Придя на поля, мне сразу дали лопату и отправили снова вспахивать поле. Кажется, оно никогда не закончится. Недалеко от меня работал Вова, который смотрел на меня исподлобья. Он чувствовал себя виноватым в том, что это я проспала. Странно, что Варя меня не разбудила. Вот на кого я была в обиде. Она сегодня снова выдергивала сорняки у растений. Не отдавай мы их правительству, жили бы припеваючи. Здесь была кукуруза, помидоры, огурцы, картофель, свекла и всё, что душе угодно. Но мы питались какой–то бурдой, которая была не всегда съедобной.
Мои руки ужасно болели, но перчатки я просить не стала. Мне было холодно, потому что я была мокрой. Утро добрым не бывает, это точно. Этот гребаный Дежурный все время делал мне какие–то замечания, в то время как я скрипела зубами, чтобы не сказать чего лишнего. Он каждый раз пытался запугать меня тем, что я попаду в какой–то список, и Праведники заберут именно меня. Наконец, где–то через час он отстал от меня. Вова через минут десять добрался до меня со своей лопатой. Он дал мне свои перчатки. Я сначала отказывалась, но потом он все–таки заставил их надеть. Сначала мы работали молча, чтобы не привлекать внимание Дежурных. Потом мы добрались до того места, где хорошо было видно ограждение.
– Перелезть будет удобно там, где у них стоят решетки, – говорил тихо друг. – Нужно будет быстро бежать до конца полей. Тут километр, не меньше.
– Я не уверена, что Варя потянет, – шепотом произнесла я. – Ладно. Их же надо будет как–то отвлечь.
– Нужно будет устроить пожар по близости, чтобы они его увидели и направились прямо туда. Чтобы не попасть под расстрел, скорее всего, надо будет не идти на площадь.
– Надо где–то переждать ночь. Они же каждый раз приходят за нами, призывая к Праведникам, – говорила я. – Но где провести целую ночь?
– Может, в яме? – предложил Вова. – Хотя, нет. Рома, наверняка будет против, если узнает о том, что мы решили сбежать…
– Вообще–то уже узнал, – сказала я и закусила губу. Вова как всегда закатил глаза. – Он против.
– Хорошо, – процедил сквозь зубы друг. – Мы можем перекантоваться в одной из теплиц.
– А тебе не кажется, что Дежурные здесь тоже иногда ходят и утром они все проверяют?
– Ладно, ладно…
– А в заброшенном доме? – спросила я и посмотрела в сторону домика, в котором давно уже никто не жил. Всех его жильцов когда–то тоже забрали Праведники. – Можно переждать там ночь и день, а потом…
– Что потом? – это была Варя.
– Ты еще громче поори, – укоризненно сказала я сестре. – И вообще, почему ты меня не разбудила?
– Мама сказала, чтобы ты поспала еще, а потом сама встанешь и пойдешь на работы.
– Отлично. Ладно, иди работай. Не привлекай внимание.
Варя ушла обиженная. Да, погорячилась я. Мы с Вовой пока больше не разговаривали. Меня потом снова отправили на другой участок поля без него. Мы переглядывались иногда, и это, кажется, заметил один из Дежурных. Он подошёл ко мне и снова сказал, что я сегодня без обеда. Издевательство. А еще потом собрание. Я молча кивнула и продолжала дальше работать. В перчатках было не так больно. Но из вежливости я через каждый час отдавала их Вове. Потом снова гудок. Все пошли есть, а я нет. Снова. И еще пекло солнце. Я думала, что когда–нибудь упаду в обморок на этих работах, но тут некому заботиться о моем здоровье. Здесь всем будет наплевать, так что надо как–то держаться. Я оглянулась вокруг. Было пусто. Никого. Я отбросила лопату и пошла попить воды.
– За то, что ты опоздала на работы, ты должна работать! – раздался не далеко от меня грубый голос. Тот молодой Дежурный. Господи, как он меня достал.
– Я всего лишь хочу попить воды, – как можно спокойнее ответила я. – Можно мне попить воды?
– Быстро.
Я отвернулась от него и подошла к бочке с водой. Я покосилась на него. Он смотрел на меня так, как будто хотел сожрать. Если я хочу сбежать, я должна отомстить таким как он. Хотя как я это смогу сделать? Лучше просто все стерпеть, всё равно я потом их больше никогда не увижу. Надеюсь.
– Все. За работу! – снова грубо сказал он мне.
Через минут двадцать все стали нехотя выходить из столовой и начинали работать. Я посмотрела на Варю, которая сегодня была не в самом хорошем расположении духа. Потом ко мне подошёл Вова. Я посмотрела на Дежурного, который наблюдал за мной все время. Поэтому мой друг отошел от меня. Так я и работала одна до заката. Солнце садилось за лесами. Я откинула лопату и смотрела на него. Оно было оранжевым. И этот цвет стал с детства для меня цветом свободы. Странно, что меня никто не трогал. Ведь я не работала где–то десять минут. Все начали уходить. Странным было и то, что сегодня я не работала еще час после окончания работ. Я как всегда сдала свою рабочую одежду, сполоснулась в душе и ждала Варю. Я улыбнулась ей, но она выглядела хмурой. Через две минуты подошёл Вова, и мы втроем отправились домой.
– Варя, что стряслось? – спросил он у нее. Она посмотрела на меня и тут же отвернулась. – Варь?
– Почему вы что–то обсуждаете, а как только я подхожу, вы начинаете молчать? – понятно. Детская обида. – Я уже вполне взрослая. Неужели я не имею право знать того, о чем вы все время болтаете?
– Конечно, имеешь.
– Варя, – начала я. – Об этом не надо кричать на работе. Ты бы привлекла внимание Дежурных. А ты хочешь, что бы меня или Вову записали в список, а потом забрали Праведники?
– Нет.
– Вообще–то мы с тобой на эту тему уже разговаривали, – напомнила я ей. – Мы готовимся к побегу, вот и всё. Мы просто с Вовой обсуждали все детали. Впредь, пожалуйста, больше никогда не встревай в разговоры без причины. Это все может плохо кончиться. Ты меня поняла?
– Да, Тань, поняла.
Мы дошли до нашего дома. Варя сказала Вове пока и забежала в дом.
– Я зайду, когда нужно будет идти на собрание.
– Хорошо, – ответила я.
Как было хорошо дома. Но скоро меня здесь не будет. Я больше не вернусь сюда.
Яма собраний. Вообще–то их было четыре в городе. Но мы были в той яме, где был главным Рома, он же был самым старшим. Но он никак не мог быть главным. Он же не прислушивается к мнению других, а делает только по–своему. Этим–то он меня и раздражал.
– Четыре дня! Четыре дня! – кричала я на собрании. – Рома, осталось четыре дня! Ты как знаешь, а я ухожу. Невозможно здесь оставаться вечно. Ты когда–нибудь слышал о путешествиях и приключениях? А ты хоть раз бывал в лесах? Хоть раз ты выходил за пределы ограждения?
– Раз так, тогда ты больше не член нашего собрания! – сорвался на меня Рома.
– Пф! А много ли я потеряю? Ты тут всем навязываешь свое мнение, не давая высказаться! Чертов кретин! – крикнула я. Вова старался меня сдержать. – Кто уходит со мной? – все молчали. Я смотрела на их перепуганные лица и думала, что все они трусы. – Хорошо. Никто так никто.
Я вышла из ямы и пошла домой. Я была зла и поэтому забыла о всякой осторожности. Я шла быстро, сжав кулаки. Кто–то догонял меня, потом взял меня за локоть. Мне было наплевать на то, что это мог быть Дежурный. Я взяла и врезала кому–то кулаком по лицу. Потом пригляделась. Это был Вова.
– Извини, Вов! – про всякую злобу я тут же забыла. – Сильно больно? – как выяснилось, у него была разбита губа. – Да ты сам виноват! Дальше бы сидел на этом чертовом собрании! А! Этот Рома разозлил меня! Ладно, он и так рано или поздно сдохнет, – успокоилась я.
– Где мы будем устраивать пожар? – спросил Вова, когда мы шли до моего дома. – Мне кажется надо поджечь дом Дежурных.
– Да, точно. Но кто из нас это сделает?
– Я, конечно! – сказал Вова. – Пока я буду поджигать дом, вы все убежите, а потом прибегу я. Я быстро бегаю, ты же знаешь.
– Ладно, до завтра, – сказала я и зашла в дом.
Даже не ужиная, я завалилась на постель и уснула.
5
6:00. Встала я теперь вовремя. Варя еще спала, а родителей уже не было дома. Я застелила постель, толкнула легонько сестру и пошла умываться. Затем мы с Варей как всегда позавтракали и пошли на работы. Всё было как всегда. Как долго можем мы жить однообразием? Эти бесконечные будни, которые повторяются. Постоянно. Всегда.