Меркулов засмеялся, потом смысл её слов дошёл до него, он резко замолчал.

Говорить не мог, в горле перехватило, только прошептал:

–Лея…

Затем взял её за руку, и они пошли рядом. И ей, Лее Тураве, было без разницы, куда следовать за ним: лишь бы он держал её за руку и не отпускал.

Она смутно помнила, где они бродили. Были какие-то мосты, дворики, кофейня, парк. Очнулась уже у подъезда своего дома. Он завёл её в квартиру, сам остался стоять, не разуваясь.

– Ты уходишь?! – не верила она свои глазам.

Меркулов молча кивнул головой.

– Останься!.. – произнесла она с отчаянием.

Глаза её умоляли, не отпускали, лишали воли. Меркулов притянул её к себе и поцеловал в губы жадно и в то же время нежно.

– Я не могу. Мне очень сложно это сделать, но сегодня я должен уйти.

– Почему?

– У нас как в армии. За нарушением внутреннего распорядка следует мера наказания. Но в армии – это наряд, а у нас могут отчислить. Просто отпусти меня сегодня. Я обещаю, я решу этот вопрос.

Лея нежно обвила его руками, вдыхая на прощание его запах.

– Позвонишь мне сегодня?

Меркулов кивнул и быстро вышел, почти выбежал, ибо его воля висела на тоненьком волоске, вот-вот готовом оборваться.

* * *

      Зам. начальника Академии по работе с личным составом полковник Линвинчук разбирал скопившиеся на его столе рапорты, как в дверь постучали.

– Разрешите войти, товарищ полковник.

– Входите. А, курсант Меркулов! – узнал Алексея Литвинчук и предложил сесть. – Что, проблемы с учёбой?

– Никак нет, Андрей Ильич, все зачёты, экзамены сданы, практику прохожу согласно графику: нареканий, вроде, нет. Я – с просьбой.

– Говори.

– Нам часто приходится выступать в ночных клубах, начальник курса уже устал выписывать нам увольнительные. Возможно ли нам проживать не в общежитии Академии, а снимать жильё и приезжать к началу занятий, как студенты-заочники?

– Или как семейные, – вдруг сказал полковник и внимательно посмотрел на Меркулова. – Я так полагаю, дело тут не только в концертной деятельности… Я понял, курсант, подумаю и сообщу вашему начальнику курса.

– Разрешите идти?

– Да иди уже, Меркулов, иди.

"Ох, женщины-женщины! Самый стойкий пал…"

* * *

Новая квартира у театра была двухкомнатная. Отец специально купил двушку, чтобы не останавливаться в гостиницах, приезжая в Москву в гости или по делам.

В квартире пахло свежим ремонтом, она была светлая, просторная, в старом доме с большими потолками. Когда уставшая Лея пришла из театра, по квартире расхаживали грузчики, носили детали мебели, зеркала. Командовали Саша с Алексеем. Чтобы не быть затоптанной, она скрылась в ванной, набрала воды, добавила пены и отключилась.       Очнулась, когда в дверь постучали:

– Лея, ты там ещё жива? – узнала она голос Алексея. – Выходи! Страшные дядьки давно ушли.

Она вышла и направилась на жужжащий звук шуруповёрта. Мужики собирали мебель слаженно, Турава любовалась двумя самыми любимыми мужчинами после отца.

– Ужинать будете?

Только сейчас они заметили её:

– О! Лисёнок из ванны вылез…

– Пойду приготовлю чего-нибудь.

Сырный суп и котлеты пахли так, что Саша с Алексеем сами пришли на кухню, даже звать не пришлось.

– Здесь спасают от голодной смерти? – спросил Меркулов, бросая нежный взгляд на Лею.

– Руки мойте.

За ужином Байер наблюдал за Леей и Алексеем. Они вели себя обычно, но когда находились в одной комнате, пространство вокруг начинало звенеть, одно что не искрило… "Во дают!" – удивлялся Саня, попадая в поле их взаимного притяжения.

– Спасибо, было очень вкусно! – поцеловал в лоб Лею Байер, хватаясь за телефон. – Да, я внимательно слушаю…

Поговорив, он стал спешно собираться.

– Саш, что-нибудь стряслось?!

Лея с озабоченным лицом провожала его в прихожей. Он обнял её за плечи и успокоил:

– Проблема у моего друга: у его девушки семья в аварию попала. Девушка в истерике. Это нормальная реакция человека, приеду – разберёмся. Я ж психолог, Лисёнок, привыкай!

Подошёл и встал рядом с Леей Меркулов.

– Лёш, прости, с мебелью закончить не получилось…

– Ну всё, я пропал! – пародируя Сергея Зверева, съехидничал Лёха так, что они с Леей покатились со смеху.

Пожимая ему руку, Байер заметил: левой рукой Меркулов приобнял Лею за талию, а она незаметно прислонилась к его плечу головой. Закрыв дверь за Сашей, они вернулись на кухню.

С мебелью Меркулов разобрался очень быстро. Лея сидела на кровати в спальне и любовалась на новенький шкаф-купе, на туалетный столик с зеркалом, на полочки для женских безделушек. Потом грустно посмотрела на часы: начало девятого. Сейчас Алексей соберётся и уйдёт. Он и правда прибрал инструменты и подошёл к ней. Мягко притянул к себе, погладил ладонью по щеке.

– Проводишь?

Лея вздохнула и кивнула головой. Она уже смирилась с его "внутренним распорядком". На пороге Лёха многозначительно посмотрел на Тураву. Впрочем, расстроенная, она этот взгляд так и не поняла.

Прихватив книжку, Лея залезла в кресло с ногами, завернувшись в плед. Глаза скользили по строчкам, но смысл терялся, ускользал: её мысли были далеко. Она вспоминала их историю с Меркуловым: невероятное знакомство, разборку Саши и Алексея на кухне, их с Леей болезненное прощание после "Щелкунчика", концерт группы Меркулова в клубе, их странный телефонный разговор, последние дни коротких нежных свиданий…

Вереницу дорогих воспоминаний прервал резкий звонок в дверь, от неожиданности она даже выронила книгу. Лея открыла дверь и ахнула: на пороге стоял Меркулов с огромным букетом роз и бутылкой шампанского.

– Ты не уехал?! – в глазах Леи были удивление и восторг.

– Я же обещал, что решу проблему… – усмехнулся Алексей.

Он снял куртку и ботинки, оставил цветы и шампанское на кухне и скрылся в ванной. На полочке нашёл полотенце: "О! Моё любимое: салатовое, с бабочками…" Обернувшись им, вышел. Алексей отыскал Лею на кухне: она уже позаботилась о цветах, они стояли в вазе, источая тонкий аромат. Подойдя к ней, заглянул в бездонные серо-голубые глаза, потом поднял её на руки и понёс в спальню…

Она лежала на руке Меркулова, слушая его дыхание. Он нежно гладил её по волосам, вдыхая запах кожи, наблюдая, как бисеринки пота проступают на шее и струйками скатываются вниз.

– Ты понимаешь, что я больше не смогу без тебя? – вдруг тихо сказала Лея, касаясь губами его кожи, распространяя полчища мурашек.

Вместо ответа он перевернул её на спину, навис над ней, глядя прямо в глаза.

– С ума сошла?! Кто тебя куда отпустит?! – нажимая на каждое слово, ответил Меркулов.

Лея запустила пальцы в его волосы и спросила:

– Лёш, скажи мне правду, почему ты ушёл тогда, после спектакля?

– Счёл, что недостоин тебя, – вздохнув, признался он, отводя взгляд в сторону.

Потом перевернулся на спину и заложил руку за голову.

– А сейчас?

– А сейчас мне пофиг на это!

Сказал и притянул Лею к себе, чтоб не отпускать до самого утра…

* * *

Два будильника сработали одновременно.

– Не хочу на работу, – вздохнув, пожаловалась Лея и скрылась с головой под одеялом.

Меркулов засмеялся, закатал её вместе с одеялом в большую трубу: получилась большая гусеница. Турава пыталась выбраться – куда там!

–Э! Отпусти меня!

– Может, тебе и правда не ходить на работу? – мечтательно произнёс Лёха. – Большим гусеницам не полагается работать, им рекомендуется спать до полудня и превращаться в бабочку.

– Нет, я уже передумала! – подала голос из недр одеяла Лея.

Меркулов осторожно развернул любимый "свёрток" и нежно поцеловал свою женщину:

– С добрым утром, мой ангел!