– А что такое рациональные? – доверчиво спросила Алиса.

– Это такие интересные, красивые и очень умные! – серьёзно ответил Димон.

– А-а-а! – откликнулась Алиса.

Карина опять цыкнула на Димона. На что он отреагировал со свойственным ему чёрным юмором.

– Штирлиц залез на телеграфный столб. И, чтоб не привлекать внимание прохожих, развернул газету.

Тут Бабушка Гизела подошла к Димону и засветила ему кулаком по лбу.

– Чтобы думал, что говоришь!

Карина тоже пустила в ход кулаки и от души стукнула по столу на ресепшн:

– Так его, хулигана!

Димон дурашливо потёр лоб.

– А вы мне нравитесь, фрау! – восхищённо воскликнул он. – Люблю смелых и решительных.

Гизела встала руки в боки и с вызовом выдала:

– Штирлиц шёл по Берлину и увидел надпись на стене: «Штирлиц – дурак». Тогда он понял, что ему присвоено звание Героя Советского Союза.

Димон, закрыв лицо руками, захохотал. Алиса тоже засмеялась. И первый её московский день стал сиять тем особым московским счастьем, когда ничего не получается, но понимаешь, что всё хорошо, и потом будет всё хорошо, и отчаянно хочется жить!

…

Переночевали бабушка с Алисой на вокзале в комнате матери и ребёнка с почасовой оплатой, а на следующий день, с утреца, отправились делать портфолио. Алисе очень понравилось само слово, важное, заковыристое. Бабушке тоже понравилось, и она повторяла его при каждом удобном случае.

На этот раз обошлись без дорогостоящего такси. Димон подробно на бумажке написал им, как добраться до студии.

Он мог бы, конечно, договориться с Владой, чтобы та разрешила использовать студию в самом агентстве, где были великолепные осветительные приборы и реквизит. Но тогда обман раскроется – нет никакого портфолио! И не было. Соврали. М-да, тогда самолюбивая Влада точно сотрёт этих двоих в порошок. Димон не витал в облаках, понимая, что из себя представляет могущественная директорша. Заведётся с полоборота: «Кто мне помогал, когда я в Москву приехала?» Или. «Одним всё – другим ничего?» Или. «У нас не детский сад, а лучшее модельное агентство в Москве!» Ну, насчёт последнего можно поспорить, но то, что Влада из принципа начнёт гнобить этих провинциалов и загубит все их начинания на корню, сомневаться не приходилось.

Димон понимал, что нет шансов у этой стеснительной и угловатой провинциалки сделать даже плохонькую карьеру в такой пробивном бизнесе. Но они приехали издалека, и денег у них в обрез, в общем, как отправишь обратно? Сначала всё же надо дать попробовать.

Димон решил сделать фотки Алисы в маленькой профессиональной студии друга отца, организованной в старом доме сталинской постройки, с толстыми стенами и высокими потолками. Развернуться было где. Этот друг часто оставлял Димону ключи, и тот всегда при случае мог воспользоваться апартаментами. Главное условие, которое ему выдвигали, не безобразничать. Что в это понятие вкладывалось, каждый понимал по-своему. Димон понимал так: чтобы соседи не жаловались. И они не жаловались! А он водил сюда и начинающих моделей, и раскрученных, клюнувших на его мужскую привлекательность. Работа здесь кипела. И портфолио делали, и много чего другого. Кстати, предприимчивый молодой человек и друзей водил, с которыми зажигал по полной (но чтоб всё в меру было! Чтоб соседи – ни-ни!). Поэтому сказать, что Димон безобразничал, было нельзя, несмотря на то, что его образ жизни был далёк от благопристойности. Любовницы приходили с разборками, нередко сталкиваясь друг с другом. Но соседи не жаловались! (Это были очень странные соседи).

И вот пробил час для бабушки Гизелы и Алисы посетить это священное место.

Димон ждал их у метро. Бабушку Гизелу легко заприметить в уникальном головном уборе со зверушкой на тулье и пальто в такую летнюю теплынь.

– Миллениум пробил! – наставлял Димон бабушку. – Пора приобретать сотовые телефоны. В Москве у всех детей уже есть! Хотя бы один нужен для связи.

– Потом, – отрезала бабушка.

Они пришли в студию. Бабушка сняла пальто и шляпку и уселась в кресло. Она осмотрелась. Прожекторы, белый экран на стене внушали ей некоторое доверие. Итак, они пришли именно туда, где фотографы фотографируют. Не в притон пришли. Миновало их это страшное и ужасное.

– Работайте! – приказала бабушка. – Делайте как его… это самое…

– Портфолио, – подсказала Алиса.

– Его! – подтвердила бабушка.

Она смотрела на Димона и Алису, как удав, и они оба сжались. Расслабиться невозможно ни на минуту рядом с таким жандармом. Какое тут творчество? Какой артистизм?

Не даёт вредная бабка нормально работать, хоть ты тресни!

Димон размышлял: «А в купальнике, как девчонку снимать? Эта фрау с дерьмом съест!» И он решил услать её куда подальше.

Написал подробно на бумажке, как проехать к магазину канцтоваров и купить пачку белой дорогой бумаги «Снегурочка». Фотки —то, типа, на чём печатать?

– Вот деньги! – поспешно сказал Димон.

– И на проезд? – подозрительно спросила бабушка.

Он подобострастно кивнул. Бери, только сваливай побыстрее.

– Я щас, быстро! Алиса, не скучай и ничего не бойся! – сказала бабушка и направилась к выходу.

– Давайте, фрау, шнеле, шнеле, – бормотал Димон.

Как только дверь захлопнулась, Димон повернулся к Алисе, да как заорёт:

– Раздевайся!!! Не буду больше с тобой возиться. Или делай, как надо, или проваливайте обратно в свою деревню.

Если бы он стал с ней деликатничать, она бы мялась и мялась, потом, наконец, призналась бы, что нет у неё купальника, как-то не подумала. А сейчас разделась до трусов и лифчика и стремглав бегом к экрану. Так встать? Или вот так?

– Молодец! – приговаривал Димон. – Стесняться меня не надо, я как врач-гинеколог, чем смогу – помогу.

Трусы и бюстгалтер у Алисы были недешёвые, фирменные. С мамой вместе выбирали. Не стыдно раздеться теперь. Но Димон, как человек искушённый, сразу отметил: «Дешёвка! Китайское барахло!» Но вместе с тем отметил также, что фигура у девчонки, что надо. Сложена как! Чёткая линия талии, бёдер, длинная шея. Смугловатая от природы (вот вам и арийка!). Это плюс! Фотошопить не надо, чтобы добиваться матовости кожи на снимках. В диетах не нуждается, сразу видно, не склонна к полноте. Без одежды, надо сказать, она куда привлекательнее. Ни жиринки! Но бугрится, где надо. Грудь есть. И вырастет ещё, малышка в росте. Хотя какая же она малышка? За метр семьдесят у неё рост. Примерно, так.

– Ты какого роста? – спросил Димон, настраивая аппаратуру.

– Метр семьдесят три.

– Нормально. На подиумную модель ты, конечно, не потянешь. Только в исключительных случаях! А для бельевой и фотомодели тебе просто цены нет! – заверил её Димон.

Он был прав. И честен был как никогда. Физические данные Алисы были превосходные. Ноги неидеальные. (Но они часто у моделей не очень). Подростковая костлявость есть, конечно. (Однако с возрастом она пройдёт, а это может случиться уже через год-два). Хорошо сложена. Аристократично! Очень пропорциональная. Руки какие длинные. Но не в ущерб! Красивые руки. А бедра? Тоже длинные, узкие, изящные. Фигуристая немка. Красотка!

– Сюда встань! – приказал Димон.

Алиса встала, а он защёлкал фотоаппаратом.

– Теперь вот так повернись!

Алиса повернулась.

– Нагнись! Ну, как будто ты кота увидела. Коты в твоей деревне водятся? – принялся ворчать Димон.

– Ага, – улыбнулась Алиса. – Так у нас целых три живут. Как квартиранты, домой придут, поедят и уходят. Гулёны.

– Да? – промычал Димон и вновь защёлкал фотоаппаратом.

– Ага. Они здоровые, как телята. На парном молоке взрощенные. У нас, когда Марта жила…

– Марта это кто? – уточнил Димон и стал искать лучший ракурс.

– Корова. Сейчас у нас коровы нет, коза только. А раньше была корова.