— Мне не понравилось, что Санта сначала даёт подарки, а потом отбирает, — выдохнул Ник.

— И что же он у тебя такого забрал?

— Тебя, — снова с несчастным видом вздохнул ребёнок.

— Тут ты не прав. Санта здесь совсем ни при чём, ты зря сердился на него солнышко, Санта наоборот только помогал. Видишь, я даже вернулась раньше времени и теперь уже никуда не уйду.

— Никогда и ни за что?! — радостно вскинулся Ник, светясь улыбкой.

— Разве что по делам, — с улыбкой подтвердила Ева, любуясь своим сыном.

— А как же зайчик? — своей непосредственностью, ребёнок напомнил ей о спрятавшейся в сердце горечи.

— Я отпустила его на свободу, — ответила Ева, стараясь в этот момент не смотреть на Адама. — Расскажешь маме, чем ты тут занимался? Папа хорошо себя вёл?

Рядом с сыном, Ева не чувствовала, что где-то в её жизни присутствует боль и терзания, и чувство вины, и злость. Она отгораживалась от всего того, что смотрело на неё из темноты, поджидая там, чтобы потом содрать

Но время встречи со своими монстрами откладывать дальше было уже некуда, и войдя в кабинет Адама, она в немом жесте требовательно протянула к нему ладонь в ожидании обещанного телефона.

— Эджей уже звонил мне, несколько раз. Оставил на голосовой почте кучу сообщений. Я не брал трубку и не перезванивал, решив, что это должна сделать ты, тем более, ты собиралась. Только у меня условие  Ева — я хочу, чтобы ты разговаривала с ним при мне, — голос и взгляд Адама были категоричными и снова холодными. Но это было не равнодушие, скорее раздражение. И Ева впервые подумала, что возможно Адам просто-напросто ревнует и даже сам пока этого не понимает.

Не говоря ему ни слова, она взяла телефон, набрав номер Эджея.

— Это я Джей, — выдохнула она в трубку сорвавшимся голосом, включая громкую связь для Адама. — Чтобы ты не волновался — со мной всё в порядке. Адам позаботился обо мне.

— Он ведь рядом сейчас, да? — грусть и горечь звучали в осипшем голосе Эджея. — Ты с ним спишь Ева?

— Да. Своей вчерашней выходкой вы с Роми только подтолкнули нас друг к другу, хотя до этого Адам не был намерен разлучать нас с тобой насовсем. Но теперь я собираюсь воспитывать с ним нашего сына, и я хочу, чтобы ты позаботился о себе Джей, чтобы пообещал мне видеть в этой жизни не только стену и отчаянье. Сердце успокоиться Джей, я бы всё равно никогда не принадлежала тебе полностью. Моя душа рвалась к ребёнку, и я была готова заплатить любую цену. Ради Ника  я могу даже пожертвовать своими чувствами. Ему я нужнее. Моему мальчику нужна полная семья, мама и папа, которых он любит. Это мой выбор Джей. И ты даже не можешь себе представить, как я тебе благодарна за всё. Без твоего плеча я могла бы оказаться по уши в дерьме. Ты всегда будешь очень много значить для меня. Я люблю тебя и никогда любить не перестану.

— И ты вот так запросто будешь жить с человеком к которому ничего не испытываешь, ничего кроме ненависти? Как долго ты вытерпишь Ева? — отчаянно взмолился Эджей, который казалось бы только сейчас осознал, что потерял её навсегда.

— Всё очень сложно, Джей. Обещаю, что себя я не потеряю, хоть я и не всегда сдерживаю свои обещания. Как-то я сказала тебе, что никто и ничто не заставит меня оставить тебя, но жизнь в который раз доказывает, что обстоятельства бывают куда крепче клятв. Прости меня, очень тебя прошу прости, за то, что сейчас разбиваю тебе сердце. …

У неё дрожали губы, дрожали слёзы в глазах, но ни одной слезинки не скатилось вниз. Положив телефон, Ева замерла, глядя в никуда, пытаясь унять поднявшиеся в душе эмоции.

— Держалась достойно. … Значит, ты ненавидишь меня Ева? — прервал тишину Адам.

— Нет, — устало покачала она головой. — Я тебя больше не ненавижу Адам, я не знаю, как назвать то, что я к тебе испытываю. Это какая-то безвыходная необходимость твоего присутствия в моей жизни. Ты абсолютно чужой мне и в тоже время очень близкий человек. В нашем ребёнке смешались мы оба, хотя мы и не испытывали друг к другу никакой симпатии. Но в настоящее время наши отношения такие не однозначные. … Теперь нам придётся научиться уживаться, видеть, слышать, уважать и чувствовать друг друга ради Ника. Когда ты рядом с ним ты совершенно преображаешься, и я вижу в тебе много положительного. А ты во мне? Что видишь ты? Кроме того, что со мной можно заняться любовью? — прямо посмотрела на него Ева.

— Мы поженимся. Тебе будет сложно без твоей работы, поэтому я соглашусь, на то, чтобы ты продолжала работать на Ванду. Но я буду категорически против, чтобы ты общалась с Эджеем. Никаких других мужчин, никаких вылазок к друзьям без моего ведома, и никаких противозачаточных. И ещё, я буду настаивать, чтобы мы спали в одной спальне.

— Но…

— Для меня это так же дико, — Адам прекрасно видел её несогласие, но было похоже, что возмущение с её стороны он терпеть не будет, — Непривычно ложиться с кем-то в кровать на всю ночь, со словами «спокойной ночи», но я хочу узнать, что это такое, — заявил он ей свои условия без всяких экивоков.

— А разве ты сможешь просто спать? Меня … несколько настораживает твоя одержимость сексом. Не лучше ли будет засыпать в разных комнатах, чтобы у каждого из нас было личное пространство и время на отдых?

— Нет. Сегодня обещаю тебя не трогать. Я хочу научиться сдерживаться и контролировать себя. Мне важно усмирить и подчинить это в себе. Завтра мы побеседуем с доктором Розаном. Он консультирует меня уже много лет, его рекомендации и терапия здорово помогают. …Пойдём спать?

Непривычно, скованно, неудобно — первое, что всплыло у Евы в душе, глядя на эту мужскую спальню.

— Такое ощущение, что мы участвуем в каком-то безумном шоу, — протянула она, тяжело вздохнув. — Если бы мои мысли могли выпирать наружу, моя голова тогда выглядела бы как сложно геометрическая фигура. …Слишком холодно и пусто в этой комнате Адам, здесь нет тебя. Шикарно, дорого, но из этой спальни хочется сбежать.

— Хочешь сказать, ты бы её не прорекламировала? — хмыкнул Адам. — Нужно постельное в цветочек?

— Хотя бы. Серебро и синий лёд. Где уют? Это словно стенд, на котором заряжается робот. Я здесь вряд ли засну! — поставила приговор Ева, возмущённо сложив руки на груди.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Будет тебе чем заняться в ближайшее время. Разрешаю переделать здесь всё. Но у меня в этом доме есть ещё четыре спальни. Как на счёт той, где ты сегодня очнулась? — Адама начинало это веселить.

— Нет, — упрямо мотнула она головой.

— Ладно. Взглянем на остальные?

Это была одна из гостевых спален, последняя, которую Ева ещё не раскритиковала. В ней никто не жил, поэтому там нельзя было почувствовать характер, уловить атмосферу. Она больше напоминала гостиничный номер в очень дорогом отеле.

— Нежно-пастельные тона, белоснежные простыни, мебель из красного дерева, ваза с цветами. Уже что-то. Предыдущая вообще была кошмарно чёрно-белой. А эта … с чистого листа. В такой спальне так и хочется сказать — «начнём всё заново», — резюмировала она, под пристальным взглядом Адама.

 — Не может быть. А я уже начал думать, что мы ляжем в прихожей на полу. Тебе там кажется понравился ковёр.

— Мы умеем шутить? — издевательски вскинула она брови.

— Язвишь? — ответил ей тем же Адам. — Значит, ты не так уж и выдохлась. Можем внести в эту спальню немного эротики и интима. Я легко отменю своё обещание не прикасаться к тебе сегодня. Так как?

— Спокойной ночи Адам, — поцеловав его в щёку, Ева быстро забралась под одеяло, пока он не передумал.

Ей не спалось. В голову лезли мысли, в основном горькие. Воспоминания об Эджее, она пыталась представить каково ему сейчас, и от этого ей становилось только хуже. Адам неслышно лежал на своей половине кровати. Ева начала беспрестанно вертеться, пока не села в постели, без малейшего намёка на сон.