Более-менее оправившись, народ вернулся к своим делам. И с этого дня все словно сговорились не подпускать полковника к плите. Вот только очухались все, кроме меня. Леннокс про себя, однако, признал, что готовить не умеет и пообещал заказывать еду в хороших ресторанах, если когда-нибудь решит снова всех собрать.

Закусив губу, я откупорила пузырёк с лекарством и выпила очередную порцию обезболивающих. Боль утихла, но ненадолго. С трудом превозмогая боль в ноге, я дошла до раковины и умылась прохладной водой, попутно ловя своё отражение в зеркале. Да уж, «красавица», ничего не скажешь. Красное от температуры лицо, синяки под глазами, шрамы по всему телу. Боже, как только Баррикейд меня такую «симпатичную» терпит?

Кстати, о Баррикейде. Наши отношения немного изменились в лучшую сторону. По крайней мере, я получила своего напарника и друга обратно. Но теперь по большей части «полицейский» молчал, как я ни пыталась его разговорить. Пару раз он что-то отвечал, но с неохотой. Я решила, что он всё ещё дуется и не стала больше пытаться лезть к нему в Искру. Захочет, сам всё скажет. Ага, мечты имеют свойство сбываться. Десептикон и рассказал. Дождался, пока никого не будет рядом и заблокировал двери, чтобы я не могла сбежать.

Предчувствуя головомойку по-кибертронски, я убрала руки с руля и приготовилась к очередной лекции о безответственном поведении. Однако Баррикейд повёл себя иначе. Он поинтересовался, как я себя чувствую, что там с работой. Я и ответила, что с момента выписки больше работаю с техникой, нежели куда-то езжу. Услышав в моём голосе досаду, робот словно воспрянул духом (или как у них это там называется?). Хоть он и проворчал в своей обычной манере, что я поняла на собственной шкуре, почём фунт лиха, и теперь знаю, куда стоило лезть, а куда нет, Баррикейд подразумевал, что теперь я больше времени могу проводить в ангаре. Кстати, моё место на выездах теперь занял Эппс в компании Скорпонока, а я, как и Сэм, прочно поселилась рядом со своими кибертронцами. Нас даже чуть ли не пинками выгоняли из ангаров.

Прослышав, что «Легендарная парочка десептикон и человек снова вместе», Скальпель запрыгал от радости и хотел сказать что-то, что знал только он. И тут Баррикейд удивил меня во второй раз. «Полицейский» схватил малютку поперёк туловища и выбросил прочь из ангара. Потом я услышала звук падения, «Ой» Айронхайда и верещание крохотульки, которого автоботский оружейник решил загнать на тренировку вместе с Вилли. Теперь они верещали там вдвоём, но меня больше волновало, зачем десептикон выкинул его. Неужто не хотел, чтобы я услышала то, что мне собирались сказать? Ничего, я когда-нибудь узнаю эту тайну.

Толком мне выспаться так и не удалось. Одевшись после холодного душа, я похромала в столовую, где за одним столом уже сидела вся наша отравившаяся компашка. Бледный Стэн и не менее бледный Ларри носили всем особую диетическую еду, так как остальной народ еле сидел.

— Ещё один выживший, — простонал папа, уронив голову на стол. — Боже, как же мне плохо.

— Нет, я не смогу это съесть, — выдавил Сэм, глядя на нечто, отдалённо напоминавшее овсянку.

— Надо, — прошептала Карли. — Надо, а то так и не придём в норму.

— Везучая, — произнёс Стэнли, ставя передо мной тарелку с пустым рисом. — Хоть какое-то разнообразие.

— Я не виновата, что меня не скрутило, как вас, — а вот это действительно странно. Единственное, что у меня было – температура выше крыши. С желудком всё было о’кей.

— Я про то, что тебя не заставляют есть эту гадость, — буркнул Уитвики, съедая ложку каши. — Непереносимость лактозы, надо же.

— Все претензии к производителю, — я, набив рот рисом, указала ложкой на папу.

Кстати, о папе. Он, как и я, ел рис без ничего. Тоже не может лопать то, что с молоком. Не знаю, кому как, а я всегда радовалась, что мне можно не есть ту фигню, которую в школе и детсаду именовали молочной кухней.

Покончив с завтраком, я хотела уйти в ангар, но внезапно очередной приступ боли скрутил меня так, что я чуть не выбила локтем тарелку из рук Лоуренса. Ему крупно повезло, а то бы овсянка мирно стекала с его головы.

— Что? Что случилось? — папуля даже про свой живот забыл.

— Ногу свело, — простонала я, хватаясь за стол и усаживаясь обратно на табуретку.

— Слушай, с тех пор, как тебя ранили, нога всё время болит, — цокнул языком Стэн. — Может быть, медикам покажешься?

— Да я не раз была у них. Все говорят, что всё хорошо, яд удалили, нога заживает.

— Хреново, видать вылечили, — резюмировал Ларри. — Что это за инопланетная болезнь такая?

— Без понятия, я не эксперт в таких делах.

— Уитвики?

— Полегче, — буркнул Сэм в ответ бывшему однокласснику. — Я не больше твоего знаю.

Да уж, «замечательный» завтрак в компании друзей и коллег. Интересно, мы когда-нибудь поживём спокойно? Видимо, никогда. Ладно, пойду посплю, а то нога никак гореть не перестанет. Да и с передвижением что-то не так. Она двигается, словно на шарнирах, и скрипит всё время. Боже, как же это всё надоело!

Баррикейд, получив весточку от автоботского медика, что его подопечной ничего не угрожает, только тогда успокоился и соизволил сложиться в автомобиль. Тренировки он посещал наравне с остальными, но теперь делал всё скорее потому, что должен, а не потому, что раньше он был там не один. С тех пор, как Джиллиан по новой угодила в больничный отсек, десептикон стал иначе смотреть на жизнь. На человеческую, само собой. Проворчав, что белковые так хрупки, что за ними нужен постоянный присмотр, робот подъехал под нужные окна и попытался выйти на связь. Никто не ответил. Разве что Скальпель высунулся и пропищал на кибертронском, что Джилл спит после принятия снотворного. Подавив в себе желание ещё раз выкинуть куда-нибудь этого мелкого, Баррикейд занял свой пост караула.

Так, первый пункт выполнен, вроде помирились, питомица снова повеселела и снова сидит в его салоне. Нет, она и раньше там сидела очень часто, но теперь Баррикейд старался следить, чтобы она постоянно была на его окулярах, особенно после истории с липовой фотографией. «Полицейский», выслушав эту комедию, фыркнул от сдерживаемого смеха, представил, каково теперь бедному военному и фыркнул ещё раз. Надо же, белковый додумался назваться его именем. Что ж, пусть теперь и расхлёбывает всю кашу. С другой стороны, это очень даже на манипулятор. Теперь, когда внимание того Лоуренса, который так не нравился Баррикейду, переключилось на Эппса, внимание робота сосредоточилось на Скальпеле, который чуть не разболтал всей округе о его правдивом отношении к Джиллиан. Та удивилась, с чего он выкинул малявку, но как бы она поступила, вздумай тот разболтать секрет? Хорошо, что рядом других десептиконов не было, а то бы уже все и всё знали. И обсуждали на каждом углу.

Так, а это ещё кто? И какого лешего он тут делает?

Когда Лоуренс появился в поле зрения «полицейского», тот замер, наблюдая, что человек будет делать дальше. А дальше… дальше десептикон чуть не засмеялся. И не просто засмеялся, а конкретно не заржал. Наглый блондин додумался карабкаться по автомобилю вверх, чтобы потом залезть в комнату через окно. Недолго думая, Баррикейд решил проучить беспардонного Ларри.

Он не знал, переборщил ли, но на следующий же день, когда Джилл спустилась за едой, блондин набросился на неё с упреками, что её тачка снова откидывает фортели. Мисс Гордон выслушала гневные вопли по поводу того, как её машина сначала скинула Лоуренса на песок, а потом протолкала его под задницу до входа в здание, а потом засмеялась во всё горло. Сэм хохотал вместе с ней, но потом убежал в коридор, откуда слушал дальнейший разговор. Баррикейда Уитвики пока что не замечал.

— Ты… это вообще как называется? — кипел Ларри, разве что не пуская пар из ушей. — В ремонт слабо отдать этот хлам на колёсах? Да чего ты смеёшься в голос?!

Глядя на хохочущую до слёз девушку, вспомнив реакцию убегающего и скрючившегося от смеха в букву «зю» Сэма, Лоуренс начал медленно соображать. Внезапно его морщины разгладились, и он снова уставился на бывшую одноклассницу. Только теперь уже со страхом и непониманием.