– Добрый день.

Выдохнула она и решительно направилась к своему креслу. Тон был вроде и деловой, но очень уж ехидный, словно она пыталась что-то кому-то доказать. Широкая улыбка не сходила с её лица, глаза сверкали, и одним своим видом она усмирила всех, кто готов был выступить против.

– Добрый.

На приветствие отозвался только Райковский, вполне дружелюбно, надо отметить, но, видимо, Валерия этого не заметила или, по крайней мере, сделала такой вид. Присаживаться не стала, остановилась, опираясь обеими руками на кресло, тем самым показывая своё превосходство. Ещё раз окинула всех смеющимся взглядом и приступила к разговору.

– Гром и молния уже прошли? Тогда можно начать. – Одарила Прохорова победным взглядом, словно знала, что именно он минуту назад говорил про неё. – Для тех, кто меня не знает, представлюсь – Валерия Павловна Снежная. Исполнительный директор компании «Вэл Стиль». Думаю, Райковский уже сообщил о моём скоропостижном назначении, поэтому объяснять что-то я не стану и углубляться в подробности такого решения не вижу смысла. Я так понимаю, на столе есть папки с отчётами о проделанной работе, но вы можете смело отложить их в стороны.

– А вы не хотите познакомиться с нами? – Прохоров глянул исподлобья и с явной неприязнью, но девушку ничуть этим не смутил, что и его самого прилично удивило.

– А я вас всех знаю. И не стоит, Владимир Сергеевич, жечь во мне взглядом дыру, я от этого не испорчусь. Всё уже решено, и обижаться просто не осталось времени.

– Милая, а ты, часом, не ошиблась? Тебе место явно не в этом кресле.

Грубость, что тут скрывать, но иначе Прохоров уже не мог. Внешний вид этой особы его просто убил: ни о какой работе и речи быть не могло, девушка приехала именно побаловаться, покрасоваться, поиграть в большого начальника, как уже кто-то за столом и говорил.

– Я вам не милая и предупреждаю сразу: фамильярностей не люблю. То, что мы перешли на «ты» принимается, но прошу соблюдать субординацию, всё же я твой непосредственный начальник, а не подружка.

– Да? А по-моему Синицкий сошёл с ума. – Скрипнул зубами Прохоров и откинулся на кресле. Неприязнь была слишком явной, чтобы маскировать её за фальшивыми улыбками, да и лебезить он не любил и не умел, за что и получил свой несгибаемый авторитет.

– Мне тоже так иногда кажется, – с забавой в глазах ухмыльнулась Лера, но тут же вспомнила, кто она теперь и состроила серьёзное лицо, – и если ты хочешь сорвать собрание, то совершенно напрасно стараешься, – выйди за дверь, остынь и только потом возвращайся.

– Я не хочу ничего срывать, я просто не понимаю, зачем мы вообще здесь собрались. Хоть смейся, хоть плач!

– Владимир Сергеевич, я тебе уже сказала, что сделать, если помолчать нет сил.

Прохоров хотел что-то ответить, но почувствовал взгляд Райковского, поджал губы и заставил себя успокоиться.

– Так вот, пока вы здесь заседали, а Владимир Сергеевич метал стрелы в бедного Райковского, за то, что он принёс столь скорбную весть, – на этой фразе Лера не сдержала улыбки, – я работала. И я не буду сейчас обращать своё внимание на ваши ухмылки, потому что результат налицо: сегодня я подписала договор о том, что нашу новую коллекцию мы представим на неделе моды в Нью-Йорке через семь месяцев. – Она окинула победным взглядом присутствующих. – И, судя по той тишине, которая поселилась в этом зале, думаю, все понимают, что этот договор держится на одном моём честном слове, так как больше к нему приложить было нечего. У нас не то что новой коллекции нет, но нет даже её зачатков. Поэтому сейчас я предлагаю собрание считать оконченным. Ближайшую неделю я буду принимать дела и изучать документы, а эту новость мы обсудим в конце месяца, когда Александр Дмитрич вернётся из своей деловой поездки.

Выговорила, собой осталась довольна, все вокруг в шоке и переваривают полученную информацию, а Прохоров только рот открыл. Говорила Валерия Снежная чётко и быстро, что никак не связывалось воедино с её внешним видом, который так и кричал: люблю мужиков и большие деньги. Взгляд, который из смешливого стал серьёзным, чётко обрисовал её намерения, а строгость тона выдавала умение руководить.

– Как тебе это удалось, я уже три года веду с ними переговоры? – Не сдержал он эмоций.

– А это всё оттого, Владимир Сергеевич, что я работаю.

– А я, по-твоему, здесь штаны просиживаю?

– Ну, если судить по тому, что некогда процветающая компания сейчас находиться в упадке, это можно предположить. Кстати, я так понимаю, ты многих уже отпустил, поэтому прошу сообщить всем необходимым сотрудникам о завтрашнем собрании. Оно состоится после обеда, я опозданий не люблю.

– Каким это, необходимым?

– Ну, ты ведь здесь три года переговоры ведёшь – тебе виднее, с кем обсуждать сложившуюся ситуацию. И, прошу тебя, молчи. – Лера широко улыбнулась. – На этом собрание акционеров я объявляю закрытым. До встречи через три недели.

Прохоров с места не встал, сверлил взглядом новоиспечённого начальника. В голове не укладывалось, как эта девчонка окрутила комиссию, и их пригласили на неделю моды. Сидел в кресле, откинувшись на его спинку, закинул ногу на ногу, пальцем лоб подпёр, и смотрел. Теперь можно было оценить красавицу по достоинству, точнее говоря, смотреть было на что. Только вот весь её образ никак не укладывался с должностью. Нет, она, конечно, не секретарша – слишком уверенно держится, но кто тогда? И почему о ней никто не говорил столько лет? И что она хочет сейчас? Эти вопросы не давали покоя, а Валерия, тем временем, была уже не одна, а мило беседовала с Райковским, причём шептаться они не собирались.

– Отлично выглядишь.

– Спасибо.

Райковский подошёл к девушке практически вплотную, присел перед ней на край стола, повернувшись ко всем спиной, голос его стал необычайно мягким и сладким, одной рукой он уже придерживал Валерию за талию и, казалось, чуть сдавил, подталкивая к себе ближе.

– Сашу видела?

– О чём ты говоришь? Он сейчас… – руками растеряно взмахнула, – кстати, где он сейчас? А я только вчера прилетела.

– Как устроилась?

– Пока в гостинице, ключик золотой ведь Карабас-Барабас спрятал. – Лера звонко рассмеялась, привлекая всеобщее внимание. Стало понятно, что с Райковским, хоть тот и нелицеприятно о девушке отзывался до этого, они старые друзья, мило беседовали на отвлечённые темы.

– Ты к нему несправедлива.

– Да что ты! Вот, чувствую, зря Синицкому ключики оставила, наверняка вместо моего уютного гнёздышка там теперь настоящее гнездо разврата.

– Ты наговариваешь. Кстати, почему вернулась? Итальянский любовник хвост прищемил?

Райковский говорил без зла, это даже со стороны было понятно, но с каким-то странным, не свойственным ему азартом. Широко улыбался, подмигивал, иногда даже поглаживал Леру по плечу, одним словом: старые знакомые. Да и она на него реагировала довольно-таки спокойно, отвечала на шутки, зазывно улыбалась и готова была поддержать любую тему.

– Ты меня с кем-то путаешь, дорогой. Я девушка свободная и люблю исключительно горячих русских парней. А если ты по поводу моей причёски, – Лера вспомнила о своих волосах и попыталась взъерошить их на затылке, небрежно проведя рукой по укладке, – так я уже лет семь, как не ношу длинные волосы.

– Понятно. Тебе идёт. – На секунду он замолчал, никто кроме Леры не видел выражения его лица, но даже со спины почувствовали непонятное напряжение со стороны мужчины, Лера же осталась невозмутима и улыбнулась ещё шире. – Ладно, побегу.

– Беги, беги.

Пока улыбалась вслед уходящему Райковскому, рядом уже стояла Марина Игоревна, тоже, видимо, желая высказать пару слов.

– Лерочка, прекрасно выглядишь. – Мило улыбнулась она и подошла ближе, намекая на конфиденциальный разговор.

– А вы как всегда, цветёте. И как вам это удаётся? – Не осталась в долгу та.

– Милая, я бы хотела поговорить с тобой наедине. Не сейчас, правда, Дмитрий Алексеевич торопиться, но как только у тебя появится свободная минутка…