— Поверь мне, — парирует Ведьма, — я знаю, как мало их это волнует.
Я делаю паузу. Я хочу использовать это знание против неё, но возможно ли, что я смогу достучаться до неё?
Поэтому я отодвигаю стул и сажусь напротив Ведьмы.
— Ты думаешь, что мама и папа не любят тебя, потому что они так расстроились из-за потери Джози. Я знаю, что это неправда.
Ведьма смеётся.
— Ты можешь позволить себе роскошь быть сентиментальной. Но я? Я вижу мир таким, какой он есть на самом деле.
— Каждая Маргарет, которую ты убила, мы обычно живём хорошей жизнью, понимаешь? — Может ли что-нибудь ещё коснуться этого человека? Или её душа полностью мертва? — Для тебя тоже всё может стать лучше, если Триада отступит. Есть способы жить дальше, даже после того, как случилось самое худшее, — мама доказала мне это ещё во вселенной Джози. Папа пережил потерю мамы в Российской вселенной. И если бы я не продолжала жить после того, как решила, что мой отец мёртв, мы действительно могли бы потерять всё навсегда. — Они должны отпустить Джози.
— Драгоценная Джози — это единственное, что имеет значение, — парирует Ведьма. — Даже здесь! Она, та самая дочь, что была у мамы по-настоящему. Очевидно, все остальные были созданы с помощью суррогата. Мы всего лишь запасные. Разве ты не видишь?
Мама, ничуть не тронутая всем этим, складывает руки на груди.
— Вряд ли можно было ожидать, что я буду носить восьмерых детей. Это было бы нездорово ни для меня, ни для любой из вас. Все суррогаты были добровольцами этого эксперимента.
Я пытаюсь успокоить маму.
— Но её беспокоит не это. Послушай меня, Ведь...то есть, Маргарет? Ты не можешь ничего исправить из того, что сделала, но можешь остановиться. Ты можешь показать моим... твоим родителям, что у тебя есть сила.
Ведьма смотрит на меня в замешательстве. Однако часть враждебности покинула её, и это дает мне надежду.
— Видишь ли, если ты сейчас остановишься, если ты откажешься делать что-то ещё для Триады, ты заставишь их считаться с тобой и твоими чувствами, — Во многих отношениях я не верю, что Ведьма заслуживает счастливого конца. Но если получение этого означает, что другие измерения будут жить, тогда это цена, которую мы должны заплатить. — Ты можешь пойти домой. Даже сегодня! Просто вернись домой и расскажи им, что на самом деле с тобой происходит. Они послушают.
— Но... — Ведьма моргает. — Но... я ничего не понимаю....
— Что? — Вдох застревает в горле.
Она смотрит на себя сверху вниз и говорит:
— Почему я привязана к этому стулу?
Неудивительно, что враждебность исчезла. Это уже не Ведьма, а Виктория.
— Без своей Жар-птицы она не получала напоминаний, — Тео тоже всё понял и объяснил моей матери. — Ведьма, эм, погружена в сознание твоей дочери. Она не выйдет, пока Жар-птица снова не напомнит ей об этом.
Я вздыхаю и откидываюсь на спинку стула. Я почти достучалась до неё... а может, и нет?
— Эм, серьёзно, — говорит Виктория, широко раскрыв глаза. — Почему я на этом стуле?
Входная дверь открывается, и я слышу сразу полдюжины голосов, говорящих о Рее, Финне и По Дамероне, и каждый из этих голосов мой.
Папа входит в столовую первым, одетый в белую льняную рубашку и шорты цвета хаки, которые подчёркивают его тощие куриные ноги. Он никогда не носит шорты дома, но здесь, я думаю, жара победила.
— Привет, а это что такое?
А ещё мои другие "я", ещё шесть, и все они в нарядах, которые я могла бы легко выбрать, и все они с их дико вьющимися волосами, заправленными в стили, которые я примеряла сотни раз. Это похоже на взгляд в зеркало дома развлечений, за исключением того, что все отражения абсолютно правильные.
Моя мать встает.
— Маргарет, Тео, вы знаете Генри, а это Элоди, Колетт, Оушен, Жизель, Эсти и Амелия.
Папа складывает руки на груди.
— Почему ты знакомишь меня с одной из наших дочерей и почему другая привязана к стулу?
— Я тоже хотела бы это знать, — вставляет Виктория.
— Это будет чертовски длинное объяснение, — говорит Тео.
— Так начинай, — резкость в моём голосе удивляет меня, но теперь, когда я вижу все свои другие "я" в одном месте, я знаю, что нужно делать. — Они должны полностью понять меня, потому что я должна попросить у них разрешения на нечто важное. Что-то, что они должны полностью понять, прежде чем сказать "да".
Тео бросает на меня быстрый взгляд. Мама спрашивает.
— Маргарет, что ты имеешь в виду?
— Нам пора встретиться, — я делаю глубокий вдох. — Всем Маргарет. Каждой. Наконец-то мы будем все вместе.
ГЛАВА 21
Спустя три часа я уже не слышу своих мыслей сквозь звук своих собственных голосов.
Всех шестерых.
— Ты понимаешь, что Тео потерял левую ногу до колена? — Вселенная мафии так зла, что она почти в слезах, её руки сжаты в кулаки на коленях, обтянутых зелёной юбкой. Мы все сидим за столом, на нас с раскрытым ртом смотрят родители и Тео, пока продолжается это необычное собрание девушек, которыми возможно могла бы быть я. — Ему нужен будет протез, и теперь я получаю жуткие письма от парня из русской мафии...
— Мы с Полом завтра возвращаемся из Эквадора. — Вселенная Триады сидит рядом со мной в оранжевом сарафане, спокойнее, чем остальные. — Насколько мы видим, больше никто в Триаде не имеет представления о путешествиях между Вселенными...
— Во мне злобный фантом, — говорит Виктория, в которой всё ещё застряла Ведьма. — Вытащите его.
— Не поймите меня неправильно, — на девушке из Вселенной Кембриджа голубая футболка и много звенящих бус, и она потирает свою левую руку, говоря со своим хрустящим английским акцентом. — Мама и папа сходят с ума по поводу общения с другими измерениями, но тебе действительно нужно было обниматься с парнем, который изуродовал меня на всю жизнь?
На девушке из военной вселенной шляпа федора, розовое платье и она хмурится:
— Марков? Серьёзно? Как я должна объяснить это Тео? Я имею в виду, моего Тео. — Она бросает взгляд на Тео в этой комнате, который подмигивает версии, выбравшей его. Она в ответ сияет.
Сильнее всех злится версия из Вселенной Океана, одетая в чёрное. Она кричит:
— Ты испортила субмарину!
Потом другой голос разносится по столовой, и мы сразу смолкаем.
— Все замолчите!
Мы все закрываем рты и смотрим на человека, сидящего во главе стола — Великую Княжну.
На ней бордовый топ и её кудри дрожат у неё за спиной, и она выглядит больше по-царски, чем я когда-либо в её бриллиантах и мехах. Идеальная осанка Великой Княжны превращает обычную комнату в тронный зал, а её командный голос невозможно игнорировать. С этого момента нет вопросов, кто тут главный.
— Вы должны послушать Маргарет из призрачного мира, известного как Вселенная Кембридж, потому что у неё одной есть знание, которое может помочь нам, — командует Великая Княжна, показав рукой в мою сторону. — Вопросы об её действиях в наших мирах будут обсуждаться позже.
О Боже. Я съёживаюсь от страха. Как мне смотреть в глаза Великой Княжне и извиниться за то, что она беременна?
— Продолжай, — заканчивает Великая Княжна и кивает в моём направлении.
— Ладно. Хорошо. Прежде всего, спасибо, что пришли...
— Меня похитили! — встревает Вселенная Океана, хотя она сразу же стихает, когда Великая Княжна бросает ей императорский взгляд.
— Милая, мы всего лишь заимствуем тебя на время, — папа ободряюще улыбается океанской вселенной, это он совершал поход в её измерение. Кто-то из них: он, мамы и Тео, по меньшей мере один был близок к Маргарет в каждом из миров, даже в Российской Вселенной, где парижский химик Теодор Бек уже наносил дружеские визиты в её новом датском доме. У нас сначала было только две Жар-птицы, это означало, что мы можем совершать только одно путешествие за раз. С тех пор, однако, по одной Жар-птице отдали Вселенная Триады и Кембриджа. Им нужны были напоминания, но мы передавали для этого одну Жар-птицу.
