— Что-то ещё будете брать? – поинтересовалась женщина без возраста, со всей страстью отдававшаяся своей работе – то есть книгам.

Ну а что, те не нагадят, не накурят в комнате, не требуют еды каждый день, и самое главное – всегда возвращаются к ней, библиотекарю. Не то, что бывший муж…

— Н-нет, спасибо, — забрав паспорт, таинственная дама двинулась было к выходу, который давать, ей, похоже, не собирались.

— Разрешите, — она попытался проскользнуть мимо нахального типа, столь похожего резкостью черт и общим ощущением иномирной силы на Фаргона. – Дайте же пройти!

— Ни за что! – проникновенно выдал Гардон. – Разве можно такой прелестной даме ходить одной? Ни в коем случае! Позвольте вас проводить, куда вы направляетесь.

Он прекрасно видел по состоянию нижней чакры, что эта красавица очень давно одинока и изумлялся сему факту. Не долго, ибо его мягко, но решительно отрезвили:

— Вам не говорили, что излишняя настойчивость неприлична? – Аполлинария всё-таки умудрилась проскользнуть между ним и стеной.

— Говорили, — Гард припомнил заветы строгой Марго, — а ещё мне говорили, что если дама ворвалась в сердце, то без этого никак, иначе не заметит. Но советовали держать себя в руках.

Полина аж опешила от такого заявления. Да она и думать о себе забыла в таком ракурсе с тех пор как погиб её супруг – слишком сильно любила. Слишком сильно тосковала. Слишком сильно боялась влюбляться вновь, ведь это означало довериться постороннему. Учитывая, что она скрывалась от ГКЧВ из-за сильного дара, приходилось соблюдать конспирацию.

— Кажется, вы меня с кем-то перепутали, — она грустно улыбнулась и аккуратно, но неумолимо отступила к лестнице. – Я слишком стара для того, чтобы врываться в чьё-либо сердце. Более того, я скоро стану бабушкой.

Тут она слегка приукрасила, ибо дочери она суженого только нагадала, а ведь с ним ещё встретиться надо и размножиться, хотя… дурное дело – не хитрое!

— Прекрасная новость! – Не унывал подозрительно знакомый незнакомец. Второй, тоже обладатель оригинального фенотипа, стоял в стороне и внимательно следил за диалогом. – Но почему вы себя недооцениваете? С вашей потрясающей внешностью, сияющей аурой и невозможной притягательностью не стоит зацикливаться на возрасте.

Услышав об ауре, Полина тут же подобралась, словно серна, почуявшая, что волки близко и пора драпать. Дмитрий, выгуливавший гизар в библиотеке, округлил за её спиной глаза и покрутил пальцем у виска, намекая на умственные способности подопечного. Сколько раз им Марго повторяла, что тема эфирных тел не является распространённой? Не счесть! Вот и сейчас, судя по напрягшейся фигуре дамы, их пошлют далеко и надолго. А ведь поехавший взгляд Гардона явственно говорил Дмитрию, что она его пара…

— Простите, он иностранец, у них вся медицина основана на акупунктуре, — Дима попытался спасти положение, ибо где потом искать эту неизвестную в многомиллионном городе? – Поэтому он и заговорил про ауру. Вообще он нормальный, просто у них так принято.

Выглядело это все донельзя похожим на попытку рыжеволосой Зиночки выгородить царские замашки Иоанна Грозного перед Шпаком из фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Мол, это у него роль такая! Полина чуть не рассмеялась, если бы не была так собрана. Как, чёрт возьми, этот «иностранец» увидел её ауру при тонне маскирующих чар?!

Гардон, собравшийся было заявить, что всё прекрасная незнакомка понимает, ибо сама сильная ведьма, уловил, наконец, смысл выражения её лица: тщательно запрятанный испуг, нет-нет да мелькавший в медовом взоре. Поэтому он подхватил идею Дмитрия и затараторил.

— У нас принято делать комплимент не только физическому, но и эфирному телу, — он старательно оттеснил подошедшего Дмитрия от лады и даже рискнул предложить ей локоть. Вдруг примет? – А высшая похвала ауре – сияющая.

Полина недоверчиво взглянула на настырного мужчину, стальным цветом глаз так напоминавшим Фаргона, как и длинной косой. Разве что волосы были не сизые, а более тёмные. А так те же глубоко посаженные и слегка раскосые глаза с удлинённым разрезом, будто карандашом стрелку подвели, острые черты лица, слегка выпирающий подбородок. Чем-то его облик напоминал бледнокожих индейцев.

— Скажите, — она всё-таки приняла его руку, ибо почуяла от Дмитрия характерный душок ГКЧВ, пусть и «видела» его только спиной, тогда как он интуриста веяло надёжностью и спокойствием, — а из какой страны вы приехали?

— О, это очень далёкое и совсем небольшое государство, — от прикосновения тонкой ручки Гардон словно воспарил к небесам, лопни его крылья! – Мы живём на побережье Пограничного моря, среди гранитных скал и суровых волн, бьющихся о них.

Казалось, слова сами льются из его уст, поражая красноречием не только собеседников, но и его самого. Откуда эта витиеватость? Он – холодный профессионал своего дела. Сухой, без права на ошибку. Иногда ехидный.

— Пограничное море? – Полина наморщила лоб, вспоминая, где она о нём слышала. – А у вас случайно племянника нет? С очень похожими глазами.

— К сожалению, — вздохнул ухажёр. – А у него – да, — кивок в сторону ухмылявшегося нетипичной болтливости подданного Даргона, — имеется. Сизый такой, Фаргоша.

— Да вы что?! – Полина изумлённо распахнула глаза, вглядываясь в указанного дядюшку. Красавец, нечего сказать, вот только её нутро не сжималось от одного взгляда на него, зато нахальный ухажёр… тот волновал её изрядно. То ли потому, что нарушил границы личного пространства, то ли из-за невероятного взгляда… нет, всё-таки не стали, скорее неба, затянутого тучами, из-за которых нет-нет да проскакивают искры молний. – Мы с ним знакомы.

Дмитрий, обошедший парочку вокруг и таки встретившийся глазами с незнакомкой, изумлённо воскликнул:

— О, у вас есть сила! – Правда, по взгляду он смог лишь определить наличие небольшого дара, не более. – Тогда это совсем другой разговор!

Даргон тоже всматривался в лицо незнакомки и пытался вспомнить, имелось ли её изображение на информационном артефакте Фаргона или нет.

— Вас не было в списке потенциальных невест, — подозрительно нахмурился правитель. – Я бы запомнил.

— Какая из меня невеста? – насмешливо выгнула бровь Полина. – Вот моя дочь – да, она есть. А я так: подай, помоги.

— Кто она? – спросили гизары одновременно.

— Мария, — она хотела было забрать свою руку из цепкой хватки незнакомца, но оказалась не в силах это сделать. И не только потому, что её крепко держали, но и из-за слишком приятных ощущений. – Кстати, вы не представились.

— Гардон, — он поймал её взгляд и так горячо и многообещающе посмотрел, что у Полины даже коленки вздрогнули.

Что уж говорить о прочих органах?

— Даргон, — коротко ответствовал Повелитель и принялся вспоминать, кто такая Мария, и почему он её не помнит.

— Аполлинария, можно просто Полина, — чей это томный лепет? Неужто, её, без семи лет пенсионерки[1]?

— Полина, — хрипловатый голос Гардона приятно царапнул по и без того натянутым до звона в ушах нервам. – Раз уж вы в курсе, кто такой Фаргон, то наверняка понимаете, зачем мы прибыли сюда.

— П-понимаю, — не смогла не согласиться дама в годах, как она себя позиционирует… или всё же позиционировала?

— Вот и славно, — обрадовался Гард, ещё боле страстно пронзая своим взглядом. – Потому что ты – моя пара.

— Когда это мы успели перейти на «ты»? – удивилась Полина, у которой наконец-то сработали внутренние предохранители, ибо процент обаяния собеседника настолько зашкалил, что она опомнилась.

А что такое пара для гизара – она не знала, ведь на момент знакомства с Фаргоном тот не подозревал о наличии у своего вида столь интересной особенности.

[1] Полина ещё не привыкла к новому пенсионному возрасту и считает по-старинке.

Несмотря на уговоры, Полина не оставила Гардону ни номер телефона, ни какой иной контакт. Дмитрий пытался вразумить «счастливицу», что от кого, а от гизара, признавшего в ней ладу, она не сможет никуда деться, но дама обладала не только приличным возрастом, но и вагоном упрямства. А так же тележкой маниакально-депрессивного психоза. Последнее, конечно, слегка преувеличено, но попадать в лапы ГКЧВ, пусть и по касательной, она категорически не хотела. Посему и отказывалась столь отчаянно, сетуя на года, морщины, радикулит и прочую чушь.