указать зазнавшейся девушке её истинное место.

Мужчина недовольно покачал головой. Он отошёл от балюстрады и вновь встал напротив меня, скрестив наши взгляды. Было заметно, что терпение у него уже на исходе, хотя он тщательно это скрывал. И немудрено, ведь я толком не ответила ни на один его вопрос.

– Нет, мой любимый цвет не белый, – решила я пойти на уступки.

– Розовый?

– Нет.

– Зелёный? – прищурился мужчина, вновь приблизившись ко мне, и невесомо коснулся ключицы. – Оранжевый, чёрный, фиолетовый?

Я замотала головой и попыталась увернуться от его прикосновений. Не отступила назад только потому, что побоялась вновь оказаться над пропастью второго этажа.

Агфар всмотрелся мне в глаза. Уголки его губ дёрнулись вверх, так и не превратившись в улыбку.

– Неужто голубой?

– Да, – призналась я и вздрогнула от внезапно прострелившей мочку боли.

Широкая ладонь легла мне на шею. Выражение лица мужчины окаменело, вмиг потеряв ту располагающую к разговору заинтересованность. Он кивнул своим мыслям и вдруг развернулся, пошёл к выходу.

– Это всё? – подалась я за ним и вдруг ощутила что-то тёплое, капнувшее на ключицу.

К своему ужасу заметила там кровь. Стёрла её, всмотрелась в свои вымазанные пальцы, надеясь, что ошиблась. А после вспомнила об одном, самом первом вопросе о лифаре, и дотронулась до уха.

– Не может быть…

Нутро сжалось в крохотный комок, стоило нащупать каплевидную серьгу. Это символ. Знак, что мужчина сделал выбор. Показатель того, что я впредь не свободна и больше никто не должен иметь на меня виды.

– Неужели вы настолько злопамятны и готовы на подобное кощунство?! – крикнула я в спину графа, сделав несколько шагов к нему.

Мужчина обернулся. Одарил меня тяжёлым взглядом и потянулся к ручке двери.