— Понял, понял, мой вредный орк.

— Что ты там сказал?

— Говорю, тебе не холодно, жизнь моя? Может температуру в салоне увеличить?

— Себе температуру увеличь, а то вечно какую-то чепуху морозишь.

Посильнее заворачиваюсь в зимнюю куртку и отворачиваюсь к окну, разрывая любые виды контактов с этим нехорошим человеком.

Остаток пути едем молча. Чувствую, что что-то делаю неправильно, что нужно как-то исправить эту угнетающую обстановку. Только вот как, не знаю.

Бабушка с распростертыми объятьями встречает нас у дома. Меня расцеловывает в обе щеки, а Макса легонько оттаскивает за нос, ругая за то, что так долго ехал. Дом встречает нас вкуснейшими ароматами свежей выпечки. Пока раздеваюсь, пытаюсь не закапать слюной прихожую.

Бабушка сразу же зовет нас с Максом за стол, усаживает рядышком, наливает горячий ягодный чай и пододвигает огромную тарелку с пирожками.

— Кушайте, сладуськи мои. Набирайтесь сил и энергии.

Да мне и не нужно особого приглашения. Хватаюсь за пирожок и откусываю огромный кусок.

— Боже, — стон удовольствия слетает с моих губ, — с вишней. Мои любимые. Угощайся, очень вкусно. — Поворачиваюсь к мужу и показываю ему на пирожки. Вместо этого он наклоняется и откусывает огромный кусок от того пирожка, что начала я. — Эй, ты что наделал? Это был мой. Сколько раз тебе говорила не брать мое.

— Варенька, что-то ты сегодня какая-то бледненькая, уставшая, — бабушка отвлекает нас с супругом от будущей ссоры и берет мою руку в свои сухие ладошки. — Этот паразит так и не смог тебя ночью удовлетворить?

На этих словах давлюсь остатком лакомства и чая и смачно выплевываю все на стол. Боже, как стыдно. Все лицо тут же заливается краской, стоит только вспомнить, что было ночью.

— Ба, — муж тут же хватает салфетку и начинает активно стирать капли с моего лица и одежды, — ну что ты такое говоришь? Я разве могу так плохо поступить с женщиной, тем более со своей женой? Я исполнял свой супружеский долг верно и непоколебимо. Всю ночь даровал Варе наслаждение, поэтому и не выспались, поэтому она и бледная и такая голодная.

— Убью, — тихо произношу я и пинаю мужа ногой под столом.

— Видишь, говорит «люблю», — Макс передразнивает меня и доедает остаток еще теплой выпечки из моих рук.

— Какие же вы у меня сладенькие, — бабушка прижимает руку к своей груди. Затем подносит руки к губам и начинает тихо бубнить себе что-то под нос. Пытаюсь понять хотя бы слово, но ничего не выходит. Женщина смотрит на нас и тихо шепчет.

— Что это с ней? — наклоняюсь к мужчине и произношу еле слышно, чтобы не вывести бабушку из этого странного транса.

Макс молча пожимает плечами и продолжает уминать пирожки. Вскоре, ему это надоедает, и он подходит к бабушке.

— Ба, ты чего там себе буробишь? Рецепт какой-то вспоминаешь? Давай в интернете его найдем. Не пугай нас так. А то Варя увидит твои странности и сбежит от нас.

— Это не рецепт, а шепоток, — отвечает бабушка, затем подносит руки к лицу и делает жест, напоминающий умывание.

— Что за шепоток такой?

— Чтобы вашу семью никто не сглазил. После первой брачной ночи над супругами нужно произнести шепоток, тогда их брак будет долгим и процветающим. Вот, — бабуля лезет в карман и достает из него четыре монетки. — положите под ножки кровати.

— А уток ты нам не дашь?

— Уток? — удивлённо переспрашивает бабушка. — каких ещё уток? Они ж вам всю квартиру загадят.

— Боже, — хватаюсь за голову и закрываю глаза. В какую секту я попала? Вроде взрослые люди, а все туда же.

Проводим с бабушкой еще какое-то время. Она постоянно упоминает нашу свадьбу, говорит, что ей все понравилось. Даже договорилась с фотографом, чтобы он ей лично фотографии сделал.

Когда мы уже собираемся уезжать домой и Макс уходить чуть раньше, чтобы погреть машину, бабушка берет меня за руку и тянет к себе в комнату. Она сажает меня на свою кровать, сама садится рядом со мной и опускает свои маленькие ручки на мои колени.

— Варенька, мне нужно с тобой серьезно поговорить…

Ох, чувствую ни к чему хорошему этот разговор не приведет. Сердце начинает сбиваться с ритма, но пропуская удар, то ускоряя сердцебиение в три раза. Ладони леденеют и покрываются испариной. Чувствую, как какой-то неприятный ком сдавливает груд и не дает толком вздохнуть. Рассматриваю сухое лицо старушки и пытаюсь найти какой-то подвох, знак. К чему мне готовиться.?

— Ба, может мы не будем сейчас говорить? Давай в другой раз? Там Макс, наверное, уже замерз ждать, — пытаюсь подняться с места, но бабушка рукой удерживает меня и не позволяет шевельнуться.

— Я тебя обманула, — спокойным голосом произносит бабуля, выбивая землю из-под моих ног.

Глава 18

Три недели хожу будто в голову ударенная. Из мыслей никак не выходит наш последний с бабушкой разговор. И зачем она мне это рассказала? Почему сейчас? Хотела облегчить себе душу? А как теперь быть мне? Расскажу все Максу, быть беде. Он сто процентов поругается с бабушкой и камнем их преткновения стану я. Не расскажу, тоже хорошо это не закончится. Я просто не смогу нормально жить с этим секретом. Что делать?

Рассматриваю свое отражение в зеркале. Русые волосы стали тусклыми и какими-то безжизненными. Серые глаза провалились, нос стал более острым. Кажется, кто-то сильно схуднул за время семейной жизни. А прошло ведь меньше месяца. Или так мой организм готовиться к большой прибавке? Опускаю руку на живот и глажу обнаженную кожу. Стоит ли сказать Максу про задержку или пока помедлить? Точно убедиться в беременности, а затем уже преподносить сюрприз?

Щелкаю пальцем по своему отражению и надеюсь, что та девушка сейчас отпрыгнет, пробудится, расправит плечи и улыбнется. Но нет, она все так же продолжает смотреть на меня пустым взглядом. Облокачиваюсь на раковину и закрываю глаза, опять вспоминая нелегкий разговор.

— Я тебя обманула, — как гром среди ясного неба звучит бабушкин голос в моих ушах. Ноги становятся ватными, и я уже не пытаюсь подняться, потому что просто не могу.

— Ба, ты что такое говоришь? — пытаюсь перевести все в шутку. Улыбаюсь и глажу бабушку по седым волосам. — Как такая светлая головушка может обмануть кого-то?

— Ну вот, кого-то не могу, а вас, моих сладусек смогла. Подожди, — бабушка встает с кровати и двигает в сторону комода. Рыщет среди папок с бумагами и достает то, что ей было нужно. — Вот, — женщина протягивает мне тоненькую папочку.

Осторожно беру ее и всматриваюсь в содержимое. Выписки, анализы, исследования. Ничего не понимаю.

— Ба, я все это уже видела при выписке. Ты сказала, что уговорила доктора на то, чтобы он дал нам документы, в которых говориться, что у тебя все хорошо, чтобы Макс не переживал. А на самом деле…

— Я не умираю, — перебивает меня бабушка. — Точнее, я умру когда-нибудь. Мы все не бессмертны, но врачи смогли оттянуть время моей кончины на более позднее время. Опухоль стабилизировали и ее готовы удалить, метастазов нет. Я буду жить, — улыбается бабушка и опять сжимает мою руку.

— Это же замечательно, — обнимаю бабушку так крепко, что кажется, слышу хруст костей. — это очень хорошо. Макс будет безумно рад. Только зачем так врать? Зачем нужно было шутить со смертью?

— Я хотела, чтобы вы поженились. — спокойно заявляет бабушка. — Поэтому мне пришлось соврать вам обоим. Я уже старая, у меня глаз наметан, я прекрасно понимала, что между вами ничего в тот период не было и вы просто разыгрываете спектакль, чтобы порадовать меня. Но я так же видела, что вы подходите друг другу, что вы очень гармонично смотритесь вместе. И если вам сделать к друг другу шаг, то жить вам долго и счастливо, как в старых добрых сказках. Но сами вы этот шаг никогда бы не сделали…

— Ба, — осознание медленно приходит в мою голову. Меня провели, обманули. Поступили со мной так же, как до этого поступала я. — Ты же сейчас шутишь? Подожди, что значит нас обоих? Ты и Максу что-то сказала?